По диким степям Забайкалья.
Забайкалье. Глядя на него, не думается ни о чем другом, кроме как
"Степь да степь кругом, путь далек лежит. В той степи глухой замерзал ямщик". Я человек таежный и более уверенно чувствовал себя на правом фланге отряда, где были леса и очень тоскливо в степи.
Степь такая же, как и пустыня, и к ней надо привыкнуть, но на привыкание у меня времени не было. После Захребетья, после жары попасть в зону вечной мерзлоты несколько трудновато для молодого организма, не говоря уж об обстрелянных полковниках, которым далеко за тридцать лет.
Кавказ с трудом отпускал меня. Самолет АН-24, на котором я улетал из Махачкалы, попал в сильную зону турбулентности над Каспийским морем. Самолет бросало во все стороны и ударяло как будто об асфальт. Точно также происходит с моторной лодкой, когда идешь на большой скорости поперек высокой волны: взлетающая лодка ударяется о твердую воду как об асфальт. Честно говоря, мало кто был уверен в том, что самолет останется цел. Кто-то ударился головой о кресло.
Кто-то получил травму, не успев пристегнуться. Минут через десять самолет перешел в плавный полет. Еще через какое-то время весь пассажирский салон разделился на несколько компаний, отмечавших благополучное преодоление опасной зону.
Мой приезд совпал с размораживанием системы отопления в штабе и казармах отряда. В кабинетах было холоднее, чем на улице, а на улице было минус тридцать. Всю зиму шла борьба за выживание отряда.
Решались проблемы с помывкой и ежедневным умыванием солдат, ежедневным и неоднократным отправлением естественных надобностей людей, которые затруднены в связи с практическим отсутствием в казармах канализации. Хорошо хоть солдат кормили досыта.
Любая армия мира в таких условиях уже бы разложилась или вышла из повиновения. А наш солдат, это золотой солдат, шилом бреется, дымом греется, портянкой утирается, на службу ходит и Родину защищает.
Конечно, было бы очень хорошо, если бы в казармах солдаты жили по три-четыре человека в комнате. В казармах все удобства, пища от пуза, пива под завязку, в автопарке казино, в парке боевых машин бордель (пересказываю содержание американских военных фильмов). Но все это зависит не только от офицеров, как пытаются представить это наши досужие журналисты и мадамы из комитета солдатских матерей, делающие политический капитал на горе солдатских семей. По деньгам и армия. То есть по тем деньгам, которые доходят до простого солдата.
Даже в самом забытом Богом месте надо стремиться найти что-то хорошее. Чем-то разнообразить скудный продуктовый набор. Это самое главное. На голодный желудок мысли хорошие не идут. Помните, как голодный, замерший солдат был впущен в один дом переночевать. Ему совсем ничего не было нужно, только укрытие от дождя и возможность закрыть глаза. А посмотрите, через полчаса, умывшийся, сытый, сидит на лавке, ковыряет спичкой в зубах и говорит: "Что ты там хозяйка насчет секса говорила?".
Голодные художники эпохи Возрождения писали превосходнейшие натюрморты из отборных продуктов и жирных сатиров, пьющих вино и пожирающих огромные количества земных плодов или плодов земли.
Помните у Некрасова: "В мире есть царь. Этот царь беспощаден - голод название ему. Водит он армии, в море судами правит, в артели сгоняет людей…". Стоит решить продовольственную программу и жизнь сразу приобретает совсем иные оттенки.
Многие это не понимают и продолжают жаловаться на огромные трудности, и это не так, и то не так… И у меня такое же было до тех пор, пока мы с женой не придумали печь собственный хлеб в чудо-печке. В Забайкалье в то время выпекали почему-то препаскуднейший хлеб. Что с ним не ешь, все не вкусно. А домашний хлеб и стол разнообразил, и настроение поднял.
Начали брать молоко в селе, творог, сметану. В речках стали ловиться караси и прочая рыба. В степях и гуси, и утки. Огромные поля шампиньонов в степи. Весной распахали участок земли и посеяли овощи, которые начали бурно расти. Огурцы, помидоры, петрушка и прочая зелень. В зимний период на подоконнике свежие огурцы и помидоры. Жить можно.
Отряд наш находился на стыке трех границы: Россия, Китай,
Монголия. Пришлось одновременного работать заместителем пограничного представителя на китайской границе и заместителем пограничного уполномоченного на монгольской границе.
Половина участка российско-китайской границы была сухопутная, для меня не привычная по Дальнему Востоку, а вторая половина родная - речная. Основное направление вдоль железнодорожной линии и автомобильной дороги на поселок Забайкальск через станицы-станции
Даурия, Мациевская, Отпор ("Дальневосточная, даешь отпор") и далее на китайский город Маньчжурия (Маньчжоули).
Погранпредставительская работа ничем необычным не отличалась от других участков, разве только тем, что с потеплением международной обстановки мы выезжали двумя делегациями поужинать в китайские рестораны в г. Маньчжурия, в которых в большинстве своем работали официантками российские девушки, выезжающие за границу на заработки.
Во время посещения города Маньчжурия мы заходили и на оптовый рынок, где нашими "челноками" закупалась всякая низкосортная продукция: изделия из кожи, спортивные костюмы с надписями "Adidas" и "Adadis", зажигалки, дешевая водка, от которой у русских мужиков звонко трещала голова поутру, парфюмерия и прочее. Челноки, завидев на китайской оптовке советских офицеров-пограничников, делали попытки прятаться, но потом понимали, что они находятся здесь на законных основаниях, и продолжали на русско-китайском сленге договариваться о покупке ширпотреба. Маленькие китайские пацаны приветствовали нас отборным российским матом.
Мат воспринимается во всех странах, как русский разговорный язык.
Однажды, во время поездки на экскурсию на хайларский пивоваренный завод, я прочитал китайцам лекцию об особенностях русского ненормативного языка и о соответствии одного русского слова десяти китайским. Слушалось это внимательно и очень серьезно.
