– Люди – существа разные… Очень разные… И, если они хотят жить вместе… Быть рядом… То очень многое зависит от их терпимости… к тому, что их в другом человеке удивляет… раздражает… обескураживает… озадачивает – к тому, что им непонятно…

– Я постараюсь тебя понять…- Пообещал я, осторожно прижимая её к себе.

– Нет, подожди…- Лидочка сделала попытку освободиться,- я о большем… Бывает так, что не всё в другом человеке понятно, или не всё понятно сразу… Бывает, что взгляды на какие-то вещи отличаются, и порой – очень сильно… И приходится говорить не о взаимопонимании – в той области, где оно сравнительно легко достигается, а о терпимости – в той области, где его достигнуть не удаётся…

– Я постараюсь тебя вытерпеть…- многообещающим шёпотом поспешил заверить её я и попытался классическим способом – при помощи губ – заставить её замолчать. Но Лидочка снова вывернулась и упорно продолжала:

– Всё не так просто, Анри… Часто люди, не желая портить отношения, которые им… привычны… комфортны… которые их просто устраивают, наконец… Да… так вот – тогда люди предпочитают соврать… Видимо, им кажется, что так проще, Анри… На самом же деле ложь только усложняет их жизнь – им кажется, что они друг друга понимают – но это не так. Они начинают играть, демонстрируя друг другу не самого себя, как есть; а… какой-то другой, выдуманный ими, образ… который, как им кажется, больше устраивает другого – того, для кого играют… Когда игра становится очевидной – случаются сцены… глупые, неприятные… склоки, выяснения отношений – которые так ни к чему и не приводят; хотя бы – потому, что игра не прекращается… Даже наоборот – склока происходит с единственной целью: убедить в отсутствии лжи, игры, лицемерия… То есть – снова обмануть, околпачить…

– Бывает,- вздохнув, согласился я.

– Я к чему это всё говорю, Анри…- Лидочка, наконец, перестала напрягаться, отстраняясь, и ласково пристроила головку у меня на плече.- Я просто очень не хочу, чтобы у нас так было… Пусть всё будет иначе… Я лучше постараюсь тебя понять, если смогу… Или – перетерплю, если понять не сумею… Или просто перестану замечать то, что не могу ни понять, ни принять, как есть… Я постараюсь быть такой, какой я тебе нравлюсь, Анри… Но только – быть, а не казаться… И я хочу, чтобы ты вёл себя так же. Если сможешь понять – пойми. Не сумеешь – будь терпимым… Если это не спасает – давай не будем спорить о том, что вдруг стало для нас камнем преткновения – лучше просто подождём, пока жизнь нас рассудит… Жизнь – она великий судия… И – мудрый…- Лидочка затихла, старательно пряча своё личико у меня на плече.- Только не надо лжи – это страшно, Анри… Даже если мы не сумеем ужиться и расстанемся – пусть лучше мы расстанемся потому, что не сошлись во взглядах, чем расстанемся, предав друг друга…

– А… что ты называешь предательством?- Осторожно спросил я.

– Ложь, Анри. Лицемерие. Фальшь. Двойную жизнь – тайком друг от друга. Давай лучше пытаться понять друг друга. Не обвинять, что другой не такой, каким ты ожидал или хотел его видеть – а понимать, какой он есть. На самом деле. И – любить. Таким, как есть. Если сумеем…- Закончила Лидочка со вздохом. Голос её под конец стал совсем грустным – настолько, что мне даже стало её невольно жалко: "Интересно,- подумал я,- это сколько ж она должна была уже перетерпеть, чтобы теперь, сейчас, начала говорить именно об этом?". А вслух я спросил:

– А ты-то… сама-то… готова?

– К чему?- Подняла Лидочка голову с моего плеча и, заглянув в глаза, стала ожидать ответа, блуждая взглядом по моему лицу.

– К тому, о чём говоришь.

– Не знаю, Анри… Я… Я хочу надеяться, что да. Я понимаю, осознаю, что так надо… Понимаю, что, если мы хотим быть вместе – то у нас просто нет другого выхода… Но смогу ли? Не знаю. Я… я постараюсь, Анри…

– И я тоже.- Со вздохом резюмировал я. Нет, нутром я понимал, что она будто бы всё говорит правильно, но как-то… Знаете, когда живёшь сам, никому ни в чём не отчитываясь и никому не подчиняясь… А потом вдруг приходит нечто, делающее тебя рабом другого человека – душа пытается протестовать… И – не может. Это очень древний конфликт, разрешать который приходится в жизни каждому. Но не каждому удаётся… Лидочка подняла больную тему. Согласитесь, немногие люди могут рассказать ближнему о себе всё – ничего не скрывая и не тая… Да при этом ещё и надеясь быть понятым…

– Я постараюсь понять тебя, Анри… Что бы ни случилось…- прошептала Лидочка, как бы вторя моим мыслям.

– И я тоже… Постараюсь…- Вздохнул я, тут же иронично представив себя со стороны в ситуации, когда застукал её с парой любовников…

– Тогда давай вести себя так, чтобы не создавать друг другу неожиданностей…- Вдруг сказала Лидочка. Мыслить мы уже начали в унисон, что ли?

– В смысле?- Отстранился, разглядывая её, я.

– Ну, например… Если кто-то из нас в кого-то влюбляется… На стороне… То другой узнает об этом первый.

– Согласен.- Поразмыслив, я вынужден был согласиться.

– И другой не станет попрекать его этим, ибо что может быть страшнее на свете, чем убийство Любви?

– Я… постараюсь…- Едва сумел выдавить я.

– Я – тоже…- Вздохнув, вторила мне Лидочка. Мы замолчали и какое-то время стояли, обнявшись, на ветру.

– Что ж – будем считать, что мы договорились говорить друг другу правду и только правду, а другой должен быть готов её услышать.- Наконец заявил я.- Если не готов – пусть предупреждает. Нюансы отработаем в рабочем порядке…- Лидочка улыбнулась:

– Бюрократ хренов…

– Так, всё же – да или нет?

– Да, да… Конечно – да… Именно об этом я и говорила…- Задумчиво ответила Лидочка, ковыряя носком сапожка снег. Порыв ветра поднял бесчисленное сонмище снежинок, подлетел к Лидочке и унёс в сторону полу её шубки… Очаровательная ножка в высоком сапожке смотрелась так безумно привлекательно в клубящейся дымке метели, что… Я не смог удержаться, и, присев, поцеловал её в колено… Потом – выше, выше…

– Ну, ты что… Люди же смотрят…- Зардевшись, старательно запахнулась Лидочка и, не оборачиваясь, побежала в метель. "Как всё скоротечно…- С грустью подумал я.- Ещё минут десять назад я бы мог, пожалуй, безнаказанно совершить здесь нечто гораздо большее…".