Оказывается, нет, это были подшефные бизнесмены, те, которым Игорь делает «крышу». Иными словами, потом Антон стал говорить с Игорем, и тот ему признался, что он начинал с откровенного рэкета, чисто бандитских наездов, а затем, когда скопил большие деньги, стал пускать их в оборот. Но поскольку у него была своя собственная группировка, она эти деньги и охраняла. Охраняла и никому не доверяла. Конечно, он не вел активную преступную деятельность, как многие беспредельщики, но деньги добывал тоже преступным путем.

Наступил 1995 год. Уже два года действовала система ГКО. Вначале Антон к этому серьезно не относился, но затем, через своих коллег, стал узнавать, что это достаточно выгодное дело: помещаешь на какое-то время свои деньги, а потом получаешь их с большими процентами. И многие стали заниматься этими ГКО. Антон прекрасно понимал, что это обыкновенная пирамида, что рано или поздно она рухнет.

Но соблазн заработать большие деньги был все же очень велик. Примерно около года Антон колебался. Надо сказать, я в эти дела не вмешивалась. Антон сам начинал по вечерам разговор на эту тему: «Как ты считаешь, стоит ли мне убедить их заняться ГКО?» И сам начинал рассуждать и в конце концов приходил к выводу, что все же не стоит.

Но потом что-то произошло с ним, я даже не могу объяснить, отчего, и он вдруг решился. И самое интересное, что это началось именно в 1997 году, за полгода до этих печальных событий.

Тогда он и пошел к Игорю на разговор. А разговор у них был серьезный. Игорь сначала ни в какую: не верю я государству, в азартные игры с ним я не играю. Но Антон убеждал его: «Посмотри, сколько примеров, сколько известных банков, например, банки из первой пятерки, у них свои люди в государстве есть, чиновники информируют их обо всех событиях. Я сейчас завязал хорошие отношения с владельцем одного из таких банков. Он всегда меня предупредит». Тогда Игорь сказал: «Антон, а ты понимаешь, что может случиться, если мы проиграем?» Антон помолчал. Игорь продолжал: «Это не мои деньги, а общаковские». Тогда мы точно поняли, с кем имеем дело. «Поэтому мы не должны проиграть! Но если ты считаешь, что это нужно и в самом деле безопасно, я переговорю с ребятами. Если они одобрят, мы так и сделаем».

Теперь уже Антон был сам не рад своей идее. Однако через два дня Игорь привез ему положительный ответ. Вскоре все деньги, которые были в резерве, были вложены в ГКО. Антон сам долго занимался этим через свои источники. Затем был первый платеж. Он был очень удачным и принес большую прибыль.

Потом снова была закупка, а потом… Потом наступило 17 августа. Я этот день буду помнить всю жизнь! – Татьяна сделала паузу, а через минуту продолжила: – Тогда я была на даче, Антон позвонил мне на мобильный около половины первого дня и сказал, чтобы я никуда не выходила из дома и ждала его приезда. Я была очень удивлена: «Что случилось?» – «Расскажу при встрече, – сказал он и неожиданно спросил: – А документы у тебя с собой?» – «Да нет, все в Москве осталось», – ответила я. Вскоре Антон приехал. Он был какой-то взъерошенный. «Что случилось?» – спросила я. «Все, конец! – сказал он. – Нам надо срочно уезжать из страны!» Тогда я и узнала о крахе ГКО. «Меня уже ищут. Я уехал, а мне звонили, что меня разыскивают в банке… Где твой паспорт?» – «Он в квартире». «Черт возьми! – махнул раздраженно рукой Антон. – Наверняка они знают наш адрес. Как же быть? Как же твои документы забрать?» Он даже закричал на меня: «Сколько раз я тебе говорил, что у меня такая профессия, нужно постоянно иметь с собой документы!»

И вот что я придумала. Была у меня хорошая подруга, она жила недалеко. Я позвонила ей и договорилась встретиться. Мы подъехали, я передала ей ключи и все объяснила, где что лежит, попросила принести документы. А сама сижу и жду. Подруга пошла. Ее долго не было, наверное, часа два.

Наконец она возвратилась. Надо сказать, что я ее заранее проинструктировала. И оказалась права. Ее задержали в подъезде незнакомые ребята, стали спрашивать, куда она идет, не знает ли, где Антон, где я, почему они прячутся. На пейджер Антона постоянно шли сообщения: «Антон, срочно перезвони Игорю!», потом – Роману, потом – Вадиму… Антон не выдержал – нервы были на пределе – и выбросил пейджер.

Вскоре мои документы были у меня в руках. Теперь нужно было срочно уезжать из страны. Я спрашиваю у Антона: «Разве то, что мы где-нибудь спрячемся, что-то даст? Они все равно нас найдут!» – «Не найдут, – сказал Антон, – а если и найдут, то не сразу. Ничего, мы все успеем сделать».

Потом мы стали думать, как выбираться из Москвы. В Шереметьево ехать было бесполезно – наверняка нас там уже ждали. Я снова обратилась к Антону: «Давай поговорим нормально, спокойно. В конце концов, объясни им, что ты ни в чем не виноват, что само государство создало эти ГКО, само же их и угробило. Ты-то здесь при чем?» – «Неужели ты не понимаешь, – раздраженно ответил мне Антон, – ведь это я им посоветовал, я втянул их в эту игру! В любом случае с ними разговор очень короткий. Может быть, не больше одной минуты… Что им моя жизнь? Да ничего!» Я ему верила полностью. Не буду утомлять вас рассказом о том, как мы покидали Россию, скажу одно – выехали мы на Кипр через Ленинград. До Ленинграда доехали на машине.

– А почему на Кипр? – спросил я.

– Кипр – это первая страна, которая пришла на ум. Во-первых, безвизовый въезд, во-вторых, надо было побыстрее спрятаться.

Потом уже мы оказались в Испании. Стали жить там, прожили три месяца. А потом я узнала самое главное, Антона начали искать, причем искать стали правоохранительные органы. Его стали обвинять в том, что он похитил из банка крупную сумму денег, чуть ли не тридцать миллионов долларов. Это совершенно невозможно! Он даже доступа к деньгам не имел! В общем, я хотела бы просить вас, не могли бы вы узнать, существует ли уголовное дело по факту хищения этой суммы денег.

– Но как я могу это сделать? – спросил я ее. – Я что, приду и скажу – я адвокат такого-то, скажите, мой клиент вас интересует или нет? Вы собираетесь разыскивать его, обвиняете в чем-либо? Мне никогда не дадут такой информации! Это бесполезно.

– Но ведь существуют какие-то приемы… У вас же есть знакомые!

– А у вас есть знакомые в банке, которые могли бы дать информацию об этом?

– Есть.

– Может, попробуем действовать через них?

– Но я не хотела бы прибегать к их услугам, я допускаю, что может произойти утечка информации и Игорь со своими сообщниками может узнать, что я приехала. А так пока, кроме вас, никто не знает, что я в Москве.

– Да, конечно, в этом есть резон, – кивнул я головой. – Даже если я приеду в банк, даже если через своих знакомых найду человека, который сможет мне что-нибудь сообщить, то где гарантия, что он в самом деле будет знать и сообщит мне именно то, что является достоверным?

– Хорошо, а если действовать через правоохранительные органы?

– Через какие?

– Ну, те, которые могут вести эти дела.

– А вы знаете, кто из органов может вести такие дела? – задал я встречный вопрос. – Предположим, я прихожу в следственный отдел района, где находится ваш банк. Они говорят, положим, честно – мы не в курсе. А это дело может вести городское управление по экономическим преступлениям, или, скажем, какая-то иная спецслужба, или органы прокуратуры. Это вычислить практически невозможно. И самое главное – следователи могут об этом не знать. Это дело может находиться на стадии оперативной разработки.

– А что это такое? – спросила Татьяна.

– Это когда действуют только сыщики, оперативники. Они собирают первоначальный материал, а уже потом, на основании этого материала, делаются выводы – возбуждать дело или не возбуждать.

– Ну что же, получается, я зря приехала? – спросила Татьяна. – Только для того, чтобы рассказать вам эту историю? И выслушать от вас слова сочувствия, получить совет, что надо себя беречь и поскорее уезжать обратно?

– Нет, – я покачал головой, – конечно, так думать не стоит. Погодите, есть у меня человек, который сможет вам помочь. Тем более по долгу службы.