– Посмотрите 'Молодую Ункарию' от 4 янтая…- Махнул рукой президент.- Странно, что не вы – мне, а я – вам об этом сообщаю…

– И что же нам делать с таким правительством?- Иронично спросили из зала.

– Вам?- Удивился Анас-Бар.- А что вы можете с ним сделать?

– А Вы?- Раздался контр-вопрос из зала.

– Сегодня и я – ничего.- Развёл руками президент.- Затем мы все здесь и собрались, чтобы определиться: даст народ мне право попробовать что-то с этим сделать – или нет. Рискнём мы все головой, чтобы жить нормально – или будем и дальше смиренно пить воду с червями, оплачивая её, как драгоценную влагу в пустыне…

– И что Вам для этого надо?- Спросили из зала.

– Власть.- Вздохнул Абар.- Абсолютная власть в стране. Ибо только тогда можно винить создателя в его ошибках, когда он имел право поступать так, как хотел. Пока он поступает так, как хотят другие – не он виноват в ошибках, а они. Он виноват лишь в том, что влез в это дело, став марионеткой. Я быть марионеткой не хочу. Я предпочитаю отвечать только за свои поступки – продиктованные моей совестью, моим сознанием, моим пониманием сути вещей. Если я получу право действовать по своему усмотрению – я буду пробовать изменить мир к лучшему, используя предоставленную мне свободу действий. Если я не получу такого права – то что я могу сделать? Пожурить нехорошего дядю в правительстве, погрозив ему пальчиком? Или потратить жизнь на то, чтобы посчитать, что он украл, да на поиски доказательств – чтобы к концу жизни предъявить ему обвинения, которые тут же отвергнет купленный им суд? Увольте: это – не для меня.

– Вы говорите понятные нам вещи…- Встав, степенно произнёс монах в чёрной сутане.- Однако, отдавая свои чрева во власть Вашу, нам бы, простым смертным, очень хотелось знать: что нас ждёт…

– Всё – в воле Божией…- Усмехнулся, разведя руками, Бигур.

– Это – не ответ, сын мой…- Улыбнувшись шутке, парировал монах.- Дело в том, что всяк человек во что-то верит. Не может человек жить без веры: не способен. Одни верят в Бога – каждый в своего; другие – в антихриста, третьи – в то, что ни тот, ни другой не существует, а вершина всего – человек… Все они, известное дело, заблуждаются… Ибо не дано смертному познать Истину… Но, чтобы нам попытаться понять и оценить меру Вашего заблуждения – позвольте узнать: в какого Бога веруете Вы? Или – какую религию исповедуете?- Лукаво блеснув глазами, закончил монах.

– Я не знаю религии, сколько-нибудь полно отражавшей бы моё видение мира.- Задумчиво произнёс Абар.- Мои сегодняшние представления об этом уходят корнями в глубь древних преданий Востока, и строил я эти представления, сопоставляя положения разных религий и верований разных народов; считая более близкими к истине те из них, что не противоречили друг другу и тому, что я знал раньше… Да, я считаю, что вселенная, несомненно, имеет разумное начало – потому, что случайные процессы для прохождения того же пути развития требуют несоизмеримо большего времени. Да, я считаю, что наше пространство-время – есть поле брани сил добра и зла, с целью развития оных сил и совершенствования их навыков – с тем, чтобы продолжить эти вечные состязания уже на следующем, более высоком и сложном, уровне. И – я думаю, что каждый из нас должен в этом мире определиться: с кем он? На чьей стороне? Каких сил? И, определившись – должен действовать осознанно и созидательно, чтобы достигнуть желаемого… По тому, чего он желал и чего достиг, будут о нём и судить.

– Кто?- Лукаво усмехнулся монах.

– Потомки…- Ответил ему такой же усмешкой Анас-Бар.- Хотя бы…- Монах с удовлетворённой улыбкой кивнул: видимо, ответ понравился.

– Сын мой…- Голос его стал серьёзным.- Ты можешь бороться со злом сколь угодно долго… Но помни: зло… нельзя победить…

– Почему?- Посыпались вопросы с разных сторон. Абар настороженно молчал.

– Ибо борьба с ним… и есть жизнь.- Со вздохом закончил монах, запахнулся в плащ и, видимо, не желая продолжать дискуссию – вышел. Больше мы его никогда не видели. Последние его слова в зале, по-моему, мало кто понял. Абар на секунду задумался, затем, вздохнув, сказал:

– Что ж – давайте не будем забывать, зачем мы здесь сегодня собрались…

– Не будем,- добродушно согласился верзила Джакус.- А потому – вопрос… Ну, как Вы представляете себе завтрашнее устройство Ункарии – мы, кажется, уже себе уяснили: это – абсолютная монархия.- По залу прокатился шумок – где-то – иронии, где-то одобрения или понимания.- Ну, теоретически – мы согласны, ибо каждый из нас понимает, что для разгрузки Авгиевых конюшен нужно иметь право и силы пустить туда воды реки…- В зале послышался смех.- А вот как Вы себе представляете устройство нашей страны потом, после того, как Вы сочтёте свои цели достигнутыми?

– Хороший вопрос…- Хмыкнул Де Лю.- И поставлен недурно…- Джакус молча протянул ему свою огромную лапищу, которую Карой с видимым удовольствием пожал.

– Я не стану проводить аналогии с чем-либо, что уже существовало в этом мире…- Вздохнул Абар,- ибо то, что я хотел бы построить, не является копией чего-то существовавшего или описанного раньше… С другой стороны, в чём-то оно будет похоже на одну из существовавших систем, в чём-то – на другую… А в чём-то – и совсем ни на что не похоже…- Развёл руками он, вызвав смех в зале.

– Но словами это хоть можно описать?- Иронично поинтересовался Алозан, вызвав в рядах присутствующих просто бурное веселье.

– Скажем так: я попробую…- улыбнулся президент.- Я хотел бы построить нечто… Представляющее собой союз регионов… Или – земель… Со смешанным регионально-союзным управлением… с законотворчеством снизу-вверх… в основном… Любой закон будет всетерриториален, то есть – будет действовать на всей территории Ункарии, только если его примут во всех землях… Если же не во всех, но в большинстве – тогда имеет смысл заслушать возражения представителей меньшинства, а потом решать, что с этим законом делать дальше… Если возражения разумны – то есть понимаемы большинством – значит, закон попросту не будет всетерриториальным, а будет действовать только на тех территориях, где его приняли. Если возражения бредовы, а возражающих немного – я пока считаю допустимым принуждение меньшинства большинством.- Не совсем уверенно закончил президент. Затем, немного помолчав, добавил: