– Ну, значит, я ошиблась. Просто лицо у тебя такое…

Затем она вновь придвинулась к Коше и стала гладить его рукой по животу.

– А ты завтра придешь ко мне? – спросила она. – Хозяйка говорит, что ты очень богатый, крутой…

– Твоей хозяйке язык нужно отрезать! – резко ответил Коша. – Но к тебе я точно приду.

– А ты никого другого заказывать не будешь? Ты мне не изменишь?

– Ты что, на меня глаз положила? – усмехнулся Коша.

– Ты такой славный… В сексе ты – герой!

– Мы на пару дней в командировку слетаем, а потом я к тебе сразу приду.

– А ты точно никого из подружек брать не будешь? – снова спросила Лера.

– Пока ты меня устраиваешь… Только ты вот что – я твоей Наде деньги забашляю, чтобы ты тоже ни с кем, только меня ждала. И еще, если чего узнаю – а узнаю я сто процентов, – то смотри… – Он провел ногтем по нежной щеке Леры.

– Да что ты! Я – никогда, я буду только тебя ждать!

– Хорошо, – улыбнулся Коша. – Я «бабки» хозяйке оставлю. А это – тебе! – Он вытащил триста баксов и положил их на стол. – Это тебе типа чаевых. С хозяйкой не делись. Я и так ей нормально денег дал.

Вскоре Коша вышел из борделя в сопровождении верного Севы.

Как только они уехали, Лера поднялась к себе в комнату и приняла душ. Затем она вышла на балкончик, села и уставилась вдаль, задумавшись. Неожиданно она вспомнила о чем-то и взяла мобильный телефон. Полистав маленькую записную книжку, Лера набрала номер и стала ждать.

– Алло, Руслан? Это Лера говорит. Привет! Давно не виделись!

На другом конце что-то невнятно пробормотали.

– Русланчик, – продолжала Лера, – у меня такой вопрос к тебе… Тут один человечек есть – твой хозяин им интересовался, Тарас… Ну, помнишь, ты нам еще газеты показывал, фотографии? Я не помню, как его зовут, – какой-то криминальный авторитет, Гоша, кажется… Да, Коша, правильно. Так вот что я хотела спросить… Сколько «бабок» ты мне отстегнешь, если я скажу, где он?

В ответ раздался такой громкий голос, что Лера даже отодвинула трубку подальше от уха.

– Нет, так наезжать на меня не нужно, я же тебе сама позвонила, добровольно! Я не могу сказать, где я… Что значит, ты меня вычислишь? Что, мне ничего не полагается? Вы так всегда – пообещаете, скажете, что не обидите, а как до дела дойдет, так… В общем, я хочу десять тысяч… Конечно, долларов! Не местных же… Записывай адрес. Только он тут будет через три дня. Да, точно он. Я его сразу узнала.

Прошло три дня. Коша сдержал свое слово. Он мотался с Севой на Кипр за деньгами. Вернувшись в Хорватию, он первым делом поехал в бордель к Наде. Но каково же было его удивление, когда он узнал, что Леры нет!

– Лера ушла в город по делам, – почему-то испуганно сказала Надя.

– Что это ты ее отпустила? – спросил Коша. Он знал, что в борделе у Нади существовало строгое правило: девушек одних в город не выпускать. А их документы она забирала сразу же после их прибытия.

– Да так получилось… Приболела она, за лекарством пошла. Да ты не волнуйся, скоро она будет! Хочешь – возьми Ирочку или Катю… Давай я девочек приглашу?

– Ладно, – махнул рукой Коша, – я ее дождусь. Я обещал ей. Влюбилась она в меня, наверное!

– Смотри, как хочешь! У меня дела, – сказала Надя, – я, пожалуй, пойду…

Уход хозяйки тоже показался странным. Коша чувствовал, тут что-то не то – уж больно все неожиданно получилось. Девчонка вдруг пропала, пускай и на время, и хозяйка свалила… Обычно она никогда не уходит, пока клиент девочку не возьмет.

Неожиданно распахнулись все двери. Первыми в холл, где сидели Коша с Севой, ввалилась группа вооруженных людей. В основном это были полицейские. Бормоча что-то на местном языке, они быстро уложили Кошу с Севой на пол лицом вниз.

Коша посмотрел на Севу и увидел его испуганное лицо. Он понял: ведь у каждого из них за пазухой был пистолет…

– Не дрейфь, корефан! – тихо сказал Коша. – Откупимся! «Бабки» у нас есть.

Через несколько минут их доставили в ближайший полицейский участок. Коша сразу сказал, что не понимает местного языка и требует переводчика. Один из югославов сказал по-русски:

– Будет тебе переводчик!

Через полчаса к полицейскому участку подъехал темно-синий «БМВ» с немецкими номерами. Из машины вышел плотный парень лет тридцати пяти, коротко стриженный. Войдя в полицейский участок, он поздоровался с комиссаром, о чем-то с ним пошептался, и тот провел его в комнату, где сидел Коша. На Коше уже были надеты наручники.

– Я ваш переводчик, – сказал парень, – меня зовут Руслан. Перед тем как пригласить адвоката – а адвокат должен быть обязательно местным, – я бы хотел с вами переговорить.

Коша понимающе кивнул головой.

– Послушай меня, Руслан, – сказал он, – у меня много денег. Я тебе «бабки» дам, только выдерни меня отсюда! Поговори с ними, узнай, сколько они денег хотят, чтобы всю эту волынку со «стволами» замять!

– Боюсь, у вас будут большие проблемы. Сюда уже летят русские полицейские. У вас с ними было что-то? Говорят, на тебе, Коша, несколько убийств лежит…

Коша внимательно посмотрел на Руслана.

– Ты кто, парень? – тихо спросил он, сразу сообразив, что тут нечисто.

– Ты Тараса помнишь?

– Какого еще Тараса?

– Циклопа. Так вот, я от него. Рассчитываться будем на родине.

– Не надо никакой родины! Пусть меня здесь судят! Пусть двушку, трешку, пятерик дадут, но я лучше здесь отсижу!

– Понятное дело, что ты тут хочешь остаться! – усмехнулся Руслан. – Только кто же тебя тут оставит? Слишком много на тебе «бабулек» висит. Тебе, можно сказать, личный бухгалтер нужен! Так что, Коша, поедешь ты на родину, в снежную Россию. А там у тебя выбьют все «бабульки» – у Тараса крепкие связи с ментами. Потом засудят, построят по всей строгости российского закона – ведь на тебе много эпизодов разных. Жаль, стрелка своего, Слоника, ты не сберег…

– А что с ним? – спросил Коша.

– Говорят, убили его… Хотя трудно сказать, правда ли это. И поедешь ты в зону, что-то типа «Белого лебедя», одной из самых суровых зон. Так что, паренек, я пока при тебе переводчиком и личным телохранителем побуду и что главное – совершенно бесплатно!

Коша отвернулся…

В мае криминальная Москва хоронила 64-летнего Владимира Савоськина (Савоська). Проститься с влиятельным вором в законе на Котляковское кладбище приехало два десятка лимузинов и несколько сотен друзей покойного. Пока Савоську отпевали в храме Воскресения Христова в Сокольниках, на Котляковском кладбище шли последние приготовления. Хмурые молодые люди в черном придирчиво осматривали центральную аллею, по которой пойдет траурная процессия, а кладбищенские работники разгоняли со служебной стоянки перед входом случайные «Жигули» и «Волги».

Посреди центральной площади кладбища, откуда расходятся аллеи, был разбит огромный шатер. Под тентом стояли столы, сервированные человек на пятьдесят. Возле них суетились официанты в униформе с погонами, напоминающие офицеров царской армии. Они проворно расставляли тарелки с кутьей, блинами и баночки с липовым медом. Чуть позже появились бутерброды и напитки из Черноголовки. Посреди стола утопал в цветах портрет Савоськи.

– Поминки будут вечером в нашем ресторане, – сказал один из официантов. – А это так, фуршет, дань традиции. Просто, чтобы люди могли выпить по рюмочке за упокой души.

У молодых людей, курсирующих по аллее, вдруг разом затрещали мобильные телефоны, и они, словно по команде, двинулись в сторону центрального входа. В кладбищенские ворота въезжал черный «Кадиллак» без окон и с кожаным верхом, перед которым все почтительно расступились. За катафалком тянулась целая кавалькада «Мерседесов»: одних только представительских лимузинов «пятисотых» и «шестисотых» было около двух десятков. Той же марки оказался и автобус, на котором привезли иногородних друзей и родственников Савоськи.