Ибо таков путь всеобщего роста, или "унижения себя до роли зернышка", в противоположность путям специализации тех, кто "возвышает себя, строя башни", что особо подчеркивает этот текст. Расти или строить - вот тот выбор, к которому все сводится в конечном итоге: "путь спасения" и "путь гибели", или путь бесконечного совершенствования и путь, ведущий в тупик. Идея ада есть просто идея некоего духовного тупика; образ чистилища относится к идее отказа от тех тенденций, которые ведут тупиковые состояния специализации, - отказа с целью спасти и сохранить открытыми пути совершенствования - "пути спасения".
Возвысить себя или унизить, специализироваться ради достижения временных преимуществ или быть движимым одним лишь алканием и жаждой истины, красоты и добра, строить башню или расти, "спать и вставать ночью и днем ... не зная, как" (см. Мк. 4: 26-27), - вот выбор, который должен сделать каждый человек, каждая общность людей, каждая традиция или духовная школа.
Итак, мы, оккультисты, маги, эзотеристы и герметисты, - все те, кто хочет "делать" вместо того, чтобы ожидать, сложа руки; кто хочет "взять свою эволюцию в свои собственные руки" и "направлять ее к некоей цели", - стоим перед этим выбором в гораздо более, я бы сказал, драматической форме, чем люди, не занимающиеся эзотеризмом. Главнейшей (если не единственной настоящей) нашей опасностью является предпочтение быть "строителями Вавилонской башни" (неважно, в одиночку или в сообществе с кем-либо), нежели возделывателями, "как виноградари в винограднике Господнем".
По правде говоря, единственной истинной нравственно обоснованной причиной сохранения эзотеризма "эзотерическим", т. е. того, чтобы держать его вдали от дневного света и не допускать его профанации, является опасность тяжкого недоразумения - смешения башни с деревом, вследствие чего ряды эзотеристов пополнились бы "каменщиками" вместо "садовников".
Церковь всегда отдавала себе отчет в существовании этой опасности. Вот почему она всегда настаивала - вместе с тем высоко ценя и поощряя усилия как таковые - на принципе благодати как единственного источника продвижения по пути совершенствования. Вот почему она всегда с подозрением относилась к так называемым "братствам посвященных" и к подобным им группам, которые образовывались либо на периферии Церкви, либо вообще вне ее. Ибо даже если оставить в стороне соперничество и иные человеческие слабости, главным мотивом отрицательного отношения Церкви к братствам посвященных является опасность замещения роста - строительством; благодати -"деланием"; и, наконец, пути спасения - путем специализации. Я не знаю, этим ли объясняются преследования Ордена тамплиеров, но, вне всякого сомнения, этим объясняется оппозиция Церкви по отношению к масонству.
Но как бы там ни было в отдельных исторических случаях, здесь нас занимает аркан башни, разрушенной ударом грома, т. е. вся совокупность соответствующих идей и фактов, относящихся к стремлению "возвыситься", ведущему к специализации, которая, в свою очередь, неизбежно заводит в тупик. Речь, стало быть, идет о выборе между "строительством" и "ростом" в сфере эзотеризма.
Сошлемся на пример факиров, среди которых есть такие, которые не чувствуют гвоздей, на которых лежат, либо хоронят себя заживо на целую неделю и остаются совершенно здоровы, либо заставляют растение вырасти у нас на глазах. Такой факир реализовал отдельные преимущества; он может делать то, что мы делать не можем. Но он достиг этого за счет своего общего развития как человеческого существа, он "подверг себя специализации". Он никогда не внесет сколько-нибудь значительного вклада в философию, религию или искусство. В плане его общечеловеческого прогресса он находится в тупике, где остается разве лишь уповать на удар грома, который бы вытряхнул его из этого тупика.
Есть еще одна проблема, лишившая покоя Агриппу Неттесгеймского, автора классического труда по магии - "De occulta philosophia" ("О сокровенной философии"): как могло случиться, что автор этой книги, в которой можно найти множество сведений, основанных на аутентичном опыте, - как могло случиться, что он, восторженный адепт, стал разочарованным в жизни скептиком, написавшим в последние годы своей жизни едва ли не главнейший ее итог -труд, озаглавленный "De incertitudine et vanitate omnium scientiarum et artium" ("О недостоверности и тщете всех наук и искусств")?
Ответ на этот вопрос заключается в том, что Агриппа выстроил "Вавилонскую башню", которая впоследствии была разрушена "громовым ударом свыше". Это была высшая реальность, которая сделала в его глазах все "науки о сверхъестественном" - которым он посвятил лучшие годы жизни - тщетными. Башня была разрушена, но лично для него открылся путь к небесам. Он стал свободным, чтобы начать сначала, т. е. вновь отправиться по пути роста.
Факир и маг - оба нуждаются в освобождающем ударе грома свыше, чтобы вернуться на путь чисто человеческой эволюции, т. е. на путь всеобщего роста, где нет тупиков специализации. Это же относится к специалистам в мистике и гнозисе. Вот почему мы неоднократно повторяли в этих письмах, что практический (то есть живой) герметизм не является ни оккультной наукой, ни магией, ни гнозисом, ни мистицизмом, но их синтезом. Ибо он есть дерево, а не башня. Да и сам человек, весь человек - который в одно и то же время и философ, и маг, и гностик, и мистик, - он сам и есть это дерево.
В таком случае, уж не каббалистическое ли это Древо Сефирот? - Возможно. А может быть, Древо Знания и Жизни в центре сада Эдемского? Да. Но превыше всего я желал бы видеть в нем Древо Смерти и Воскресения, - Крест, усеянный побегами Розы. Это Крест одновременно умерщвляющий и оживляющий, - Крест, в котором соединены смертные муки Голгофы и слава Воскресения. Ибо Крест есть закон роста, закон вечного ухода и возвращения. Это путь, который ведет не к тупикам специализации, но к "проходам" очищения, ведущим к озарению и в конечном счете - к единению.
Практический герметизм есть мистицизм, гнозис, магия и наука Креста. Целью его исканий, его главной движущей силой и основой существования является великий труд роста, - осуществляющийся через духовную, психическую и телесную трансформацию, сублимацию, транссубстантивирование и трансмутацию. Да, алхимия, принцип алхимии составляет душу герметизма. Выражение этого принципа можно найти в Евангелии: "ничего не погубить... но иметь жизнь вечную" (Ин. 6: 39-40). Можно ли представить себе идеал или цель, в которой было бы заложено больше веры, надежды и любви? В то время как те, кому недостает совершенной веры, прибегают к хирургической мере отделения истинной Сущности от сущности низшей, как мы это видим в Санкхьеи Йоге, те, кому недостает надежды, восполняют отсутствие необходимых способностей и сил, прибегая к искусственным конечностям, т. е. создавая механизмы, призванные исполнять недостающие функции, - как это происходит с конструкторами машин и авторами философских систем, теми, кто совершает ритуалы церемониальной магии, и всеми строителями башен в целом. Адепты же "великих трудов" исповедуют "юродство Креста" (1 Кор. 1: 18), т. е. они веруют, надеются и желают "ничего не погубить... но иметь жизнь вечную".
"Благая весть", пришедшая в мир более девятнадцати столетий назад, ни в коей мере не является хирургической операцией освобождения от страданий; еще менее она обещает человеку успех в сооружении башни, - сколь бы ни была эта башня мала или огромна - "до самых небес"; это, скорее, воскресение из мертвых - великое алхимическое действо успешной трансмутации человеческого существа. Освобождение путем духовной хирургии, могущество, достигнутое с помощью умозрительных или иных механизмов, или воскресение благодаря Кресту, закону духовного роста, - вот тот выбор идеала, который обязана совершить всякая человеческая душа.
