Та сказала:

– Это доктор Олм. Он говорит, что ему срочно нужно с вами поговорить.

Мейсон поднял трубку:

– Да, Мейсон слушает.

Бас доктора Олма был слышен на весь кабинет.

– Мистер Мейсон, я приехал в так называемый санаторий, в дом отдыха «Гудвилл». Как вам известно, явился я туда по распоряжению суда освидетельствовать мистера Гораса Шелби.

– А что, случилось что-нибудь?

– Вот именно.

– Великий боже! Он не умер?

– Не знаю. Его здесь нет.

– Его там нет?

– Совершенно верно.

– То есть как это? Они позволили Финчли его куда-то увезти?

– Не знаю, но очень хочу узнать. Человека нет. Мне говорят, что он удрал. Прежде чем тут успели намудрить с вещественными доказательствами, я хочу все выяснить… Если не ошибаюсь, у вас имеется весьма опытный частный детектив, который всегда работает вместе с вами?

– Совершенно верно.

– Да вы и сами легендарная личность. Не могли бы вы немедленно приехать сюда со своим детективом?

– А нас впустят?

– Впустят ли?! – взорвался доктор Олм. – Я сам вас впущу. Я здесь камня на камне не оставлю, если они не выложат свои карты на стол и не перестанут играть со мной в кошки-мышки.

– Выезжаю.

Мейсон швырнул трубку, схватил шляпу, на ходу крикнув Делле Стрит:

– Вызывай Пола Дрейка! Пусть садится в машину и едет прямо в санаторий «Гудвилл» в Эль-Мираре. Позвони еще раз Дафнии Шелби. Предупреди ее о случившемся… Пусть никуда не выходит из отеля, пока я не позвоню ей.

– А если она не ответит?

– Пусть ее вызовут, громко выкрикивая фамилию… Я уехал.

Через тридцать пять минут бешеной езды адвокат добрался до Эль-Мирара.

Он поставил машину на стоянку близ ворот санатория, автоматически отметив про себя, что исчезло объявление о том, что санаторий нуждается в уборщице, и что входная дверь распахнута настежь.

Тощая грымза, которая накануне едва разговаривала с ним, сегодня была сама любезность:

– Доктор вас ожидает, мистер Мейсон. Они в боксе номер семнадцать. Это по коридору направо.

– Благодарю… С минуты на минуту должен подъехать частный детектив по имени Пол Дрейк. Направьте его тоже в бокс номер семнадцать.

– Да, конечно.

Ее губы изогнулись в угодливой улыбке, но голубые глаза оставались холодными и враждебными.

Изнутри доносились сердитые голоса.

Бокс номер 17 представлял собою маленький коттеджик, стоящий в ряду таких же, в которые попадали через основное здание.

Мейсон подошел к двери и распахнул ее.

Высокий человек лет сорока, со слегка сутуловатой спиной, сразу же повернулся к адвокату. На лице его было написано крайнее возмущение.

Его собеседник, человек много старше его, примерно на голову ниже ростом, выглядел испуганным и, по всем признакам, защищался.

Мейсон с одного взгляда разобрался в ситуации.

– Доктор Олм? – обратился он к высокому.

Горящие возмущением глаза доктора Олма уставились на адвоката, потом их выражение смягчилось.

– Вы Перри Мейсон?

– Точно.

Они пожали друг другу руки.

– А это доктор Тиллиман Бекстер.

Последнему Мейсон руки не подал.

– Доктор Бекстер, – продолжал доктор Олм, – получил лицензию на лечение диетой в другом штате. У него имеются особые теории в отношении питания больных.

– Я получил лицензию на заведование этим домом отдыха! – заявил Бекстер.

– Несомненно! – хмыкнул доктор Олм. – Но другой вопрос – надолго ли у вас сохранится эта лицензия! А теперь я хочу услышать решительно все про Гораса Шелби. Вы заявили, будто не ведете историй болезни?

– Это же не больница, а дом отдыха.

– И в домах отдыха регистрируются все назначения врача. Или у вас вообще не принято делать записи?

– В важных случаях мы записываем.

– Что вы называете «важными случаями»?

– Все, что указывает на какое-то изменение в физическом или психическом состоянии больного.

– Вы заявили, будто не учитываете прописываемые наркотики.

– Мы не даем наркотиков. Как правило.

– Ну а что же вы делаете?

– Мы обеспечиваем наших пациентов отдыхом, покоем и здоровой пищей. Мы…

– Мне было сказано, что Горас Шелби находится под воздействием сильного снотворного. Кто ему его дал?

– Сильное снотворное? – ненатурально удивился доктор Бекстер.

– Так я понял.

– Медикаменты мистеру Шелби прописывал другой врач, он у нас в штате не работает. Мы, разумеется, относимся с уважением к распоряжениям лечащих врачей наших пациентов.

– Кто его лечащий врач?

– Не помню его фамилии.

Мейсон осмотрелся, стараясь запечатлеть в памяти железную больничную койку, умывальник, комод с зеркалом, потертый линолеум на полу, ветхие тюлевые занавески на окнах.

– Куда ведет эта дверь?

– В ванную, – ответил доктор Бекстер.

Мейсон распахнул дверь: старомодная, неудобная ванна, туалет, еще более старый линолеум, наполненный доверху ящик для бумаги, кривое зеркало над маленькой аптечкой.

– А вторая дверь?

– Стенной шкаф. В нем пациенты хранят свою одежду.

– Я туда заглядывал, – сказал доктор Олм. – Одежды нет.

В шкафу прямо на стенке был набит ряд крючков.

– Он все забрал? – спросил Мейсон.

– Насколько нам известно, все, – ответил доктор Бекстер. – Конечно, у него практически ничего и не было. Брил его парикмахер… Что еще? Зубная щетка и тюбик с пастой, они остались в ванной. Ну и потом – у него была только та одежда, в которой он сюда приехал.

– Другими словами, – гнул свою линию Перри Мейсон, – когда его доставили сюда, он не имел понятия, что его везут в санаторий?

– Я этого не говорил, да и не мог бы сказать, потому что, откровенно говоря, не знаю.

– Отправляясь в санаторий, человек берет с собой по крайней мере чемодан с носильными вещами: пижаму, белье, рубашки, носки, носовые платки.

– Так поступает нормальный человек, – согласился доктор Бекстер.

– А Горас Шелби не был нормальным?

– Ни в коем случае. Он был раздражительным, нервничал, выходил из себя, грубил и огрызался.

– Кто привез его сюда?

– Его родственники.

– Сколько их было?

– Двое.

– Борден Финчли и Ральф Экветер?

– Один был точно Финчли, имени второго я не знаю. С ними была медсестра.

– Миссис Финчли?

– Вроде бы да.

– И они втроем силком затолкали мистера Шелби в этот бокс?

– Они зарегистрировали его, как положено. Он начал проявлять беспокойство, и сестре пришлось прибегнуть к наркотику.

– Вы знаете, что это был за наркотик?

– Она ввела его подкожно.

– Вы хотя бы спросили, что это за наркотик?

– Она сказала, что это средство было ему предписано его постоянным лечащим врачом.

– Посмотрели ли вы рецепт? Узнали ли вы фамилию врача?

– Я поверил ей на слово. Она же дипломированная медсестра.

– В нашем штате?

– Нет, как будто из Невады.

– Откуда вы знаете, что она дипломированная сестра?

– Так она мне отрекомендовалась. Ну и по тому, как она обращалась с мистером Шелби, было видно, что она имеет опыт работы с подобными больными.

Мейсон неожиданно схватил один из стульев, поднес его к стенному шкафу, влез на него и принялся шарить рукой на верхней полке.

– А это что такое? – спросил он, вытаскивая связку толстых ремней.

Кашлянув, доктор Бекстер смущенно сказал:

– Ремни.

– Все понимают, что не ленточки… Для чего они здесь?

– Мы их используем, чтобы усмирять пациентов, которые имеют склонность к буйному поведению… Вы прекрасно знаете, что во всех психиатрических больницах существуют либо смирительные рубашки, либо ремни.

– Иными словами, вы связываете человека в постели?

– Когда этого требует его состояние.

– И Гораса Шелби тоже привязывали?

– Не уверен. Возможно, на протяжении какого-то времени.

– Какого именно?

– Очень недолго. Мы прибегаем к помощи ремней, только когда с пациентом совершенно нельзя справиться, ну и потом, когда у нас не хватает обслуживающего персонала. Вы же сами видели, мистер Мейсон, что ремни были убраны.