Господин Кэй понял, что достать сигарет не удастся, однако желание курить от этого не уменьшилось. Даже наоборот — увеличилось. Оно стало мучительным, как зубная боль. Господин Кэй уже не смотрел по сторонам — он смотрел под ноги. Хоть бы какой-нибудь окурочек, самый завалящий, самый замусоленный. Хоть щепоточку табаку, хоть крошку… Нет, ничего похожего ему не попадалось.

— А-а, пришел? — встретила его жена. — Ну, купил то, что хотел?

— Нет! — отрезал господин Кэй и заперся в своей комнате.

А желание курить возрастало с каждой минутой. Какая мука! Он пробовал жевать конфеты, грызть карандаш — все напрасно. Это проклятое желание никак не обманешь. Наверно, оно такое сильное потому, что нет сигарет — вообще нет! Господин Кэй затопал ногами, заскрежетал зубами, стукнул кулаком по столу. Потом он заплакал. Слезы застлали глаза, на секунду он перестал видеть. Тыльной стороной руки смахнул слезы и…

…На краю стола лежала пачка сигарет. Галлюцинация, бред?! Сердце у него бешено заколотилось, он и верил и не верил. Сейчас она опять исчезнет… Да нет же, нельзя этого допустить! Его рука действовала сама по себе, независимо от разума. Рука схватила пачку, выдернула из нее сигарету, сунула в рот, чиркнула спичкой — спички лежали тут же.

О, блаженное ощущение! Это уже не галлюцинация. Милый, горький, едкий вкус дыма! Господин Кэй делал затяжку за затяжкой и наконец почувствовал себя человеком.

Тут он заметил валявшуюся на полу склянку. Читая на этикетке текст, напечатанный мелким шрифтом, господин Кэй вспомнил, что вчера вечером, после того как было принято великое решение, они вместе с женой проглотили по одной таблетке этого нового лекарства.

«…новое патентованное средство, над которым пришлось немало поработать химикам, фармацевтам и биологам, чтобы помочь людям, бросающим курить. Удивительные свойства!!! Человек некурящий после приема одной таблетки вскоре забывает все, что связано с курением. Слова „табак“, „сигареты“, „папиросы“, „пепельница“ полностью исчезают из его памяти. Однако на людей, отравленных никотином, наше средство оказывает иное действие: они помнят, но перестают видеть и осязать табачные изделия. Происходит явление, сходное с дальтонизмом, когда человек вместо одного цвета видит другой. Средство действует примерно в течение двенадцати часов. Как только его действие прекращается, немедленно принимайте следующую таблетку. Вскоре вы достигнете желаемого результата и совсем бросите курить…»

Господин Кэй еще секунду подержал склянку, потом выбросил ее в мусорную корзину под столом. Его переполняло счастье. Насвистывая веселенькую мелодию, он выбежал из комнаты и бросился к жене. Она сидела у окна с вязанием и не заметила, как он вошел.

Господин Кэй наклонился и гаркнул ей в самое ухо:

— А сигареты-то нашлись!

Она вздрогнула, выронила вязанье и недовольно сказала:

— Ну, что ты кричишь из-за пустяков?! Я чуть не оглохла!

Семь часов утра.

В сонной тишине комнаты что-то щелкнуло. Механическая кровать колыхнулась и начала мерно покачиваться. Микрофон, вделанный в изголовье, сказал громким шепотом:

— Доброе утро! Пора вставать! Сегодня — первое августа 2003 года. Желаю вам, чтобы этот день был таким же благополучным, как и все остальные…

Господин Ная вскочил, даже не дослушав до конца навязшую в зубах фразу. Вообще-то поднять его с постели не так просто. Голосу, записанному на пленку, приходится хорошенько потрудиться. Сначала микрофон говорит тихо и вкрадчиво — шелестит, как легкий утренний ветерок. Потом ветер крепчает. Но господин Ная упрям. Он встает только тогда, когда барабанные перепонки почти лопаются от гневного грома: «Доб-р-р-р-ое ут-р-р-р-о! По-р-р-а вставать!» Но за последнюю неделю с господином Ная что-то случилось. Он стал вести себя, как примерный школьник: вскакивает, лишь только заслышит первую фразу.

— Ладно, заткнись… — проворчал он, нащупывая босыми ногами шлепанцы, — не видишь, дурак, что я уже встал?.. О-хо-хо… Неужели сегодня, а? Нет, правда, почему бы и не сегодня?! У меня предчувствие — вон как сердце екает…

Кровать автоматически сложилась и, пискнув, как мышь, исчезла в стене. Обеденный стол не то мяукнул, не то вздохнул — это электронный повар начал готовить завтрак.

Господин Ная жил один, снимал комнату на тридцатом этаже большущего дома. Каждый день таскался на службу в фирму, производившую пищевые концентраты для космического туризма. Так себе работенка, скучноватая. Да и жизнь, в общем, унылая.

Однако в последнее время в лице господина Ная словно бы прибавилось красок, да и движения стали живее.

Танцующей походкой он пересек комнату, подошел к окну и высунулся наружу. Несмотря на ранний час, солнце уже плавало в белесом знойном мареве. Но в комнате было хорошо: теплонепроницаемое стекло помогало поддерживать прохладу. Химически очищенный воздух слегка пах мятой.

Но сердце господина Ная колотилось и грудь его жгло. В ней полыхало такое же пламя, как в установке, на которую он теперь смотрел.

Установка очень простая — самый обыкновенный инкубатор, внутри которого поддерживается определенная температура и влажность. Инкубатор был небольшой, в нем лежало лишь одно яйцо, но внушительных размеров.

Сейчас все помыслы господина Ная принадлежали этому яйцу. По данным, полученным в библиотеке, сегодня из него мог вылупиться птенец.

Господин Ная раздобыл яйцо несколько дней назад. Однажды в воскресенье он посетил своего друга, господина Эр. Тот послал ему телеграмму: «Недавно перебрался за город, приезжай погостить».

— Давненько мы не виделись! — пожимая руку приятелю, сказал господин Ная. — А ты, кажется, процветаешь.

Господин Эр улыбнулся.

— Да, в общем, живу неплохо. В последнее время я занялся одним делом… Понимаешь, приходится вращаться в высших сферах. Ну, вот… обзавелся домиком, садиком.

— Отличный сад! И газон какой аккуратный! И пруд есть!

Честно говоря, сад и пруд мало волновали господина Ная. Но то, что он увидел на пруду, поразило его воображение. У него даже голос зазвенел от восторга:

— Какая прелесть!

— А-а… ты про лебедей…

Лебедей было четыре. Они плавно скользили по глади вод. Белоснежные, крупные, с тонкими, изящно изогнутыми шеями, они казались духами этого озерца.

— Я видел их только в зоопарке. Какие красавцы!

— Да, удивительные птицы. Придешь домой после тяжелого трудового дня и увидишь, как они плавают, — так просто душа отдыхает…

— Как же ты их достал? Купил, что ли? Даже не представляю, сколько они стоят. Наверно, бешеные деньги.

— Разумеется. Ведь, по данным статистики, мировое поголовье лебедей катастрофически уменьшается. Их осталось совсем мало. Только очень богатые люди могут позволить себе держать лебедей. Это меня и привлекло.

— Что-то я не совсем понял…

— Да очень просто! Лебеди и есть мое дело. Я начал торговать этими милыми птицами. Теперь поставляю их высшему обществу. И результаты очень неплохие. Деньги есть, сам видишь.

— Ax, вот оно что! — господин Ная с искренним восхищением посмотрел на приятеля. — А ты голова!

Потом выдохнул и попросил:

— А можно посмотреть на них поближе?

— Пожалуйста. Давай выйдем в сад.

Они остановились на берегу пруда. Господин Эр свистнул, и лебеди поплыли к ним. Они двигались бесшумно, не поднимая брызг. Вода оставалась голубой и прозрачной. Внизу скользили их отражения. Все было, как на старинной картинке.

Господин Эр свистнул еще раз, и лебеди вышли на берег. Хлопая крыльями, они приблизились к людям.

— Подумать только, совсем ручные! — не переставал удивляться господин Ная.

Ласково поглаживая головы птиц, господин Эр ответил:

— Да, но дело тут не в приручении.

— А в чем же?

Господин Ная легонько скользнул пальцами по изящной шее одного лебедя. Ощущение мягкого пуха было упоительным. Птицы совсем не боялись людей.