- Блестяще. Прелюдия очень вдохновляет. Хотя сразу должен тебя предупредить и одновременно упрекнуть за предвзятое ко мне отношение: Я даже и не ожидал услышать от тебя нечто подобное "Слеза упала на ладонь, в зобу дыханье сперло". Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что передо мной не Саня Петренко а ты. Так что давай свои дубовые стихи, публика трепещет в нетерпении.

Валера вытащил из кармана сложенный вчетверо листок:

- Слушайте. Стих номер один. Он называется "Хочу".

Валера кашлянул и вполголоса добавил:

- Подражание Агние Барто.

"Папа" спит. Ведь он устал.

В карты я играть не стал.

Тихо дремлет замполит.

Командир спокойно спит.

Спят в Ионове подружки,

Тихо в комнате пустой.

А по "Папиной" подушке

Луч крадется золотой.

Я сказал тогда лучу:

"Я тоже многого хочу.

Я к подружкам бы поехал,

Ел, курил, вино бы пил,

Я б смеялся звонким смехом,

А про "Папу" бы забыл.

Да мало ль я чего хочу,

Но "Папа" спит, и я молчу.

- Вот такой стих, - закончил Валера. - Если вы желаете наградить скромного стихотворца аплодисментами, то время пришло. Не помешал бы, между прочим, и букет каких - бы там нибудь роз…

- Браво! - воскликнул Вовка.

- Благодарю Вас, молодой человек, - поклонился ему Валера. - А на вас, Шура, какое положительное впечатление произвел мой стих номер один?

- Я с трудом сдерживаю свой восторг, - деликатно сказал Шурик. - Но, как я полагаю, если есть стих номер один, то должен быть и стих номер два?

- Да, ты прав, - кивнул Валера. - Такой стих есть. И чтобы не испытывать более ваше терпение я его тут же прочту. Слушайте стих номер два. Он называется "КА - КА". Это - поиск новых форм.

Он кашлянул и,водя рукой, отрывисто начал читать:

КлюшКА - КА,

И шапКА - КА,

МисКА - КА,

И чашКА - КА.

Политбюро,

И то ЦЕ - КА,

Вся жизнь КА - КА,

Валера сияющим взглядом обвел притихших Шурика и Вовку:

- Что, заколдобило?

- Ты - диссидентствующий стихоплетчик, чье творчество не лишено оригинальности, - подвел резюме Шурик. - Если это все, то надо просто тебя поздравить с первым творческим успехом, и задать вопрос, когда нам следует ожидать появления новых творений. Мне понравилось. Давай еще.

- Увы, мой любитель поэзии, на этом вдохновение мое себя исчерпало.

Надеюсь, к вечеру смогу еще порадовать вас.

Валера ушел в кабинет главного инженера.

Вечером, когда офицеры уже уехали, в кабинете замполита собралась вся неразлучная кампания. Мишин с большим успехом прочитал свои вирши.

Ионов предложил:

- Надо написать какое-то очень колоритное, очень местное стихотворение.

Такое, знаете, по плужнее. Чтобы оно, так сказать, отражало сущность всех крестов и плугов нашей части.

Мишин поднял бровь:

- А кого же у нас в части можно выделить персонально как квинтэссенцию плугизма?

Ионов пожал плечами:

- Ну, кого же… Штраух -плуг? Плуг. Частухин - плуг? Да. Да много их…

Вдруг у него ярко загорелись глаза:

- О! Юра Кобаш! Точно! Он, сын Якутии свободный, проведший свое детство в горе. Он на виду у всех оленей, мужал и рос, и пил и ел. Вот уж точно - квинтэссенция плугизма.

Юра Кобаш, малозаметный инфантильный якут, действительно не блистал ни умом, ни интеллигентностью. Но Шурик за него вдруг вступился:

- Какая же это квинтэссенция? Он тихий и незаметный плуг, ни кому ничего никогда не сделал, ни хорошего ни плохого. Есть же у нас в части плуги атакующего типа, этакие примеры агрессивного плугизма.

Ионов возразил:

- Нет, Шура, ты не прав. Те - не колоритны. А Кобаш - это же просто класс.

Ты только глянь на него - ему все по фиг. Будут у него на глазах тебя убивать, он пальцем не пошевельнет, только добродушно проводит взглядом, как потащат на помойку твой труп. Нет, Кобаш - это совершенный плуг!

Шурик махнул рукой:

- Ну, я не знаю…

- Зато я знаю. Он плуг! Плуг с большой буквы! И мы должны посвятить ему стих.

- О чем же будет этот стих?

- О чем? О чем нибудь, что было бы ему близко и знакомо. Он якут? Значит надо написать оду про оленей.

Ода про оленей получилась длинной и заумной, исполненная пятистопным ямбом. В начале оды трогательно и скромно перечислялись хорошие черты характера Юры, безвыездно проживавшем в чуме, в середину оды проникли олени и постепенно заняли там главенствующее положение. Финал оды был скомкан, пятистопный ямб уступил место более простому стилю, и последние строфы оды были насыщены большим гражданским пафосом и полны великой любви ко всему оленьему роду. Все присутствующие покатывались со смеху, когда Ионов зачитывал последние строки окончательного варианта оды:

Пусть нерпы сдохнут и тюлени,

А ты давай, паси оленей.

Забудь про юбки и колени,

Иди в тайгу, паси оленей.

Из поколенья в поколенье,

Пусть вдаль бегут стада оленьи.

Нам завещал великий Ленин:

Лелей и холь своих оленей.

Пусть негры встанут на колени,

А ты не дрейфь, паси оленей.

Не поддавайся сладкой лени,

Вставай, не спи, паси оленей.

Тенета, сети и плетени,

Не сдержат бега стад оленьих.

Под ярким солнцем, легкой тенью,

Несутся вдаль стада оленьи.

Ты сознавай свое значенье,

Иди, паси стада оленьи.

Главнейшей целью населенья,

Была и есть пастьба оленья.

- Все, - вытирая слезы, сказал Вовка, - теперь я понял, как я ошибался, думая что выбрав профессию архитектора я был прав. Кровь оленевода стучит в моих жилах, и сегодня, это великое искусство окончательно убедило меня в правоте этого предположения. Приведите меня к Юре Кобашу, я стоя на коленях попрошу у него чтобы он научил меня кушать ягель и бросать аркан.

- Искусство - великая сила, подтвердил Валерий. - И надо же было так случиться, что я и не знал до сих пор, что я такой хороший поэт? И всему-то виной - вот эта маленькая пишущая машинка…

Совершенно неожиданно у Шурика вдруг появилось огромное количество свободного времени, и Шурик болезненно переживал, что оно проходит впустую. Выручило его то, что у Оскара, собиравшегося после службы восстанавливаться в Рижском техническом институте имелись учебники, в том числе и по английскому языку. Шурик выпросил их у Оскара, и принялся штудировать.

Тяга к английскому языку была у Шурика с давних пор. Еще когда он учился в школе, он явно чувствовал, что знаний, которые дают ему на уроке, ему явно не хватает. Но уровень преподавания иностранных языков в сельской школе, где учился Шурик оставлял желать лучшего. В институте, усвоив необходимый минимум, Шурик был в числе лучших студентов, на занятиях занимаясь тем, что слушал как преподаватель бьется с остальными, которым этот минимум давался с явным трудом.

И вот сейчас Шурик имел в своем распоряжении два прекрасных учебника и массу свободного времени. Шурик немедленно углубился в изучение своего любимого языка.

Прежде всего, Шурик начал ругаться по английски, заменив в своем лексиконе матерные слова. Многие из молодого пополнения долгое время из-за этого считали Шурика не русским, и терялись в догадках, какой же национальности он принадлежит.

Оскар, на которого Шурик рассчитывал как на спарринг-партнера в изучении языка, английский знал хуже, чем предполагал Шурик. Это обстоятельство определило тот факт, что английский язык Шурику приходилось изучать в одиночестве.

Правда, Ионов, так же знавший английский достаточно хорошо, иногда устраивал Шурику что-то вроде праздника, пробегая с ним по словарю, или обсуждая тексты песен английских рок - групп, которые Шурик или Ионов знали наизусть.