Скульптор разминает глину перед тем, как лепить; певец, перед тем как петь, распевается; мы же – разыгрываемся, чтобы натянуть, настроить наши душевные струны, чтоб проверить внутренние "клавиши, педали, кнопки", все отдельные элементы, с помощью которых приводится в действие наш творческий аппарат.

Этот процесс начинается с "ослабления мышц", без чего дальнейшая работа невозможна. Потом разминается каждый из элементов в отдельности. Впрочем, вам хорошо известна эта работа по классу "тренинга и муштры". Артист командует себе: "Объект – эта картина. Что она изображает? Размер? Краски? Возьмите дальний объект! Малый круг, не дальше гримировального стола! Еще [меньше], уже до предела собственной грудной клетки! Придумать физическую задачу! Оправдайте ее сначала одной, потом другой малыми правдами! Придумайте магическое "если б" и предлагаемые обстоятельства! Не наигрывать!"

Вы знаете теперь не хуже меня, что эту работу можно производить, с одной стороны, внешне, формально, а с другой – подлинно, по существу. Насколько вторая важна, настолько первая вредна и только вывихивает актера. В самом деле, если вы назначаете себе объект, глядите на него, но не видите, и ваше механическое смотрение не доходит до сознания, вы сами себя обманываете, сами для себя наигрываете. От этого ваше внимание не сосредоточивается, а, напротив, рассеивается. То же происходит и с воображением. Придумывая то, чему не верится, вы создаете ложь, самообман, который расстраивает, а не налаживает самочувствие. Совершенно то же случается и со всеми другими элементами. Поэтому при описываемой работе не лгите, а следите за тем, чтоб она протекала правильно, по существу и не формально.

Однако нельзя создавать самочувствие, так сказать, всухую: самочувствие ради самочувствия. В таком виде оно неустойчиво и тотчас же рассыпается или перерождается. Поэтому, после того, как все элементы будут размяты, надо их соединить воедино. Это не делается ни насилием, ни по приказу. Надо увлечь всех одной общей творческой целью. Букет, составляется из отдельных цветов и перевязывается лентой. Эта лента олицетворяет в нашем деле общую, связующую задачу, направляющую все части творческого самочувствия к одной общей цели.

Где взять такую задачу? Лучше всего искать ее в самой пьесе, которую готовится играть артист. В ее партитуре задачи подобраны и разработаны. Пользуйтесь же ими.

Значит ли это, что вам до начала надо уже сыграть весь этюд или спектакль? Нет, достаточно тронуть их отдельные основные моменты, главные этапы, их схему и при этом спрашивать себя: могу ли я сегодня поверить моему отношению к такому-то месту роли, к движению, к действию? Чем я их оправдаю на этот раз? Может быть, нужно изменить ничтожную деталь в вымысле воображения?⁸

При этой пробе пера, при этой проверке своего аппарата и главных моментов роли создаются общие задачи и цели, которые соединяют для совместной работы все составные части самочувствия.

Иногда это слияние совершается легко, но бывает, что оно не дается сразу.

В этом случае лучше всего обратиться к одному из элементов самочувствия и основательно, до конца ввести его в работу. Остальные потянутся за ним в силу своего природного влечения к совместной работе.

За какое звено ни подымай цепь, все остальные кольца потянутся за первым, потому что они, как и элементы самочувствия, неразрывно соединены между собой.

Какое изумительное создание наша природа! Как все в ней сцеплено, слито, друг от друга зависит. Один правильный элемент самочувствия тянет за собой все остальные и создает с_ц_е_н_и_ч_е_с_к_о_е с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е. Но зато один неправильный элемент вытесняет все правильные, а тянет за собой весь ряд неправильных. Тогда создается н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_о_е с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е. Совершенно то же происходит в музыке: стоит одной фальшивой ноте закрасться в стройный аккорд, и благозвучие тотчас же превращается в какофонию, "консонанс" – в "диссонанс". Исправьте фальшивую ноту, и снова аккорд зазвучит правильно.

Проверьте мои слова.

Создайте себе правильное самочувствие, при котором все составные части, точно стройный оркестр, работают дружно и одновременно. После этого откиньте один из элементов и замените его другим, случайным, неправильным. Так, например, перекиньте объект со сцены в зрительный зал или замените живую задачу роли мертвой задачей актера, то есть показывайтесь зрителям, или пользуйтесь ролью для того, чтоб хвастаться силой своего темперамента, или откиньте вымысел воображения и скажите себе: "Все выдумка, а правда в том, что я актер, который от такого-то и до такого-то часа играет на сцене и получает за это деньги".

В тот момент, когда вы введете в созданное правильное самочувствие любой из этих неправильных элементов, все остальные переродятся: правда превратится в условность и в актерский механический прием; вера в подлинность своего переживания и действия – в актерскую веру в свое ремесло и в привычное механическое действие; человеческие задачи, хотение и стремление превратятся в актерские; вымысел воображения исчезнет и заменится действительностью, воображаемая жизнь – представлением, игрой.

Объект по ту сторону рампы, плюс изнасилованное чувство правды, плюс театральные, а не жизненные аффективные воспоминания, плюс мертвая задача, все это, помещенное не в атмосферу художественного вымысла, а в реальную действительность ремесла, плюс сильнейшее мышечное напряжение, неизбежное в таких случаях. Из всех этих неправильных элементов складывается не с_ц_е_н_и_ч_е_с_к_о_е, а с_п_е_ц_и_ф_и_ч_е_с_к_и-а_к_т_е_р_с_к_о_е самочувствие, при котором нельзя ни переживать, ни творить, а можно только представлять или просто л_о_м_а_т_ь_с_я и з_а_б_а_в_л_я_т_ь глазеющих зевак.

Такое неправильное самочувствие не приведет ни к творчеству, ни к искусству, а лишь к плохому ремеслу.

Этот подмен совершается с необыкновенной быстротой и легкостью, не поддающейся учету. Нужна большая привычка, чтоб разбираться в тонкостях самочувствия, и эта Привычка приобретается упражнением и опытом.