Нина Иванова чувствовала, что его тело теплеет, становится мягче и решила, настало самое подходящее время. Ее рука скользнула между пуговицами рубашки, и она принялась гладить поросшую негустыми волосами грудь любовника. Она делала это как всегда. Мужчина не поощрял ее, но и не останавливал. И вот когда она разомлевшая, готовая к близости, просунула ему руку под ремень, с удивлением обнаружила, что Новицкий не готов к акту.

– Ты не хочешь? – спросила она, хотя ответ был не очевиден, но осязаем.

– Вот видишь до чего я дошел, – вздохнул Боле" слав. – Думал, смогу забыть, отвлечься, а дела не отпускают.

Ему с трудом удавалось не возбуждаться, все-таки Нина была хороша собой. И Новицкому приходилось думать о всякой всячине, не имеющей отношения к сексу, лишь бы изобразить апатию и подавленность.

– Бизнес, будь он неладен!

Женщина не спешила вынимать руку из-под брючного ремня, по опыту зная, что лучше не прерываться и довести акт до логического конца, не акцентировать внимание на физиологических неудачах партнера, иначе потом останутся тягостные воспоминания – и у него и у нее.

– Наверное, тебя пробросили компаньоны? – предположила она.

– Если бы пробросили, – послышался ответ, – я бы был в норме. Но самое гнусное то, что я не знаю ждет ли меня впереди успех или поражение.

– Ты о чем, – усмехнулась Нина, – о нас с тобой или о них?

– Плохо, когда в постели между мужчиной и женщиной встает кто-то третий, – заметил Новицкий, отставляя пустую рюмку.

– Как раз хорошо, когда третий встает, – заметила Нина, сжимая в ладони вялую плоть.

– Я не о нем, а о людях и делах, – Я не возбуждаю тебя?

Он понимал, что долго сдерживать возбуждение ему не удастся. Значит, следует успеть договориться еще до того, как растерянность Нины пройдет.

– Самое неприятное – это неопределенность, – тихо проговорил он, поглаживая женщину по волосам. – Именно она способна убить во мне самое лучшее. Ты только представь: мне предлагают великолепную сделку, и у меня от этого не стоит.

– Ты сомневаешься в ее безопасности?

– Именно.

– Тогда не делай ничего.

– Потом я себе не прощу, что упустил выгодный шанс, – усмехнулся Новицкий.

– Что тебя смущает?

– По-моему, мои компаньоны затеяли нечестную игру. Я перевел деньги на их счет, – Новицкий ощутил, как его плоть начинает наливаться кровью и тут же приказал себе думать о самых неприятных моментах собственной жизни, чтобы сбить возбуждение.

За окном уже стемнело, но они не включали свет, сидели в полумраке. Приятно бодрящий ветер залетал в приоткрытую форточку. Сетка, оставшаяся с лета, защищавшая от комаров, то втягивалась в комнату, то выпячивалась на улицу. На ней-то и сосредоточил свое внимание Болеслав.

– Я узнал, что они перевели деньги кому-то другому. Кому именно – до сих пор не могу понять. По-моему, они решили пустить их по кругу, перевести еще на несколько счетов – так, чтобы след потерялся. Затем закроют подставную фирму.

Нина вздохнула. О подобных операциях ей приходилось слышать чуть ли не каждый день. Она все-таки работала в банке и знала механику многих операций.

– Такое случается, – прошептала она.

Ей не сильно хотелось думать о делах, которые ее не касались, но желание помочь Болеславу становилось сильнее с каждой секундой. Она понимала, если выведет Новицкого из оцепенения, близость удастся. А именно этого ей хотелось сейчас больше всего на свете. И мужчина, и женщина знали наперед, о чем должны договориться, но приличия есть приличия. Каждый из них, прежде чем согласиться, должен немного поломаться.

– Наверное, эта фирма имеет счет в нашем банке?

– Да, – отвечал Болеслав. – Лучше бы я тебе этого не говорил. Зачем путать любовь и дело?

– Ты не путаешь, а он путает, – продолжала мастурбировать Нина.

– Но это только мои проблемы.

– Зря ты так. Ты мне скажи только название фирмы и я сумею разузнать куда пошли твои деньги.

– Этого мало.

В душе Болеслав ликовал. Он-то думал, что придется еще минут пять уговаривать, а Нина сама шла в руки.

– Проблемы настолько серьезны?

– Да. Я же говорю тебе, они бросают мои деньги со счета на счет и я даже не знаю где они могут оказаться.

Нина оторвала голову от пригретого места на груди Новицкого и задумчиво посмотрела в окно – туда, где между высотных домов еще виднелось легкое зарево заката.

– Я постараюсь отследить путь твоих денег.

– Зачем тебе лишние хлопоты и неприятности? Если бы я мог иметь картину по движению денег на счета хотя бы за неделю, за две недели, то сам бы без труда справился с этой задачей.

Нина покачала головой:

– Такое мне не под силу. Я могу просмотреть динамику движения денег, но снять эту информацию невозможно. Каждая запись на дискету фиксируется центральным компьютером.

– Можно поступить проще.

– Как?

Нина чувствовала, что плоть Новицкого наливается силой под ее пальцами.

«Ну скорее же, договариваемся, – подумала она, – я тогда…» – желание прямо-таки распирало ее тело.

– Давай, – сказала она, – поговорим о деле потом, а сейчас… – и она принялась расстегивать пояс на джинсах Болеслава.

Но тот решил довести разговор до конца.

– Все можно сделать куда проще. Ведь компьютеры на ночь отключаются?

– Конечно.

– В конце дня ты снимешь жесткий диск со своего компьютера и отдашь его мне. А утром я его верну тебе. Ты придешь на работу чуть раньше и поставишь его на место.

– Я не очень-то понимаю во внутренностях компьютера.

Болеслав посмотрел на компьютер, стоящий на угловой стойке возле окна.

– Я тебе покажу на твоем где и что нужно отсоединить.

– Я согласна, согласна… – шептала женщина и как она ни была возбуждена, все равно просчитывала варианты последствий.

И в конце концов Нине Ивановой пришлось признать, что ничего страшного она не совершит. Внеся какие-нибудь изменения на жесткий диск ее компьютера, Болеслав ничего не сумеет выиграть, вся информация дублируется в памяти центрального компьютера и регулярно производится сверка. Единственное, что он сможет сделать, так это снять уже записанную информацию, а значит, ни один рубль, ни один доллар не перекочует со счета на счет.

– Только пожалуйста, ничего в нем не испорть, – прошептала она, – потому что иначе мне влетит.

– Конечно! Я бы не хотел подставлять тебя. Мне бы только узнать о движении денег. Мы уже договорились?

– Договорились, – шептала женщина, и ее мягкие, немного шершавые от волнения губы были готовы к поцелую.

Лишь только договоренность была достигнута, Новицкий принялся раздевать Нину. Теперь он спешил. Ему как можно скорее хотелось совершить акт, чтобы показать Нине каким образом следует отсоединить хард диск.

Женщина же так увлеклась, что почти забыла о предмете их разговора. Они даже не выбирались из кресла, хотя обычно занимались сексом в кровати. Болеславу лишь пришлось немного приподняться, чтобы Нина сумела стянуть с него джинсы, а затем женщина устроилась сверху. Они спешили оба, уж слишком были разгорячены, чтобы останавливаться для такой мелочи, как снять с себя всю одежду. Но в этом был и свой шарм.

Нина хотела было подойти к окну, задернуть шторы, но Новицкий не дал ей этого сделать.

– Скорее, скорее! – говорил он, помогая Ивановой двигаться.

Он сжимал ее сильными руками на уровне груди и каждый раз, когда женщина приподнималась, задерживал ее совсем ненамного с тем, чтобы следующее движение оказывалось более резким и глубоким. Он не давал ей растягивать удовольствие, да женщина и сама была возбуждена до крайней степени.

Не прошло и нескольких минут, как она прогнулась, запрокинула голову и глядя в потолок тихо застонала.

– Почему ты сдерживаешься со стоном? – спросил Болеслав, осторожно помогая Нине ступить на пол.

– Не знаю. Странная привычка. Может, от того, чтобы соседи не услышали.

– А разве в этом есть что-то зазорное?