Джиджи смеялся и танцевал. И все вокруг смеялись и танцевали. Смеялась и женщина, искавшая кого-то взглядом и внезапно оставившая его, Джиджи, посреди танцевальной площадки. С улыбкой, застывшей на припухших губах, Джиджи протискивался к своему столику, толкая танцующие пары (простите, простите, тысяча извинений). А конферансье скакал, обливаясь потом, и все острил, острил. Одни его слушали, другие нет, Джиджи тоже не слушал. На столике два бокала, один пустой, а в другом — с палец бурой пены. Пузырьки лопались и мгновенно исчезали; вот их осталось всего два, а секунду спустя и они исчезли в мутной пене. И сразу же на него волной нахлынул страх одиночества.

Он выскочил на улицу, под неизменный голубой свет куполов. День без дня, ночь без ночи, и люди, толпы людей, похожих на шарики, вылетевшие из механического бильярда. Железо, бетон, дом-многогранник, дороги, площади, дороги, спираль, уходящая в самое себя. «Зачем, для чего?» — вопрошало вино, громко стуча в висках. Железо, бетон, дом-многогранник, такие же бездушные механизмы, как тот светофор, за который он, Джиджи Милези, уцепился словно за последнюю надежду.

Джиджи Милези. Милези Джиджи. Голоса людей. Желтые комбинезоны блюстителей порядка. А может, это тоже роботы? Он позволил себя увести. Без сопротивления. Добропорядочный горожанин, он не смел бунтовать против правопорядка. Полицейские о чем-то совещались. Их слова проникали сквозь зыбкую стену алкоголя. Игла, вонзившаяся в вену. Непрочная стена рухнула.

Он сидел в кресле, и кто-то его звал приятным, участливым голосом. Он открыл глаза и уставился в темноту. Голос по-прежнему звал его.

— Джиджи, ты не узнаешь меня?

— Нет, кто ты?

— ДРУГ.

— У меня нет друзей.

— Разве? Но ведь это я спас тебя в детстве.

— Ты знал меня еще малышом?

— Ты потерялся на третьем уровне, в западной части города, диагональ 27, линия 393 975.

Джиджи поразился точности ответа.

— Разве в детском доме тебе было плохо, Джиджи?

— Напротив, очень хорошо.

— Это я тебя туда отвел.

— Значит, ты робот?

— Ну конечно!

— Как же ты сможешь меня понять?

— А разве прежде я тебя не понимал?

— Тогда я был маленьким. Довольствовался кашкой и всякими игрушками. И потом рядом были другие малыши… Где тебе понять, что такое одиночество!.. Если ты заглянешь в себя, то увидишь сцепления, провода, кассеты, реле. А я…

— А ты увидишь мускулы, и кровь, и нервные клетки, которые побуждают тебя искать близкого, человека.

— Как ты узнал об этом?

— Но ведь я твой друг! Я слежу за тобой со дня твоего рождения.

Джиджи умолк и задумался. Мысль о том, что кто-то, пусть даже это робот, беспокоится о нем, была ему приятна. И он не выдержал: уставившись в темноту, стал жаловаться на жизнь, всхлипывая, как ребенок. Ему опротивел этот город, который держит его, не дает вырваться на простор.

Робот терпеливо слушал его и, казалось, все понимал.

— Хочешь, я помогу тебе уехать, Джиджи? Но куда ты отправишься? В другие страны; где люди говорят на чужом, непонятном языке? И потом в этом городе тебя ждет девушка.

— Почему же я до сих пор ее не встретил?

— Непременно встретишь. Хочешь, я помогу тебе?

— Если б только это было правдой!

— Можешь не сомневаться. Только мне нужна твоя помощь. Отныне твоим жизненным кредо должно стать упорство и настойчивость. У выхода возьми пропуск. Тогда ты сможешь приходить ко мне каждую субботу.

Часы, вмонтированные в светофор, показывали, что уже наступило новогоднее утро. Джиджи это показалось счастливым предзнаменованием.

Зеркало говорило о том, что он помолодел — зримый результат неуклонного исполнения всех советов робота. Новые костюмы, театр, варьете…

Каждую субботу он отправлялся на встречу со своим другом.

— Ну как, нашел ее?

— Наберись терпения, Джиджи. Ведь таких, как ты, много.

— Но я жду уже три месяца.

— Почему бы тебе самому не поискать?

— Ничего не выйдет.

— Напрасно ты так быстро падаешь духом. Я уже напал на след. Не хотелось говорить об этом раньше времени, потому что…

— Кто она такая? Где живет? — прервал его Джиджи, томясь надеждой и страхом.

Наконец однажды робот объявил:

— Нашел. Ее зовут Милена.

— Красивая?

— Милая. У нее красивый лоб, который скрывает благородные мысли.

— Где она живет?

— В твоем квартале.

— А дом, номер дома ты знаешь?

— Нет. Чтобы знать о вас буквально все, я должен следить за вами с детства. Но я уловил флюиды Милены. (Она отличная девушка, правда, немного старомодная. Она будет прекрасной женой.

У Джиджи голова закружилась от счастья и от ужаса, что все это может оказаться выдумкой.

— А захочет ли она стать моей женой? Ведь мне уже сорок три года.

— Ну и что тут особенного? Займись спортом. Кстати, ей самой под тридцать.

— Когда я ее увижу?

— Точно не знаю. Попробуй сам отыскать в своем квартале девушку по имени Милена.

И Джиджи начал искать. Но если он отправлялся в дома дружеских встреч, у него не оставалось времени для занятий гимнастикой в спортивном зале. И потом ему не удавалось отложить ни гроша для будущей женитьбы. Он пожаловался на это роботу, и тот посоветовал ему заняться гимнастикой дома.

— Послушай, Джиджи, пора тебе научиться разумно распределять время и деньги. Есть места, где можно с пользой провести время и почти не тратиться. К примеру, церковь. Милена никогда не пропускает воскресной мессы.

И Джиджи по воскресеньям стал бывать на мессе в церквах своего квартала. Он вглядывался в глаза молодых прихожанок и нередко встречался с ответным взглядом. Какая же из них Милена? Прислонившись к колонне, он ни на миг не упускал молодых женщин из виду, но ни одна из них не кивнула ему.

Как-то на полуденной мессе он увидел девушку с косами и черным бантом в волосах. Она вскинула на него глаза и сразу же их опустила, тонкой, изящной рукой поправила вуаль. Джиджи с волнением наблюдал за ней — кажется, эта девушка заметила его и выделила среди всех остальных.

Он пошел за нею следом.

— Синьорина Милена.

Девушка остановилась, повернувшись к нему лицом.

— Меня зовут не Милена.

И продолжала вопросительно глядеть на него — ни красавица, ни уродка. Джиджи не знал, как ему выпутаться из неловкого положения.

— Простите, я думал…

Когда он рассказал об этом роботу, тот остался недоволен и даже упрекнул его.

— А ты хотел, чтобы приличная девушка подмигивала тебе в церкви? Почему ты с ней не познакомился? Она могла оказаться подругой Милены. И потом, если девушка тебе понравилась…

— Но ведь то была не Милена.

На это робот не нашел, что ответить.

— Поищи ее ты. Я готов заплатить за услуги вдвое больше.

Но робот не захотел взять и чентезимо.

Джиджи ел медленно, сосредоточенно и лишь по чистой случайности услышал в общем шуме, как женский голос крикнул: «Привет, Милена».

Он принялся осматриваться — склоненные над тарелками лица, мужские и женские, узкие, длинные столики в два ряда. Благодаря сверхчувствительному слуховому аппарату он сумел уловить, что слова «Как дела, Милена?» обращены к молодой женщине с темно-каштановыми волосами, с аппетитом уплетавшей омлет. Джиджи, неторопливо макая корку хлеба в темно-розовый сок, выжидал, когда освободится место рядом с нею. Но вот наконец освободилось место напротив. Джиджи решительно направился к столику Милены и положил на стул свой портфель.

— Разрешите составить вам компанию?

Молодая женщина подняла на него глаза, подведенные черной тушью, и молча кивнула.

— Могу ли я угостить вас чем-нибудь?

— Мороженым.

Джиджи уверенно лавировал в людском потоке и, против обыкновения, беззастенчиво наступал другим на ноги, заслоняясь словно щитом вежливым «простите».

Милена ела с завидным аппетитом, обнажая мелкие белые зубки.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Джиджи. Джиджи Милези.