ПЕЛА, СВЯЩЕННАЯ ЗМЕЯ[15]

Сокр. пер. Н. Новиковой

Я зовусь Фа Раон, что на языке моих предков означает Сын Солнца Ра. Отец дал мне это имя, потому что я появился на свет в тот самый миг, когда солнце село в седловину между двумя самыми высокими вершинами хребта Сен. А это случается раз в тысячу лет. Почему — ни родители, ни мудрецы не могли мне объяснить. Я разгадал эту тайну сам только спустя долгие годы, когда стало сбываться предсказание моего отца, что Небо предначертало мне великие дела, а Земля — великие страдания.

Я родился под знаком Неба и своим спасением обязан тому, что шел по начертанному мне Небом пути. Эти слова я приказал рабам высечь на каменной глыбе, которая здесь останется стоять навечно. Навечно? Могу ли я с уверенностью утверждать это теперь, когда знаю, что есть силы, которые могут заставить и камни исчезнуть с лица земли?

Никто, кроме меня, не знает, что произошло. Я — единственная нить, связующая прошлое с будущим, мир, которого уже нет, — с миром грядущим. Я — мост через реку забвения. И я — единственная перемычка к Истине. Невежественные дикари, среди которых я теперь живу, не могут понять меня. Только я знаю Истину о Небе и о Земле. Боги и я. Недаром мое имя — Сын Солнца.

Открытую мной Истину не могли понять мудрейшие люди моей страны, и потому я здесь — проклятый всеми изгнанник. Окружающие меня дикари падают передо мной ниц, взирая словно на бога. Но что мне с того? Я один на один со своим Знанием, которое сойдет вместе со мной в могилу. Только начертанные на камне слова останутся людям будущих поколений. Почему Боги именно мне предназначили выступать в роли и Бога и человека? Если они хотели, чтобы я был среди них, почему не призвали к себе вместе с моим народом? Кому открыть Истину, которую я познал?

Истину о великом мире, в котором мы — лишь малая частица.

Теперь мне известно то, что знали одни боги. И за это они разлучили меня с моим народом, обрекли на страдания. Я бесплоден, ибо бесполезны добытые мной знания. Как объясню я людям, что Земля, на которой мы живем, похожа на шар и обращается вокруг Солнца? А оно такой же шар, огромный, ослепительный шар. Даже его сын не смеет произносить подобные речи, не рискуя стать изгнанником.

Когда мне исполнилось шесть лет, отец отвел меня в храм Ра и посвятил жрецов в тайну моего имени, поведав о знамении, сопровождавшем мое рождение. Они взяли меня к себе, и с той минуты я уже больше никогда не видел ни родителей, ни братьев. Я рос в храме, слушал то, что мне говорили жрецы, смотрел на мир их глазами.

В шестнадцать лет ко мне привели Изиду. И с тех пор мы вместе с ней каждый вечер провожали уходящее Солнце Ра и снова приветствовали его утром. Это были лучшие дни моей жизни. Но именно тогда появилось у меня безумное желание, которое стало потом моим проклятьем и моим путем к спасению. Так, вероятно, хотели боги, хотя теперь, когда я столько знаю о небе, я не уверен, что это исходит от них. Может быть, ко всему свершившемуся причастен другой бог — Случай? Тот бог, что вовлекает все живущее в игру без правил, создает хаос, неподвластный уму человека.

Мне кажется, я нашел силы, которые движут миром, но мне еще неизвестна их конечная цель, если она вообще существует. Одно без сомнений: я — единственный человек, обладающий Истиной, я нашел ответ на множество вопросов. И он гласит: «Ответа нет». Мы предоставлены самим себе, богам нет дела до нас, людей, они заняты только собой: они слишком велики, всемогущи, чтобы снисходить до людей. Мы для них лишь малая песчинка в бескрайнем пространстве. О Небо, ты не просто полог Ра, простертый над нами, ты глубоко, глубже моря. Ты бескрайне, и нет у тебя предела. Ты вечно, а жизнь человеческая — мгновение. Ты река времени, а мы — лишь тонкая тростинка, влекомая его потоком. Умерев, я не переселюсь, как верил мой народ, в другой мир, не будет моя душа летать над пустыней Хон. Я исчезну, подобно капле воды, попавшей на раскаленный камень, ветер развеет меня по свету. Мое тело — лишь минутное биение жизни, а жизнь так же кратка, как вскрик, взорвавший на миг тишину и исчезнувший без следа. И все-таки этот вскрик моей жизни останется вечным эхом до той поры, когда мое знание, соединившись со знанием будущихпоколений, поможет людям познать Истину. Я стою у истоков вызова, который человек бросит богам.

На моей далекой родине каждый вечер по ступеням храма Солнца Ра тянулась вверх вереница паломников. Там, наверху, у вечного огня, зажженного в честь бога Ра, стоял я. Со всех сторон меня окружали каменные стены. Они не давали богу ветров погасить огонь, а мне мешали наблюдать заходящее солнце, угасающий лик Ра, но я знал, что он сойдет с неба в долину Раман. И тогда люди вознесут благодарение Отцу жизни и Матери плодородия. И тогда я разожгу ярче вечный огонь, заменяющий ночью Ра. Однако охотнее я бы погасил его, чтобы в сумраке дождаться, когда загорятся в небе звезды. Они и послужили причиной моего первого столкновения с Советом Мудрейших.

Многие дни провел я в одиночестве, прежде чем появился Кретон. Впрочем, если бы он и не пришел первым, и не завел со мной разговор, я все равно отправился бы в Совет сам: ведь времени оставалось все меньше.

— Ты, Фа Раон, еще молод, еще не сумел осознать благости великого Ра, — начал Кретон. — Мы заметили, что ты проводишь ночи на террасе, где установил какие-то непонятные предметы, чтобы глядеть на черное небо. Не забывай — оно враг жизни, а ты, как и я, слуга всемогущего Ра и тебе ведом Закон. Совет избрал тебя Верховным Жрецом — так требовало пророчество. И как братья мы хотели бы напомнить тебе — ночь существует лишь как мгновенье сна и исчезает, как сон. Разумные, достойные люди ночью спят. Мне выпала неприятная миссия от имени Совета напомнить тебе о Законе, который ты нарушаешь. Я говорю тебе об этом как друг.

Я знаю, Кретон мне действительно друг, и если он так говорит, значит, на то есть решение Совета.

— Я чту Закон, Кретон, и не собираюсь нарушать его. Единственное, чего я хочу — проникнуть в тайну того времени, когда Ра, как и вся природа, все в мире, спит. Именно ночью появляются и исчезают видения, которые издавна привлекают меня. Мне захотелось понять, что они такое. Я начал с Луны. Мне удалось установить определенную закономерность в ее появлении. Она…

Кретон прервал меня, почти коснувшись ладонью моего лица. Это был предупреждающий знак — он означал, что говорящий переходит границы дозволенного. Привычка подчиняться Закону невольно заставила меня замолчать, хотя я был уверен, что недозволенного в моих словах нет.

— Что ты хочешь узнать о Луне, Фа Раон? Еще в древней Книге Истин записано, что Луна — блуждающая тень Солнца Ра. Это произошло еще в те времена, когда Pa обращал свой светлый лик только к голубому небу — ни земли, ни людей еще не было. Когда же Ра создал землю, тень, приревновав его, покинула своего властелина и с тех пор бродит по небу. Приближаясь к Ра, она от стыда бледнеет и сжимается, становясь совсем маленьким серпом. Так происходит и с нашей тенью в день Благодарения, когда Солнце Ра стоит прямо над головой.

— Все это мне известно, Кретон. Но послушай, что я узнал. Видел ли ты ночью на небе бесчисленные точки? Они исчезают с наступлением утра. А на следующую ночь снова появляются, располагаясь точно в том же порядке. Пока длится ночь, точки на небе медленно движутся с Востока на Запад, словно вращаясь вокруг какой-то одной невидимой точки. Движение пяти точек отличает какая-то своя, особая закономерность. Каждой из них я дал имя.

— Я вижу, ты зашел дальше, чем я предполагал, — в голосе Кретона звучало негодование. — Впрочем, я подозревал это. Только уважение к тебе удерживает Совет от того, чтобы положить конец твоему безумию.

— Я не безумен, и ты это хорошо знаешь. Кретон.

— Фа Раон, я призываю в свидетели всемогущего Ра и белые облака, рожденные его дыханием, что желаю тебе добра. Разве когда-нибудь в жизни ты видел дважды одинаковый узор облаков на небе? Видел или нет? — спрашиваю я тебя.