Хозяйка подвела меня к миловидной девушке лет тридцати, представила:
- Нина. Олег Васильевич. Олежка, пожалуйста, поухаживай за
Ниночкой. Кстати, вы вместе сидите за столом, - и ушла встречать других гостей, собирающихся на день рождения моего старого друга.
Свой подарок хозяину я уже вручил и не надоедал ему своим присутствием, благо у меня не было вопросов, которые мы не успели бы обсудить во время наших частых встреч.
Я улыбнулся своей даме и спросил:
- Так, с чего начнем ухаживания? Предлагаю посмотреть великолепное издание собрания музея А.С. Пушкина. Оно стоит вот в этом шкафу и хозяин ругаться не будет, а я постараюсь Вам рассказать о тех людях, которые Вас заинтересуют.
- Неужели Вы знаете в лицо всех знакомых Александра Пушкина?
Моя новая знакомая не была лишена чувства юмора и чувствовалось, что симпатию к собеседнику испытываю не только я.
Веселый блеск в ее глазах заставлял насторожиться в ожидании какого-то вопроса, на который трудно будет ответить.
- Давайте откроем книгу наугад и вы спросите меня, кто это. Идет?
- Идет. - И Нина наугад открыла книгу и показала на портрет молодого человека с грустным выражением лица и длинными бакенбардами. - И кто это?
Вот попал. Совершенно не помню, кто это такой. Слева от этого портрета изображен баснописец Иван Андреевич Крылов в сюртуке с
Анненской звездой на левой стороне груди. Кто же это? Манера письма одного художника. И не ошибусь, если скажу, что это портреты работы
Карла Брюллова. У кого же были такие жесткие и непокорные волосы, зачесываемые на правую сторону? Кто был всегда таким серьезным, даже печальным в конце тридцатых годов девятнадцатого века? Кому не особенно везло в искусстве? Да, пожалуй, только Глинке Михаил
Ивановичу с оперой "Иван Сусанин".
- Это Михаил Иванович Глинка, автор известных опер "Иван
Сусанин" и "Руслан и Людмила".
Попадание! Нина прочитала подпись и сказала:
- Вот здорово! Вы искусствовед? Пушкинист?
- К сожалению - нет. Я просто читатель, которому нравится
Александр Пушкин и его современники, а эту книгу я смотрел раз, наверное, десять и кое-что из нее запомнил.
В это время хозяйка позвала всех к столу и мы с Ниной сели рядышком посредине стола. Я был своим в этом доме и не требовал какого-то особенного отношения к себе, поэтому я и взял на себя руководство левым флангом стола.
Когда подошло мое время, я встал и предложил тост за тех, кто в море и в дозоре. Нина посмотрела на меня и спросила, имею ли отношение к тем, кто в море и в дозоре. Я ответил, что имею непосредственное отношение, так как мы с хозяином дома вместе служили на границе и уволились в запас почти одновременно, с разницей в один год.
- Так Вы офицер-пограничник? - задумчиво спросила Нина. - И хозяин дома тоже? Боже, как я вас всех ненавижу, - сказала она и в ее глазах заблестели слезы.
Я видел, что нужно срочно что-то делать, иначе Нина разразится слезами и испортит праздничное настроение гостям и хозяевам.
Взяв ее за локоть, я твердо сказал, - пойдемте, - и увел ее в детскую комнату, стараясь не привлекать внимание гостей.
Детская комната - это комната старшего сына моего друга, который был призван в армию на два года после окончания политехнического института.
Посадив Нину на кровать, я сел напротив ее на стул и сказал: - рассказывайте!
Немного поплакав и, вытерев глаза моим платком, Нина начала свой рассказ.
- Я два года прослужила в пограничной службе ФСБ по контракту.
Все было хорошо, пока ко мне не стал приставать один старший офицер.
Я понимаю, если бы это просто ухаживание, как между нормальными мужчинами и женщинами. Начались скользкие намеки и предложения недостойного характера. Я сама дочь офицера и знаю, что такое офицерская порядочность. Мой папа был образцом в этом. Может, где-то и что-то было не так, но в отношении любой женщины он не сделал ничего предосудительного. Я, как могла, старалась уходить от общения с этим офицером. Но один раз вечером он застал меня одну на рабочем месте и полез целоваться, пытаясь сразу поднять подол форменного платья, как будто я какая-то проститутка. Мои попытки вырваться результата не давали, и мне пришлось вцепиться ногтями в его физиономию. Боже, какими только словами меня не обзывал этот защитничек Отечества в зеленой фуражке и майорских погонах. О происшедшем я доложила, как положено, по команде докладной запиской.
Меня вызвал командир соединения в звании генерал-майора и сказал:
- Ваше заявление рассматриваться не будет, так как у Вас нет свидетелей. Вы клевещете на достойного офицера и хорошего семьянина.
А раз свидетелей нет, то и инцидента нет.
Какой правды можно добиться военнослужащему-женщине в звании младшего сержанта? Были бы старые времена, мой отец вызвал бы этого офицера на дуэль и пристрелил бы как собаку. Как бы то ни было, а дуэли обеспечивали естественный отбор офицеров и проявления быдла в этой среде были большой редкостью.
Мой отец сейчас служит в другой системе. С его помощью мне удалось перевестись в одну из пограничных частей, где меня сразу окружили "вниманием" и докладными записками о моем недобросовестном отношении к исполнению служебных обязанностей. Как я ни старалась удержаться на службе, меня уволили "за нарушение контракта". За что?
Разве можно так поступать с человеком? Я всегда думала, что в пограничных войсках служат самые культурные и самые порядочные офицеры. Мне пришлось с родителями поездить по гарнизонам и я не понаслышке знаю, как живут и служат пограничники. И вот я оказалась в Москве, куда собирают самых лучших военнослужащих со всей границы.
Погранвойска снова передали в органы КГБ, то есть ФСБ. От всех этих перестроек пограничники стали только хуже. Я знаю, что не я одна подвергалась сексуальным домогательствам со стороны офицеров. Другие девчонки точно так же не добились никакой справедливости. А от того, о чем рассказывают армейские девчонки, волосы дыбом встают. Там такое творится, что дедовщина по сравнению с этим кажется цветочками. Сколько женских жизней загубила эта служба. И женщина до сих пор остается самым беззащитным человеком в армии. Депутаты думские презервативы рекламируют, а судьбу женщин-защитников
