– Прям, как наше Солнце и злой Шайтан! – улыбнулся калиф.

– Я много ходил по чужим землям и понял, что как бы не назывались боги, каких бы ритуалов и жертв они не требовали от людей, все сводится к одному: их всегда двое, и всегда один очень хороший и делает людям добро, а второй непременно ужасный и творит только зло и горе, – ухмыльнулся Нартанг, и, подогнув одну ногу, уселся напротив калифа – ему казалось, что правителю не очень удобно смотреть на него снизу вверх, да и сам он не любил разговаривать с сидящим. Двое стражников за спиной калифа тут же дернулись было к нему, но властное движение руки остановило их:

– А ты хорошо рассуждаешь для обычного воина… – прищурив свои проницательные глаза, уже совсем по-иному посмотрел на него правитель.

– А я и не обычный воин, – ухмыльнувшись, прямо посмотрел ему в глаза Нартанг – потому что с этим человеком ему хотелось говорить, он видел в нем мудрого правителя, не гнушающегося разговорами с различными людьми, чтобы узнавать истину.

– Вот как? Так кто же ты, человек, не боящийся боли и победивший льва?

– Я тоже правитель… Мой народ воинов живет очень далеко отсюда… Большая беда развела меня со своим народом. По пути к нему, я попал в войско Хистана. Стал там командиром. Ну а остальное ты знаешь, правитель.

– Хм, ты не простой человек, Нартанг. И ты человек слова – это отличие знатных родом и сильных духом. Ты не признаешь служения, хотя сам невольно служишь мечу всю жизнь, – улыбался калиф мудрой улыбкой, – Послужи мечу и дальше, охраняя мою жизнь. Ты убил Тумара на боях… Я выставлял его, чтобы силач не растратил своей силы и умения. Никогда не думал, что на него найдется более сильный воин. Он был могуч… И он был предан мне всем сердцем. И вот теперь, когда он так нужен мне, его нет… Ты отнял его жизнь, за что я никак не могу винить тебя – на все воля Солнца! Я знаю, многие потребовали бы у Карифа твоей смерти, но я не такой… Хоть я и любил Тумара, я не собираюсь мстить за него тебе… Я должен скоро ехать к каурам. Они враги нам, и я не верю в их добрый нрав или данное слово. Со мной будут стражники, но они не везде могут следовать за мной, а с могучим телохранителем мне было бы спокойней… Потом ты вернешься к Карифу и продолжишь завоевывать себе свободу.

– Хм. Я не так могуч, как Тумар, но я смогу защитить, если кто-то поднимет на тебя меч, – согласно кивнул воин.

Так начался новый этап в жизни Нартанга. После долгого разговора с калифом, старый Вайгал выдал ему меч, который до этого воин выбрал в обширной оружейной, показал дверь в покои правителя, и сказал:

– До выхода каравана осталось два дня… Будь пока здесь.

– Угу, – кивнул воин, усмехнувшись скупости правителя, и встал спиной к изукрашенной изразцами двери.

Дворец спасал от безжалостных лучей солнца, и в его стенах царила легкая прохлада. Нартанг прикрыл свой глаз и стал думать о том, что с ним произошло за это короткое время…

– О Солнце, какой урод! – вывел его из своего обычного отстраненного состояния женский возглас.

Он стоял как раз спиной к двери калифа, в которую собиралась войти высокая черноволосая красавица с огромными синими, словно сапфиры, глазами. Но увидев лицо рослого стражника она тут же отшатнулась обратно. Ее милое личико исказила гримаса неприязни, словно она наступила своей маленькой расшитой туфелькой в нечистоты или увидела раздавленную ящерицу. Ее изогнутые ровные брови нахмурились, пухлые большие губы немного искривились, показывая края белоснежных зубов, а унизанные браслетами руки непроизвольно легли на края огненно-красной накидки, немного приподнимая ее, словно от воина и вправду по земле растекалась какая-то лужа грязи.

– Ты кто такой? – зло спросила она звенящим властным голосом.

– Нартанг, – просто ответил воин, показывая свои удлиненные клыки в оскале ухмылки. Ему эта женщина показалась несказанно красивой не из-за своей внешности – непререкаемо ослепительной – а из-за манеры гордо держать голову и бесстрашно властного, даже вызывающего взгляда – он привык, что женщины пустыни прячут лица и смотрят только себе под ноги.

– Что? – возмутилась красавица, – Что ты сказал, раб? Как ты смеешь смотреть на меня? Да еще скалиться?! – со злым возмущением процедила она сквозь зубы, – Я велю забить тебя до смерти!

– Я охраняю твоего господина, – продолжая ухмыляться ее напору, спокойно сказал Нартанг – его веселила эта дикая кошка.

– Охраняешь? А где Тумар? – удивилась красавица даже перестав морщиться.

– Я его убил, – продолжая «обольстительно» скалиться, ответил воин.

– Что?! – фыркнула девушка, презрительно ухмыльнувшись, явно принимая Нартанга за непоправимого лжеца, – Ты?! – еще раз насмешливо осмотрев высокого жилистого стража, засмеялась она.

– Я, – все скалился ей Нартанг, начиная вновь испытывать какие-то человеческие чувства, кроме безразличной готовности к убийству, – На арене, вчера… – перестав вмиг улыбаться серьезно закончил воин, чуть нагибая голову и вперивая в нее свой бездонный черный глаз.

– Черные джины пустыни! – невольно вырвалось у красавицы и она отступила на шаг назад, почему-то вмиг поверив, что этот сухощавый урод уложил красавца-силача Тумара.

– Тебе он больше нравился? – уже зло ухмыльнулся Нартанг, продолжая с хищной жадностью разглядывать свою собеседницу.

– Ты должен называть меня «госпожой»! – прикрикнула на него девушка, – Жалкий раб!

Как смеешь на меня глядеть?! – вновь возмутилась красавица, – Сухад! Сухад! – громко закричала она после.

На ее зов тут же подошли стражники, но, увидев неподвижного воина и негодующую женщину, тут же поспешили убраться вон. В глубине комнаты, которую охранял Нартанг послышалось движение и торопливые шаги. В последний момент воин сделал шаг от двери, из которой тут же показался правитель города:

– Что ты кричишь, свет очей моих?! – обратился он к девушке.

– Это кто? – возмущенно ткнула пальцем в невозмутимо осматривающегося кругом Нартанга скандалистка.

– Это мой новый телохранитель, Чийхара, – улыбнулся калиф, – Он хоть и страшен лицом, но зато непобедим в бою!

– Он смел говорить со мной, как с равной и смотрел на меня! – тут же наябедничала чертовка.

– Он просто не знал, кто ты, – улыбнулся калиф, явно любуясь негодованием своей любимицы.

– Так пусть теперь узнает! – вновь нахмурила брови та.

– Нартанг, это – моя любимая жена Чийхара. Она может ходить по дворцу без накидки и входить ко мне, когда хочет, – улыбнулся калиф, раскрывая для нее свои объятия,

– Пойдем, радость моя.

– Нет, он должен молить о прощении за то, что был груб! – надменно вскинув голову с тяжелой копной вьющихся черных, как смоль, волос заявила красавица.

Нартанг оскалился и поклонился, насмешливо глядя на капризную бестию. Ему было смешно глядеть на терзания калифа, повелевающего целым городом, полностью покорного теперь этой блистательной своевольницей. Он-то знал, какая у его телохранителя «негнущаяся» спина и как долго можно надрываться в увещеваниях и побоях впустую заставляя произнести его слово «господин» – добропорядочный Кариф расписал своего раба во всех красках, надеясь оставить опасного бойца при себе.

– Все, все – видишь, он кланяется. Пойдем, – уже чуть ли не силой втащил калиф к себе свою строптивую жену.

Нартанг вновь встал спиной к закрывшейся за ними двери и долго еще скалился, слушая возмущенное шипение красавицы Чийхары, которая сначала возмущалась поведением телохранителя, потом увлеченно расспрашивала о смерти Тумара, и лишь только после этого осведомилась, когда же ее супруг намерен отбыть в свое опасное путешествие. Воин вспомнил ее пылающие глаза и необузданную манеру движений еще раз – эта Чийхара произвела на него сильное впечатление.

Пылкая чертовка ушла из покоев калифа только на следующее утро, и все это время Нартанг, словно пес сторожил у двери. Казалось, стража напрочь забыла, что господина нужно охранять. Он сомневался, чтобы Тумар также стоял у дверей сутками. Утром пришел старый Вайгал и удивился, обнаружив воина у дверей: