– И она направила на вас револьвер?

– Да.

– А чего она хотела этим добиться?

– Боялась, что я… Ну, возможно, боялась, что я ее арестую.

– Она не велела вам убраться. Она велела вам поднять вверх руки. А это не укладывается в рамки никакой стандартной модели.

– Да, мы зашли в тупик, – сказал Конвэй.

Мейсон замолчал. Некоторое время и Конвэй ехал молча.

– Вон она, ваша машина, – наконец произнес он.

– Одну минуту, – сказал Мейсон, – там дальше, у следующего здания, припаркована полицейская машина. Давайте-ка глянем, чем это они занимаются. Двигайтесь медленнее, Джерри.

Конвэй подъехал к следующему зданию.

– Ого, – сказал Мейсон, – они прочесывают территорию мотеля с помощью миноискателей.

– С какой целью?

– Если они подозревают, – сухо сказал Мейсон, – что вы подменили оружие, распорядились им, когда были в мотеле «Глэйдел»… Смотрите налево. Быстрее!

Один из полицейских отложил миноискатель и взволнованно позвал остальных.

Группа людей из двух полицейских машин столпилась вокруг него. В тот момент, когда Конвэй подъехал ближе, Мейсон бросил беглый взгляд на человека, державшего револьвер на вытянутой руке. Он держал револьвер за карандаш, вставленный в дуло так, что никакие отпечатки не могли быть смазаны.

Они только мельком увидели эту сцену, а затем машина Конвэя начала удаляться. Конвэй поставил ногу на тормоз.

– Поехали, поехали! – сказал Мейсон.

– У того человека в руках был револьвер! – воскликнул Конвэй.

– Несомненно, – заметил Мейсон. – И более того, он обнаружил револьвер на территории мотеля, как раз там, где вы останавливались прошлой ночью. А теперь, Конвэй, призываю сказать мне правду.

– Что вы имеете в виду?

– Вы проделали ловкий фокус. Вы зарыли револьвер, который вам отдали, затем поехали к себе в офис и взяли другой. Вы подменили револьвер и таким образом избавились от него.

– Ничего подобного я не делал! – сердито возразил Конвэй, останавливаясь.

– Поехали! – повторил Мейсон. – А вот теперь остановитесь, надо переждать.

– Я не дурак, Мейсон, – сказал Конвэй. – Я вручил вам в руки свою судьбу. Просил помочь. Я делал все…

– Ладно! Ладно! Помолчите. Дайте мне минутку подумать.

– Куда вы собираетесь ехать? – спросил Конвэй.

– Объедем вокруг здания. Подвезите меня к моей машине и…

Позади них раздались звуки сирены.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – подъезжайте к тротуару и приготовьтесь рассказывать. Они, очевидно, узнали нас.

Однако, как оказалось, сиреной воспользовались, чтобы навести порядок в движении транспорта. Полицейская машина с возрастающей скоростью промчалась мимо.

– Вы приняли тщательные меры предосторожности, чтобы за вами не было слежки в отеле «Рэдферн», – сказал Мейсон, – но забыли о предосторожности, когда покинули отель.

– За мной никто не следовал. Я оторвался от «хвоста».

– Желая впутать вас в это дело, они поджидали вас в отеле «Рэдферн» и следили за вами оттуда до самого офиса Дрейка и после. Сколь хитроумным должен был быть этот план, чтобы заставить вас взять револьвер, который вы считали оружием убийцы, затем заставить вас мучиться вопросом: что же предпринять. Заставить вас рассказать обо всем окружному прокурору и устроить все так, чтобы казалось, что прошлой ночью вы все же поменяли револьвер.

Конвэй задумался и горько произнес:

– Я же говорил вам, что Гиффорд Фаррелл весьма изобретателен.

– Все это, увы, связывает вас с убийством.

Конвэю показалось, что это тупик.

– Ну хорошо. И что же теперь делать?

– Сидеть тихо, – сказал Мейсон. – Подождем, каков будет их ход, и, если они попытаются повесить на вас обвинение, я намерен использовать все свое умение и изобретательность, чтобы вытащить вас из этой передряги.

– Да, Гиффорд Фаррелл – достойный противник, – сказал Конвэй. – Это чисто фаррелловская идея! Я говорил вам: у этого парня блестящие способности.

– Подбросьте меня к моей машине, – попросил Мейсон. – Мне нужно работать.

– А что делать мне?

– Поезжайте к себе домой. Они вызовут вас на допрос, как только подвергнут найденный револьвер баллистической экспертизе. Если это то самое оружие, не исключено, что вам пришьют первосортное убийство.

– По-моему, Фарреллу мало просто доказать мою причастность к убийству. Все, что делает этот парень, должно нести отпечаток артистизма.

– Есть одна вещь, которую Фаррелл не учел, – заметил Мейсон. – Это катушка фотопленки его фотоаппарата и тот факт, что фотографии, отпечатанные с пленки, у его жены. Теперь я понимаю, почему его так скрутило.

– А что мне делать, если они повесят на меня убийство?

– Предоставьте это мне.

Внезапно Конвэй подогнал машину к тротуару:

– Я дальше не могу ехать, Перри. Меня всего трясет. Я знаю теперь, что произошло, знаю, что это значит. Даже если они не пришьют мне убийство, это будет конец компании «Техас Глоубал» – вот что меня беспокоит. Голоса посыплются на Фаррелла, как падающие снежинки.

– Возьмите себя в руки, – посоветовал Мейсон, – выбросьте все это из головы и поезжайте к моей машине. У меня нет времени идти пешком. А сейчас запомните одну вещь: если они вызовут вас, чтобы опознать оружие убийцы, и если станут пришивать вам убийство, требуйте, чтобы они вынесли это на собрание акционеров. Настаивайте, что все это было задумано, чтобы выиграть борьбу. Требуйте реабилитации! Ну а теперь соберитесь – и поехали!

Было около полудня, когда Перри Мейсон остановил свою машину около отеля «Рэдферн». Он купил газету, развернул ее, а затем быстро пошел к двери, ведущей в фойе. Входя, Мейсон выставил перед собой газету, будто был поглощен какой-то статьей на спортивной полосе. Он шел не спеша, направляясь к лифту.

– Седьмой, – сказал Мейсон, держа газету так, что мог видеть только ноги девушки-лифтерши: его лицо было закрыто от нее газетой.

Кабина поехала вверх.

Внезапно она спросила:

– А где ваш друг?

– О ком вы?

– Да о том, кто интересовался моей книжкой.

Мейсон опустил газету и с интересом взглянул на девушку.

– О, – сказал он, – да это вы! Что вы здесь делаете?

– Управляю лифтом.

– Это я вижу. Вы работаете двадцать четыре часа в сутки?

– Восемь часов. Мы меняемся каждые две недели. Сегодня как раз такой день. Я начала работать в пять утра и закончу дежурство в час дня.

– Как вы меня узнали? – удивленно спросил Мейсон.

– По ногам.

Мейсон задумчиво уставился на свои ботинки. Лифт остановился на седьмом этаже.

– А что с моими ботинками? – спросил Мейсон.

– Да не ботинки – ноги.

– Я думал, вы читали.

– Да, но я запоминаю ноги и… ну, я запомнила вашего приятеля. Где он теперь?

– Он у себя в офисе, или он был там, когда я видел его в последний раз.

– Он женат?

– Да нет.

– Он мне понравился.

– Я скажу ему.

– Нет, нет, не делайте этого! Я не это имела в виду. Я имела в виду…

Мейсон рассмеялся, когда она замолчала.

– Ну ладно, – сказал он. – Так что в моих ногах такого?..

– Манера стоять. У вас такая стойка, будто вы собираетесь кого-то пристрелить. Большинство людей переносят тяжесть тела на одну ногу или облокачиваются на перильца лифта, а вы – нет.

– Спасибо, что вы мне сказали это. Я постараюсь быть как все.

– Не делайте этого.

– Почему?

Она улыбнулась:

– Это очень отличает вас от других.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Но вы же расположены к моему другу.

– Кто это сказал?

– Разве не вы?

На мгновение она надулась, затем сказала:

– Ладно, возможно, чуть-чуть. Вы – другой, недосягаемый… неприступный… А ваш друг более… ну более доступный. Но если вы скажете ему об этом, я исцарапаю вам лицо.

– А можно, я скажу ему, что вы им заинтересовались?

– Нет.

– Где вы провели прошлую ночь? – спросил Мейсон.