– Короче говоря, мы обедаем в Мексике?

– Совершенно верно… Ну, не мешкай… Чем скорее мы отправимся, тем лучше.

Делла Стрит вздохнула:

– Вот и попробуй соблюдать диету. В Энсенаде никак не ограничиться кусочком овечьего сыра и стаканом апельсинового сока…

Ее пальцы привычно набирали номер на диске аппарата.

Мейсон снова повернулся к Полу Дрейку:

– Послушай, Пол, ты сумел бы отвинтить кусок трубы гаечным ключом, но предварительно обернув ее куском замши, чтобы на ней не осталось следов?

– Я видел, как это делается.

Мейсон протянул детективу кусок трубы:

– Поручи своему парню в «Северных огнях» отвинтить ту секцию трубы, которая примыкает непосредственно к плите, и заменить ее этим куском.

Пол Дрейк взял в руки трубу:

– А получится?

– Получится, не сомневайся. Все было измерено самым тщательным образом.

Дрейк стал медленно поворачивать кусок трубы:

– О, да на нем следы гаечного ключа, а вон тут какие-то вмятины, наверное, на инструменте была зазубрина…

– Совершенно верно.

– Послушай, Перри, но ведь это подмена вещественного доказательства!

– Доказательства чего?

– Ты прекрасно знаешь чего. Убийства. Преднамеренного или нет, но убийства.

– Тщательно спрячь ту секцию трубы, которая в настоящее время находится в газопроводе. Смотри, чтобы нигде не осталось твоих отпечатков. Не забудь обернуть трубу замшей, чтобы она сохранилась точно в таком виде, как сейчас. Сразу же отвези свой трофей в тюрьму, сдашь там на хранение. А как только Трэгг потребует, отдашь его ему.

– И все же это сокрытие улики!

– Сокрытие улики! Ты тут мне наговоришь! Улику-то мы сохраняем, если хочешь знать, причем такую, о которой Трэгг думать не думал. Так что шевелись, все надо проделать раньше, чем кое-кто другой додумается до того же.

Дрейк вздохнул:

– Ох и отчаянный же ты человек, Перри! Ни один адвокат не решился бы на такие трюки, которые ты придумываешь. Говорю это тебе с полной ответственностью, а ведь я со многими работал.

– Так ты немедленно объяснишь своему оперативнику суть задания?

Дрейк кивнул.

– Повторяю: немедленно. От этого очень многое зависит. Мне нужно, чтобы это было проделано в течение часа, пока Трэгг докладывает, как проходило заседание в суде.

Делла сообщила:

– Самолет нас ждет, задержки не будет ни на секунду.

– Пошли, – скомандовал Мейсон.

– Мы вернемся сегодня вечером?

– Конечно, утром же назначен суд.

Такси остановилось перед мотелем «Каса-де-Монака».

Мейсон помог Делле вылезти из машины и расплатился с водителем.

– Ждать не надо? – спросил тот.

– Ждать не надо, – улыбнулся адвокат. – Большое спасибо. Грациас.

Водитель поблагодарил Мейсона за чаевые и уехал.

Мейсон и Делла остались стоять на том месте, где их высадили.

Вдруг они услышали негромкий свист из стоявшей неподалеку машины. Это подавал знак поджидавший их Инскип.

Мейсон и Делла подошли к нему.

– Пятый номер, – сказал Инскип, – он там.

Адвокат попросил:

– Обождите нас здесь, Инскип. Потом довезете до аэропорта, и после этого вы свободны.

Адвокат с Деллой Стрит прошли под банановыми деревьями мимо конторы, затем по длинному коридору до двери с номером 5.

Мейсон постучал.

Никакого ответа.

Мейсон постучал вторично.

Дверь слегка приоткрылась.

Мейсон увидел взволнованное лицо и успокаивающе улыбнулся:

– Мистер Шелби, я Перри Мейсон, а это моя секретарша Делла Стрит. Мне кажется, пришло время нам с вами поговорить.

– Вы… вы… Перри Мейсон?

– Точно.

– Но как вам удалось… впрочем, это к делу не относится… Входите.

Шелби распахнул дверь.

– Я собирался укладываться спать, – сказал он извиняющимся тоном.

Мейсон ободряюще похлопал его по плечу, прошел в комнату и присел на краешек постели. Делла Стрит уселась на тяжелый стул с кожаным сиденьем, Горас Шелби – напротив.

– Для вас это было долгое и изнурительное сражение, – произнес Мейсон.

Шелби кивнул.

– Вы адвокат, представляющий Дафнию?

– Да.

– Бедняжка…

– У нее крупные неприятности.

Шелби поднял голову:

– У нее неприятности?

– Точно так.

– Почему? Она не должна иметь никаких неприятностей!

– Знаю.

– Неприятности какого рода?

– Ее судят за убийство Ральфа Экветера.

На лице Гораса Шелби отразились последовательно удивление, испуг, злоба.

– Вы сказали – за убийство?

– Да. За убийство.

– Ральф Экветер, – с негодованием произнес Шелби, – дешевый вымогатель, игрок и нахал. Так он умер?

– Да, он мертв.

– Вы говорите, что это убийство?

– Да.

– Кто его убил?

– Полиция говорит, что Дафния.

– Она не могла бы этого сделать.

– Полиция думает иначе.

– Где его убили?

– В двадцать первом номере мотеля «Северные огни».

Шелби долго молчал, что-то обдумывая.

Делла Стрит незаметно вытащила из кармана блокнот для стенографирования и принялась делать заметки.

Наконец Шелби сказал:

– Что ж, мне думается, я должен держать ответ.

– Ответ? – спросил Мейсон.

– Если его нашли мертвым в той же комнате, которую занимал я, значит, убил его я.

– Каким образом?

– Дал ему повышенную дозу снотворного, – сразу же ответил Шелби.

– А не расскажете ли вы мне все по порядку?

– Рассказывать-то нечего. Я прошел через ад, мистер Мейсон, через самый настоящий ад. Мне не хочется об этом даже думать, не то что рассказывать.

– Мне кое-что известно про ваши переживания.

– Всего вы не знаете. Вы же рассматриваете все это с точки зрения совершенно здорового и психически уравновешенного человека. Я же, к сожалению, далеко не молод, я порой замечаю за собой рассеянность, забывчивость. Временами я чувствую себя отлично, а временами бываю каким-то вялым, сонным. Я не реагирую так, как следовало бы. Я засыпаю под чужие речи. Да, да, я не юноша!

Но, с другой стороны, я еще не в маразме… Я вполне в состоянии позаботиться о себе. Я прекрасно знаю, как мне следует поступать с моими деньгами, что мне выгодно, а что нет. Я хочу сам вести свои дела. А тут в один прекрасный день у тебя все это отнимают, оставляют без цента в кармане, лишают буквально всего, заставляют подчиняться другим людям, смириться с бесконечными уколами, с тем, что тебя привязывают к койке. Я не согласился бы снова пройти через эти муки ни за что на свете.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Дафния вырвала меня из этого кошмара, дай ей бог всего хорошего в жизни. Она привезла меня в эту комнату мотеля «Северные огни».

– Что было потом?

– Она велела мне сидеть тихонько, никуда не вылезать, сама же отправилась за едой.

– Ну и привезла ее?

– Да, она сходила в китайский ресторан и принесла оттуда кое-какие китайские блюда.

– Дальше?

– После того как она ушла, раздался стук в дверь. Сперва я решил не открывать, но стук повторился, а мне не хотелось привлекать внимания к своему убежищу, не реагируя на стук. Я открыл дверь. На пороге стоял Экветер со своей отвратительной масленой улыбкой.

«Я войду, Горас», – сказал он и оттеснил меня в сторону, буквально ворвавшись в помещение.

– Говорите все, не пропуская подробностей. Меня крайне интересует личность Ральфа Экветера, – сказал Мейсон. – Так что же было?

– Повторяю, Экветер ворвался в комнату и без обиняков заявил, что мое будущее в его руках, что, если я заплачу ему сто двадцать пять тысяч долларов, он отпустит меня на все четыре стороны и позаботится о том, чтобы Борден Финчли с супругой исчезли с моего пути, так что я смогу свободно распоряжаться остальными деньгами. Но если я не пожелаю с ним «поделиться», то он немедленно передаст меня в руки властей, покажет под присягой, что я совершенно невменяем, так что до конца дней своих я буду находиться в санатории под воздействием наркотиков, да еще привязанный к койке.