– Дамы и господа, но мы можем догадаться, о чем именно идет речь, – заявил Гринвальд. – Подсказки кроются в словах! Подумайте сами: «масс-медиа» – это газеты, телевидение и радио; «консолидированные платежи» – это энергетика и коммунальные услуги; «стр. таблицы» – очевидно, речь идет о страховых таблицах, страховых компаниях и их дочерних фирмах, работающих в сфере здравоохранения. Есть и другие ключевые слова: «переводы», «пересылки». Под «переводами», девочки и мальчики, понимаются… банки. Такие масштабные операции потребуют перемещения огромных капиталов, подобного которому нет в анналах мировой экономики.

– Нам известны некоторые из банков, осуществивших слияние или объединение, – заметил Прайс. – Все они транснациональные.

– Мы читали и о медицинских организациях, поглощающих друг друга, – подхватила Лесли. – Для них главное – прибыль, а здоровье больных отступает куда-то на десятое место.

– Естественно, нам известно о многих подобных событиях, – добавил Кампион, – но вся беда в том, что в море информации, с которым мы ознакомились, нет никаких конкретных определений.

– Надо также помнить, – сказал другой американец, – что Матарезе не дураки. Да, это алчные извращенцы мирового масштаба, но дураками их назвать никак нельзя. Они уже давно ведут свою игру, и нам необходимо исходить из предположения, что внешне все остается в пределах законного.

– Разумеется, – согласился Гринфильд. – На поверхности тишь да гладь. Следовательно, мы не можем начинать действия против Матарезе, потому что, как верно заметил Пьер, у нас нет ничего определенного…

– Не совсем так, – раздраженно прервал его Камерон, – у нас есть кое-что другое, и этого достаточно, чтобы начать действовать немедленно! Нам достоверно известно, что те четверо кабальеро, за которыми установил наблюдение Фрэнк Шилдс, принадлежат Матарезе с потрохами. Мы начнем с них, я лично начну с них!

– Один, без посторонней помощи? – подавшись вперед, Лесли Монтроз устремила на Прайса пылающий взор.

– Мне уже приходилось этим заниматься. Проникать во вражескую среду и натравливать противника друг на друга. Из всех тупых игр в нашем глупом ремесле в этой максимальная вероятность успеха. Кроме того, ни на что другое времени у нас все равно нет. Господи, вы же слышали, что сказал Кампион. Две недели и пять дней!

– Но вы собираетесь действовать в одиночку? – возразил Гринвальд.

– Ну, тут я несколько преувеличил, – признался Камерон. – Я уговорю Шилдса обеспечить меня всей мудрой поддержкой, какая у нас только имеется, а также придать мне пару человек.

– То есть вы возвращаетесь в Штаты…

– Без промедления, Аарон. Туда меня переправит Уэйтерс, и я хочу захватить с собой Лютера Консидайна на тот случай, если нам понадобится слетать куда-нибудь быстро и без шума – пожалуйста, никаких официальных запросов, никаких каналов утечки через излишне болтливых сотрудников.

– Прайс, я отправляюсь с тобой, – решительно произнесла Лесли Монтроз.

– Я не сомневался, что услышу эти слова.

– Ну а мы продолжим работу здесь, – сказал Гринвальд. – Будьте добры, позаботьтесь о том, чтобы как можно скорее установить между нами прямую связь. В этом случае мы сможем оперативно переправлять всю новую информацию.

– Можете считать, это уже сделано. – Прайс достал из кармана пиджака рацию. – Лютер, готовь «птичку» к вылету. Мы будем у тебя через двадцать минут.

Сверхзвуковой реактивный самолет Королевских ВВС приземлился в международном аэропорту имени Даллеса в 19.05 по Восточному поясному времени. Служебная машина ЦРУ отвезла Прайса, Монтроз и Консидайна в Лэнгли, где их ждал в своем кабинете Фрэнк Шилдс. После обмена приветствиями Прайс представил заместителю директора военно-морского летчика. Затем Шилдс в общих чертах обрисовал свой план.

– Коммандер Консидайн…

– Вы повысили меня в звании, сэр. К тому же Лютер будет лучше всего.

– Спасибо. Итак, Лютер, мы раздобыли реактивный «Рокуэлл»; самолет находится на частном аэродроме в Вирджинии, расположенном меньше чем в сорока минутах от Вашингтона. Вы ничего не имеете против?

– Абсолютно ничего. Это отличная машина; правда, все зависит от того, как далеко предстоит лететь.

– В настоящий момент с этим никаких проблем быть не должно. Джемисон Фаулер разъезжает между Бостоном, Мерилендом и Флоридой; Стюарт Николс и Альберт Уайтхэд находятся в Нью-Йорке, а Бенджамин Вальберг остается в Филадельфии. Максимальное время в полете три с половиной часа – это во Флориду.

– В таком случае, никаких проблем быть не должно. Можно мне утром осмотреть самолет и проверить все системы?

– Мы осмотрим его все вместе, Лютер, – вмешался Камерон. – Я хочу слетать в Нью-Йорк.

– Шпион, ты узнал что-то новенькое?

– Я знаю только то, что мне нужно в Нью-Йорк.

– В таком случае, выслушай меня внимательно перед тем, как срываться с места впопыхах, – твердо промолвил Шилдс. – Насколько я понял со слов Джеффри Уэйтерса, ты намереваешься припирать Уайтхэда и остальных к стенке, один на один, так?

– Да. Один на один, одного за другим.

– Мы установили, что Уайтхэд каждый вечер уходит с работы между без четверти шесть и шестью. За ним заезжает лимузин; по дороге домой на Пятую авеню Уайтхэд делает одну остановку. Речь идет о баре «Темплерс» в Рокфеллеровском центре. Там для него каждый вечер зарезервирован отдельный кабинет. Уайтхэд выпивает два мартини с водкой – не больше и не меньше – и возвращается в лимузин.

– Премного благодарен за эту информацию.

– Это еще не все. Мы очень вежливо обратились в агентство проката лимузинов, и в тот день, который ты укажешь, за рулем будет сидеть наш человек. Ты подойдешь к Уайтхэду в баре, сделаешь то, что нужно, после чего проводишь его назад к лимузину. Сможешь?

– Без проблем.

– Я хочу отправиться вместе с Камероном, – вмешалась Монтроз. – Мы имеем дело с убийцами, а, как вам хорошо известно, я знаю толк в оружии.

– Лесли, тебе незачем…

– Нет, я поеду с тобой! Дорогой, ты не оставил мне выбора.

– Я лучше промолчу, – усмехнулся заместитель директора. – Хорошо, мы разместим вас в соседнем кабинете.

– Ну а что делать мне? – спросил Консидайн. – По-моему, кто-то должен присматривать за флангами, как это принято у нас в авиации.

– Лютер, угомонись! По-моему, за мной и так будут присматривать, к тому же водителем лимузина будет наш человек.

– Как скажешь, шпион, но я вырос на улице, не забыл? Мало ли что может случиться.

– Вообще-то я склонен согласиться с Камероном, – заговорил Шилдс, – но если вам так будет лучше, мы усадим вас в противоположном конце зала, хорошо?

– Мне так будет лучше, – ответил военный летчик.

– Итак, Кам, как только вы окажетесь в машине, ты сможешь говорить сколько душе угодно. Если нужно будет потянуть время, прикажи водителю, пусть попетляет по городу. Наш брокер здорово всполошится, увидев, что все козыри у тебя на руках.

– Значит, с Уайтхэдом разобрались. Что насчет Николса?

– Им займешься на следующее утро. Он заезжает в свой клуб для получасовой разминки. Это на Двадцать второй улице, и Николс приезжает туда около четверти восьмого. Мы устроили так, что ты окажешься в парилке как раз в тот момент, когда туда после занятий зайдет Николс…

– Очень мило, – вмешался Прайс. – А кто может поручиться, что мы окажемся в парилке вдвоем?

– Об этом позаботится тренер. Рано утром это не составит особого труда. Ты зайдешь в парилку первым, а после того, как туда пройдет Николс, тренер встанет у дверей и будет говорить всем, что парилка не работает.

– И как вы ему все это объясните? – встревоженно спросила Лесли.

– Никак, подполковник Монтроз. Это наш человек… Ну а теперь, если учесть смену часовых поясов, вам троим неплохо будет отдохнуть, предпочтительно хорошенько выспаться. Вас разместят в мотеле недалеко отсюда – в ближайшем к аэродрому. Утром за вами заедет наша машина – скажем, в восемь часов?