А целью их оказался глухой переулок, тёмный и приятно пахнувший сеном и лошадьми. Спутник Сойера постучал условным стуком по замаскированной двери. Откуда-то возникли два хома, заглянули на их лица и, что-то сказав, исчезли. Дверь открылась. Сойер и провожатый быстро проскользнули внутрь.

Фонарь, горевший на каком-то остро пахнувшем масле, свисал с потолка, и его покачивания рождали на стенах пляшущие тени. Головы пятнистых леопардовых пони понуро высовывались из стойл по обеим сторонам прохода в конюшне. Под фонарём копошились красноватые куры, выклёвывая что-то из разбросанной по полу соломы.

Конюшня была битком набита хомами. Они сидели в три ряда вдоль стойл, заполняли все углы; их ноги свисали с сеновала, расположенного над стойлами пони. Глаза в свете фонаря ярко блестели, и они хранили тревожное молчание, готовые к любой неожиданности.

В дальнем конце конюшни, на куче соломы, сидел толстый старик; на коленях у него расположился полосатый кот. Рядом со стариком, на расстеленном голубом плаще, крепко спала Клай, подложив ладони под щёку, с пятнами сажи и копоти на лице.

Старик осторожно потряс её. Она широко открыла темно-голубые, затуманенные сном глаза. Затем вскочила, крикнула: «Сойер!» — и бросилась к нему, всё ещё не отойдя от сна, но улыбаясь и протягивая к нему руки.

Он с радостью взял её руки в свои. Было очень приятно вновь увидеть знакомое лицо. Вначале она упорно говорила на своём родном языке и остановилась только тогда, когда он перебил её: «Подожди, Клай. Прежде всего здравствуй». Она рассмеялась, смущённо покачала головой и перешла на английский, хотя незнакомые слова то и дело мелькали в её речи.

— С тобой всё в порядке? — спросила она. — Я всё ещё никак не проснусь. С тобой ничего не случилось? Ведь я втянула тебя в эту передрягу. Мне очень жаль. Я…

— Да говори ты по-английски, — не выдержал Сойер. — Я не понимаю вашего языка. Мы все сейчас находимся в беде, и нам следует помогать друг другу, чтобы из неё выпутаться. — Он осторожно стёр копоть с её щеки. — А что случилось с тобой?

— За мной пришли айзиры, — просто сказала она. — Мы, конечно, знали, что они придут. Они подожгли дедушкин дом, и мы с трудом успели из него выбраться. Они по-прежнему охотятся за мной. Они бы уже схватили меня, если бы не нападение дикарей на город. Ты принимал в нём участие? Что с тобой произошло?

Решительный голос сзади заставил Клай обернуться. Старик улыбался, но его голубые глаза были настороженными и холодными. Он продолжал нежно гладить кота, но то, что он сказал, заставило Клай переменить тон и представить старика Сойеру.

— Его зовут Затри, — сказала она. — Это мой дедушка и чудесный человек. Он говорит, что у нас мало времени. Я рассказала ему о Жар-птице и то, что мы услышали от Нэсс, когда она стояла на ступеньках в ожидании богини. Что такое Жар-птица — никто не знает, но дедушка думает, что с ней связано что-то очень серьёзное. Он хочет подробно расспросить, что с тобой произошло, но у нас может не хватить времени. Селли начали прорываться в город, и вскоре мы будем драться с ними на улицах. Дедушка надеется, что ты знаешь нечто такое, что может нам пригодиться.

— Что именно он хочет узнать? — спросил Сойер.

Клай повторила старику вопрос, и его глаза зажглись, когда он наклонился вперёд, говоря быстро и отрывисто.

— В течение тысячелетий, — спокойно начала переводить Клай, когда старик закончил свою речь, — мы были рабами айзиров. Мы лишены каких-либо свобод, мы не можем даже самостоятельно думать и учиться. Для айзиров мы просто животные. Дедушка считает, что сейчас наступил подходящий момент положить конец их господству. Ещё он хочет, чтобы ты знал, что он ни за что бы не рисковал жизнью людей даже ради спасения своей единственной внучки, если бы не был уверен, что я обладаю какими-то сведениями, которые могут им пригодиться. Но, к сожалению, я ничего не знаю. Он надеется, что ты сможешь им помочь.

— Подожди, — сказал Сойер. — Скажи ему, что я также против айзиров, как и он. Основная моя забота — помешать им воровать уран из рудника Фортуны. Теперь я знаю об айзирах гораздо больше, чем прежде. Я хочу вернуться на Землю и завершить своё дело. Но мне также хочется остаться в живых. — Он улыбнулся. — Поэтому я не буду сейчас особенно активно выступать против айзиров, даже если бы и мог. Без них селли убьют нас всех. У хомов ведь нет никакого оружия против селли?

Клай покачала головой и тревожно взглянула на него.

— Из того, что я знаю, даже айзиры не могут полностью уничтожить селли. Вообще-то селли уважают и даже немного побаиваются айзиров. Но, конечно, не сейчас, когда они вошли в раж. Я даже думать боюсь, что может произойти.

— Мне бы хотелось знать побольше об этих дикарях, — сказал Сойер. — Наверно, всё-таки существует какой-то кодекс взаимоотношений с ними, иначе вы бы все давно погибли.

— В том-то и дело, что они появились совсем недавно, — воскликнула Клай. — В тот момент, когда колодец айзиров перестал давать прежнее количество энергии. Хотя нам, хомам, не положено много знать, но мой дедушка долгое время был служителем в храме и знает тайные прослушивающие устройства храма. Поэтому нам известно, почему айзиры боятся селли.

Селли буквально означает «младший брат», но с сильным оттенком пренебрежения и даже ненависти. Айзиры говорят, что нынешняя богиня совершила какой-то страшный поступок, из-за чего колодец умер. За это должны расплачиваться все айзиры. Они происходят из нижнего мира. Никто не может туда попасть. Но вскоре после смерти колодца из нижнего мира разлилось сияние, и по дрейфующим островам начали бродить селли, доставляя всем массу хлопот. Они неуязвимы, как и айзиры. Высказывалось предположение, что на родине айзиров вырастает новая раса богов, и они придут им на смену, как только обретут достаточно сил. Поэтому айзиры боятся и ненавидят селли.

— Но селли не похожи на айзиров, — возразил Сойер. — Каким образом они могут превратиться в…

— Понимаю, что ты хочешь сказать, — прервала его Клай. — Этот вопрос заботит и айзиров. И всё же, если приглядеться повнимательнее, в них есть что-то общее, и не стоит об этом забывать. Жар-птицы появились на Земле в то самое время, когда селли появились здесь. Ведь Жар-птиц в Хомадии нет, они только на Земле.

— На другом конце колодца, — вслух размышлял Сойер. — Забавно. Между этими явлениями должна быть какая-то связь. Три формы жизни — это три стороны одной и той же загадки. Но…

Отчаянный крик айзира, раздавшийся неподалёку, прервал разговор.

На какую-то секунду воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь хрустом сена жующих пони и долетавшим издалека шумом битвы. Когда Сойер только вошёл в конюшню, звуки сражения сюда ещё не доносились. Это означало, что селли овладели подступами к городу и теперь рвались к его центру. — Если у айзиров существует оружие против селли, — невесело подумал Сойер, — нужно без промедления готовить его к бою.

Тишина продолжалась недолго. Затем снова послышались удары и звенящие выкрики айзиров, которые вдруг перекрыл яростный, дикий вопль. Сойер хорошо знал, что он мог принадлежать лишь одному существу.

— Нэсс, — пробормотал он и бросился к двери.

Затри с необычайным проворством подскочил к двери в тот же момент, когда Сойер её открыл. По приказанию старика кто-то немедленно выключил лампу. Потом все бросились к началу переулка, чтобы взглянуть, что происходит.

Нэсс попала в беду. Немного впереди Сойер увидел знакомую фигуру с мотающимися серьгами, пытающуюся освободиться от двух айзиров, которые вели её вниз по улице к храму. Она извивалась, сопротивлялась и то и дело обращалась к ним с пламенной речью. Но айзиры, казалось, не слышали её слов. Три надетые на затылки маски невозмутимо взирали на кучку разглядывавших их из боковой аллеи хомов.

— Значит, она нас всё-таки преследовала, — сказал Сойер. — Ну и поделом ей. Интересно, что с ней сделает богиня.

— Заставит её участвовать в церемонии открытия колодца, — ответила Клай из укрытия. — И кто-нибудь из них при этом погибнет. Но кто бы ни победил, для нас это не имеет никакого значения, так как власть айзиров будет продолжаться по-прежнему, если не произойдёт нечто из ряда вон выходящее. Ну, а теперь пойдём. Нам ещё нужно многое сделать.