Визг Мелиссы перешел в рыдания. Несси дернула еще и сорвала с нее юбку. Еще – нижняя рубашка. Еще – корсет.

Мелисса больше не могла визжать. Она захлебывалась рыданиями, ее глаза ничего не видели от слез.

Несси просунула пальцы-сосиски под батистовый лоскуток на талии Мелиссы. Рывок! Панталоны Мелиссы разлетелись пополам и свалились на пол, к тонким щиколоткам.

Оставшись в одних чулках и туфлях, Мелисса попятилась к стене. Под желтым пятном света газового рожка она присела у стены и сжалась, подтянув колени к груди, безуспешно пытаясь прикрыть руками груди и живот.

Несси умело собрала обрывки одежды, и, подхватив швабру, заковыляла по коридору.

Мелисса сидела у стены и беспомощно рыдала. Рука прикоснулась к ее плечу. С пронзительным визгом Мелисса оттолкнула ее.

– Идем, – голос Кэйт смягчился. – Ты простудишься здесь, в коридоре. Идем обратно в твою комнату.

Мотая головой и слабо сопротивляясь, Мелисса позволила поднять себя на ноги. Обнаженная, если не считать чулок, она потащилась назад по тускло освещенному коридору.

Дрожа, она остановилась посреди комнаты, с опущенной головой и зажмуренными глазами. Ее руки тщетно пытались прикрыть тело.

Кэйт оставила ее и вскоре вернулась с халатом. Мелисса широко распахнула глаза, обнаружив, что с ее плеч свисает бордовое кружево.

– Просунь сюда руки.

– Нет, нет.

Кэйт отошла от нее.

– Как хочешь, но это лучше, чем ничего.

– Он такой же, как у тебя, – Мелисса взглянула на халат Кэйт.

Та отрицательно покачала головой.

– Мой – черный. Я люблю черное, оно подходит моему занятию. Большинство блондинок носят розовое или синее. Поверь мне, бордовое лучше. Но лучше всего – черное.

Желая спросить, почему, но не смея, Мелисса просунула руки в рукава и обмотала полы вокруг своего тела. Тыльной стороной ладони она вытерла щеки.

– Возьми, – Кэйт протянула ей носовой платок. – Вытри нос. Ничто не выглядит хуже, чем сопливый нос.

Мелисса смутилась, кровь прилила к ее щекам. Она поспешно вытерла нос и верхнюю губу.

– Ты поняла, что зря суетишься? – усмехнулась Кэйт.

– Пожалуйста, отпусти меня.

Кэйт прошла через комнату и уселась на зеленый плюшевый стул. Закинув левую ногу на правую, она выставила напоказ свои белые ноги, красиво задрапированные в черное кружево.

Мелисса чуть не задохнулась от отвращения. Ее щеки покраснели еще гуще.

Кэйт потянулась за своей сигаркой, обнаружила, что та погасла, и снова зажгла ее, умело чиркнув спичкой по нижней поверхности стола. Сквозь серый дымок она усмехнулась снова:

– От джентльменов еще и не так задохнешься.

– Ты… э-э… развратница.

– Как по-библейски! – черные брови Кэйт поднялись, она горько улыбнулась. – По-моему, это придает особый статус сделке. «Шлюха» звучит слишком низменно.

– Ты – бесстыдница.

– Бесстыдница! Да, я считаю себя такой. Я выжила, значит, я – бесстыдница.

– Но ты же образована, я вижу, – запротестовала Мелисса. – Ты же…

– Я – падшая, – огрызнулась Кэйт. Мелисса метнулась через комнату и попыталась схватить девушку за руку:

– Мы можем спастись вместе. Моя сестра примет нас обеих. Она найдет нам хорошую работу. Она…

– Не успеем мы выйти из их дверей, как она сдаст нас в полицию, – отдернула руку Кэйт.

– Нет, не сдаст. Я знаю Марию, она любит меня.

– Ну, меня-то она не любит, – голос Кэйт стал нарочито-развязным. – Голову даю на отсечение, меня она не любит. Шлюх никто не любит, – она снова затянулась сигаркой и умышленно выпустила клуб дыма в лицо Мелиссе. – Более того, она не любит теперь и тебя.

Мелисса отступила назад. Ее глаза защипало, они заслезились. Кэйт указала ей на веревку звонка.

– Почему бы тебе не подойти сюда и не подергать за нее?

Мелисса взглянула на веревку:

– Не уговаривай меня звать других. Мы можем спастись вместе.

– Потяни ее.

– Нет, пока ты не расскажешь мне…

– Леди Гермиона расскажет тебе все, что тебе нужно знать.

Волосы Мелиссы, вымытые и расчесанные до блеска, ореолом раскинулись по матрацу. Ее голые груди возвышались под белым атласным халатом, свободным узлом завязанном на талии. Ниже ее талии материал частично выставлял напоказ гнездышко мягких светлых кудряшек.

Мелисса была растянута ремнями, которые удерживали ее распростертой и почти неподвижной на большой кровати. Она пролила столько слез во время тщетного сопротивления, что уже не могла плакать. Унижение следовало за унижением, пока ее мыли, расчесывали, одевали и поливали духами.

Теперь ее глаза были сухими, а темные синяки под ними были скрыты макияжем, наложенным Кэйт после того, как двое крепких парней привязали Мелиссу к постели.

Дверь открылась. Мелисса подняла голову с подушки, но тут же уронила обратно. Она была совершенно обессилена.

Вошла Кэйт, неся на подносе графин и бокалы. Она все еще была в черном халате.

«Он тот же самый? Или другой? – подумала Мелисса. – Неужели ей в нем не холодно?»

Поставив поднос на стол рядом с зеленым плюшевым стулом, Кэйт оценивающим взглядом окинула комнату. С серьезным и деловитым лицом она подошла к кровати и взбила подушку, затем расправила на ней волосы Мелиссы.

– Отпусти меня.

Глаза Кэйт прошлись по телу Мелиссы, выискивая недостатки. Она наклонилась и поправила простыню.

– Я обещаю, моя сестра примет нас обеих. Она никогда не выгонит нас, – голос Мелиссы был охрипшим от плача.

Кэйт расправила на ней кружева и атлас, и их глаза встретились.

– Забудь все, – посоветовала Кэйт. – Забудь свою сестру. Забудь, кем ты была. Думай только о том, как доставить удовольствие этому мужчине.

– Нет.

Кэйт наклонилась к лицу Мелиссы так, что их разделяло только несколько дюймов.

– Ты не сможешь выбраться отсюда. Но ты можешь ухватить здесь удачу, если будешь ловкой и упрямой. Но не слишком упрямой.

– Удачу? – презрительно повторила Мелисса. – Наверное, такую, какой добилась ты?

Кэйт стиснула зубы. Она отшатнулась от Мелиссы, словно та плюнула в нее огнем.

– Если здесь можно сделать большие деньги, почему их не сделала ты? – подняла голову Мелисса.

– Кто сказал, что у меня их нет? – огрызнулась Кэйт.

– Я. – Мелисса опустила голову на подушку. Ее глаза скользнули по комнате. Она была маленькой, не больше десяти футов в ширину. Кровать, стул, небольшой стол с висящим над ним зеркалом – и больше ничего. Никаких украшений или безделушек. На стене висели тяжелые занавески, но Мелисса уже заглянула за них. Они висели просто так, за ними не было окна. – Никто не будет здесь жить или заставлять жить другого, – она задергалась в ремнях, – если у него есть другой выбор, или деньги, чтобы уйти.

Кэйт встряхнула головой.

– Я советую тебе забыть все. Что вышло, то вышло. Ты ничего не сможешь изменить.

– Но ты это можешь, – настаивала Мелисса. Ты можешь отпустить меня. Дай мне эту возможность. Если ты хочешь сделать деньги, дождись лорда Монтегю сама.

– Я думала об этом. Не думай, что мне это не приходило в голову. Хотелось бы мне увидеть, каким тогда станет лицо у леди Гермионы, – глаза Кэйт сверкнули. Она подошла к зеркалу и приподняла груди, проверяя, нет ли там изъянов, затем повертелась с бока на бок, чтобы оглядеть фигуру. – Я еще кое-что могу.

– Тогда сделай это сейчас, – Мелисса почти села, мышцы ее рук напряглись до предела.

Кэйт прижала ладони к плоскому животу.

– Нет. Тебя поймают…

– Дай мне хотя бы шанс.

– …а себе – неприятности. Мелисса забилась в ремнях.

– Я никогда не скажу, кто освободил меня. Я поклянусь, что освободилась сама. Свалю все на тех двоих, скажу, что они плохо меня привязали.

Долгую минуту Кэйт смотрела на нее горящими глазами. Затем она с сожалением покачала головой:

– Нет.