— Совершенно верно.

— И мы вскрыли его?

— Да.

— И в нем ничего не оказалось, кроме несколько листов чистой бумаги?

— Совершенно верно.

— А когда мы с вами стали осматривать этот конверт, то обнаружили, что его вскрывали?

— Да, сэр.

— После чего мы вызвали эксперта, который объяснил нам, что гуммарабик или какой-либо другой клей, который первоначально был нанесен на клапан конверта, почти полностью удален над паром и что конверт вновь заклеен с помощью растительного клея в течение, вероятно, последних двадцати четырех часов.

— Да, так.

— Все ясно, — сказал Холдер, поворачиваясь к Мейсону. — Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я сказал бы, что вы задаете вопросы очень быстро, — ответил Мейсон, — и что Бум отвечал на них, ничуть не колеблясь.

— Нет-нет, я не это имел в виду. Я хотел спросить, что вы можете сказать относительно точности его показаний?

— О, господи! Вы застали меня врасплох. Вы же сами просили меня помалкивать.

— Я только хотел, чтобы вы не мешали допросу. Я.., э.., прошу вас теперь отвечать на вопросы.

— Каким образом?

— Прошу прокомментировать показания Бума.

— Я не вполне уверен, что они корректны, — сказал Мейсон. — Не сердитесь, мистер Бум. Я знаю, вы считаете их корректными, но, по-моему, это не совсем так.

— В каком отношении? — спросил Холдер.

— О, во многих отношениях. Например, вы утверждаете: Давенпорт собственноручно написал на конверте, что в случае его смерти конверт должен быть передан властям.

— Совершенно верно.

Мейсон повернулся к Буму.

— Вы видели Давенпорта живым?

— Да, видел.

— Вы не знали, что он умер?

— Я не знаю, что он мертв даже сейчас. Правда, мне сказали, что он скончался.

— Ну вот, — улыбнулся Мейсон, — вы отвечаете на вопросы так, как я и предполагал, мистер Бум. Вы говорите, что конверт надписан мистером Давенпортом. Но вы ведь не уверены в этом, не правда ли?

— Так сказала Мабел Нордж.

— Понятно, — невозмутимо продолжал Мейсон. — Вы даете показания с чужих слов. Вы.., не знали, что это почерк Давенпорта?

— Конечно, не знал.

— Обождите, обождите, — вмешался Холдер. — Я привел сюда мистера Бума не для того, чтобы вы подвергали его перекрестному допросу.

Впервые за все время беседы Мейсон рассердился.

— Чего вы добиваетесь? Пытаетесь загнать меня в такое положение, чтобы потом исказить смысл моих слов? Холдер вскочил со стула.

— На что это вы намекаете? — требовательно спросил он.

— Я ни на что не намекаю. Я спрашиваю. Сначала вы приказываете молчать, хотя показания Бума, по-моему, некорректны, а потом требуете, чтобы я указал, в чем они некорректны. Я начинаю задавать Буму вопросы, чтобы выяснить, каким образом показания Бума некорректны, но вы набрасываетесь на меня и заявляете, что я не имею права на перекрестный допрос свидетеля, — Вы.., нет, не имеете такого права.

— Но я не веду перекрестный допрос.

— Для меня.., это перекрестный допрос.

— Я просто пытаюсь делать то, о чем вы меня просили, — выяснить некорректность в его показаниях.

— Именно это я и называю перекрестным допросом. Укажите, где его показания не правильны. Я очень сомневаюсь, чтобы вы могли привести хотя бы одно такое показание.

— Да сколько угодно.

— Конкретно? — вызывающе спросил Холдер.

— Например, — спокойно заметил Мейсон, — пару раз вы сказали, что на конверте имеется надпись, сделанная рукой Давенпорта, о том, что в случае его смерти конверт следует передать властям.

— Но я минуту назад объяснил вам, что узнал об этом от Мабел Нордж, — вмешался в разговор Бум.

— Значит, вы не знали, что это его почерк?

— Нет, не знал! — закричал Бум.

— В таком случае, откуда вам известно, что на конверте имелась надпись, подтверждающая, что его следует вручить властям после смерти Давенпорта?

— Я видел! — заорал Бум. — Видел своими собственными глазами.

— Минутку, сохраняйте спокойствие, Бум. Вы же хороший и наблюдательный полицейский. Вы не можете утверждать это.

— Я уверен в каждом своем слове.

— Но этого не было на конверте.

— Ну.., я передаю общий смысл. Потом я отчетливо помню, что то, о чем говорила Мабел Нордж, соответствовало написанному на конверте.

— Совершенно верно. А теперь, если окружной прокурор будет так любезен и покажет вам, мистер Бум, конверт, вы убедитесь: ваши слова совсем не соответствуют написанному на конверте. На нем начертано буквально следующее: «Вскрыть в случае моей смерти и содержимое передать властям», за подписью, по всей видимости, самого Эда Давенпорта.

— А.., разве это не одно и то же? — удивился Холдер.

— Разумеется, нет, — парировал Мейсон. — В первом случае инструкции должны заключаться в том, чтобы нераспечатанный конверт был оставлен на своего рода хранение с последующей его передачей властям. Однако в соответствии с инструкциями, фактически изложенными на конверте, мистер Давенпорт поручил своим душеприказчикам — при условии, конечно, что эти слова написаны им, — сначала вскрыть конверт, а потом, и только потом, передать содержимое властям.

В комнате повисла тягостная тишина.

— Вы теперь понимаете, — продолжал Мейсон, широко улыбаясь Буму, — что Мабел Нордж имела в виду совершенно другой конверт. Отсюда вытекает, что не страницы внутри конверта были поднесены, а весь конверт. Конверт, содержащий сообщение, о котором говорила вам Мабел Нордж, найден. Конверт, предъявленный ею, совершенно отличается от того, на которой она указывала, поскольку он имел другое предназначение…

— Подождите, подождите, — прервал его Холдер. — Но это абсолютная чушь. Вы пытаетесь нас запутать.

— Сэр, — в голосе Мейсона послышалась обида, — я считаю, что это оскорбление. Я просто пытаюсь внести ясность в сложившуюся ситуацию. Я приехал к вам с целью сотрудничества. Я мог бы послать вас к черту. Мог бы потребовать от вас предъявить мне повестку или ордер на арест. Мог бы потребовать от вас созыва Большого жюри, и в этом случае, прежде чем предстать перед ним, мог бы потребовать, чтобы ваши вопросы были точны с формально-юридической точки зрения. Довожу до вашего сведения, что я зафрахтовал самолет за большие деньги. Закрыл свою контору на целый день в то время, когда самые срочные дела требуют моего присутствия. Я разъяснил вам свою позицию по данному вопросу и прошу вас войти в мое положение и посоветовать мне, как же я должен поступать.

Вы сами, прокурор, уклонились от ответа, а теперь обвиняете меня в том, что я стараюсь вас запутать. Мне это не нравится. Черт возьми, сэр, можете считать, что на этом мое сотрудничество с вами закончено. Больше мне нечего добавить.

— Вам придется еще о многом сказать, — не сдавался Холдер. — Вы находитесь в моем округе. Вы не можете покинуть его без моего разрешения.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду то, что могу предъявить вам повестку в суд. Я могу… Я могу арестовать вас.

— За что?

— За соучастие до.., после события преступления.

— Соучастие в чем?

— В убийстве!

— В убийстве кого?

— Эда Давенпорта.

— Так за что же именно, — улыбнулся Мейсон, — за соучастие до или после события преступления?

— Я не знаю. Я.., да, хотя нет.., после события преступления.

— В чем заключаются элементы преступления?

— Они вам, как и мне, хорошо известны.

— В таком случае предъявите их. Одним из самых первых элементов убийства является мертвое тело.

— У нас.., мы пока не обнаружили его, но обнаружим обязательно.

— Как бы не так! Пора проснуться.

— Что значит «проснуться?»

— А вам не пришло в голову, что Эд Давенпорт мог запросто выпрыгнуть из окна кабины и скрыться со своей симпатичной секретаршей, Мабел Нордж. Кстати, где она? Разыщите ее. Приведите сюда. Она утверждает, что я вскрыл конверт. Пусть заявит это мне прямо в лицо.

— Я.., я пока не мог разыскать Мабел Нордж.