«Потом берет Его диавол в снятый город и поставляет Его на крыле храма, и говорит ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: "Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею". Иисус сказал ему: написано также: "не искушай Господа Бога твоего"» (Мф.4:5—7).

На этот раз подает свой голос «слепая попытка» (метод проб и ошибок). Это метод так называемой эволюции природы, занявший с момента Грехопадения место мира, сотворенного Господом (т. е. «рая»). Ибо эволюция наощупь продвигается от одной формы к другой, пробуя и ошибаясь, и снова пробуя... Мир эволюции от простейших к позвоночным и от позвоночных к млекопитающим, затем к человекообразным обезьянам и к питекантропу не является ни достижением абсолютной мудрости, ни абсолютным благом. Скорее, это деяние поистине великого разума и весьма решительной воли, преследующей четкую цель, определенную методом «проб и ошибок». Можно было бы сказать, что в эволюции природы обнаруживается скорее великий научный интеллект и воля экспериментатора (отрицать существование которого более невозможно), нежели Божественная премудрость и благо. Общая картина эволюции, которую в результате громадных усилий получили, наконец, естественные науки — и прежде всего биология, — открывает нам вне всякого сомнения работу весьма хитроумного, но несовершенного интеллекта и весьма решительной, но несовершенной воли. Стало быть, это змея, что «хитрее всех зверей полевых», а отнюдь не Господа открывает нам мир биологической эволюции. Именно змей, этот «князь мира», есть автор и режиссер чисто биологической эволюции, последовавшей за Грехопадением. Прочтите «Феномен человека» Пьера Тейяра де Шардена, где дается лучшее из тех, что мне известны, изложение и интерпретация эволюции природы; изучите эту книгу, и вы не сможете прийти ни к какому иному выводу, кроме как тот, что мир эволюции есть творение змея земного рая и что только с появлением пророческих религий (каких было множество) и христианства явилась «благая весть» () о существовании иного пути, нежели путь эволюции.

Итак, искуситель предложил Сыну Человеческому метод, которому сам он обязан своим существованием: попытку. «Бросься вниз, и тогда станет ясно, действительно ли Ты Сын Божий, и действительно ли Ты не таков, как я, сын эволюции, сын змея». Это было испытание целомудрия. Ибо, как мы уже сказали выше, дух целомудрия исключает всякие попытки. Понятие попытки есть самая сущность того, что Библия определяет как «блуд». Блуд, — как, впрочем, и всякий иной грех, а равно всякая добродетель, — тройствен по своей сути: он наблюдается в плане духовном, психическом и плотском. Коренится он в сфере духовной, гнездится и разрастается в сфере души, а плоть — это просто сфера, где он приносит свои плоды. Таким образом, ошибка духовная становится грехом, а грех становится болезнью.

По этой причине пророки Израиля клеймили духовный блуд людей Ветхого Завета всякий раз, когда те уступали соблазну культов «чужих богов» — Бэла, Молоха и Астарты. Эти боги были всего лишь эгрегорами — порождениями коллективного человеческого воображения и воли, в то время как Всевышним Израиля был Господь откровения, каким бы невообразимым Он ни был, не имея никакой иной связи с человеческой волей, кроме Закона, налагаемого на нее. Вот почему «чужие боги» имели особую притягательность для израильтян, — они были богами «сего мира», а не трансцендентным Богом откровения, послушание Которому означало возврат к жизни в духовном монастыре по отношению к «миру сему и его богам». Эти боги всегда подвергали искушению броситься с высоты и уединения крыла храма в низины коллективного инстинкта и испытать, «понесут ли Тебя Ангелы на руках, да не преткнешься о камень ногою своею», т. е. попытаться обнаружить в нижних плотных слоях сил эволюции природы силы направляющие и оберегающие, причем с меньшими усилиями, чем в вышнем разреженном воздухе, в котором парит крыло храма Божественного откровения. Таким образом, принцип духовного блуда — это предпочтение подсознательного — сознательному; сверхсознательного, т. е. инстинкта, — Закону; и, наконец, мира змея — миру Слова.

Так же, как первые два искушения были направлены против обетов святой бедности и святого целомудрия, так и третье искушение (согласно Евангелию от Матфея) направлено против обета святого послушания. На этот раз речь идет о жажде власти, ницшеанской «Wille zur Macht» («воля к власти»).

«Опять берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана; ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4:5—7).

Отметим основные составляющие этого искушения: весьма высокая гора, все царства мира и слава их, поклонение тому, кто достаточно могуществен, чтобы вознести на вершину горы и отдать во владение все царства его мира.

Стало быть, речь здесь идет о принятии идеала сверхчеловека («падши поклонись мне»), который является венцом эволюции («он берет Его на весьма высокую гору»), и который, пройдя через царства минералов, растений, животных и людей и подчинив их своей власти, является их повелителем, т. е. он является их конечной причиной или целью и идеалом, их представителем или их коллективной сконцентрированной волей, он их властелин, взявший в свои руки их дальнейшую эволюцию. И выбор здесь лежит между идеалом сверхчеловека, который «подобен Богу», и Самим Богом.

Святое послушание есть, следовательно, преданность самому живому Богу; мятеж или непокорность есть решение, принятое в пользу сверхчеловека, олицетворяющего жажду власти.

Шестой Аркан Таро, «Возлюбленный», хотя и выделяет рельефно только искушение целомудрия, все же пробуждает весь спектр мыслей о трех искушениях и трех обетах, — причем три искушения в раю и искушения в пустыне в реальности неразделимы, — как неразделимы и три обета. Ибо нельзя быть «целомудренным», не будучи «бедным» и «послушным»; точно так женельзя отречься от Божественного идеала в пользу идеала сверхчеловека, не будучи тем самым вовлеченным в область попыток (экспериментов), где не существует полной уверенности, и в ту область закона змея, что сформулирована следующим образом: «Ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт. 3: 14), т. е. в область, лишенную благодати.

Но каково же прямое следствие устояния перед искушением? Евангельский рассказ дает нам следующий ответ:

«Тогда оставляет Его диавол, — и ее. Ангелы приступили и служили Ему» (Мф. 4:11).

Этот ответ относится уже к спектру идей и фактов Седьмого Аркана Таро, на карте которого изображен человек, стоящий на триумфальной колеснице, влекомой двумя лошадьми.

Дорогой неизвестный друг,

Как и предыдущие Арканы, Аркан «Колесница» имеет двоякое значение. Он представляет, с одной стороны, того, кто, преодолев три искушения, сохранил верность обетам послушания, бедности и целомудрия; с другой — он символизирует опасность четвертого искушения, искушения наиболее коварного и изощренного, которое есть невидимый синтез всех трех предыдущих, — духовного искушения победителя его же победой. Это искушение действовать «во имя свое», действовать как господин, а не как слуга.