— Нет, я говорю о Нём. О Ими Бессердечном.

В глазах Сэи мелькнуло любопытство.

— Вы встречались с ним лично? Я всегда думала, что вы сталкивались только в бою.

Пищуха презрительно хмыкнул.

— О, он приходил поговорить со мной… Если назвать это разговором, конечно. Прости, но твой предок был из тех, кто способен слышать и слушать лишь себя. Не столь важно; я помог бы вам в любом случае, принцесса. Но я запмню твоё обещание.

Она медленно кивнула.

— Что именно нужно сделать, чтобы остановить этих существ?

Пищуха хмыкнул.

— Бонни всегда устанавливает ритуальное дерево там, где некогда был центр ствола моего дерева. Соберите всех людей там, там защита будет сильнее всего. Празднуйте. Сделайте всё возможное, чтобы вокруг витало как можно меньше страха.

Да, нечто подобное я и подозревал.

Принцесса, с другой стороны, выглядела положительно шокированной:

— Простите?..

— Возможно, однажды прощу, — ответил пищуха, — но только если ты изволишь сейчас выслушать меня серьёзно и внимательно. Потому что я не шучу. Я знаю, существует множество сказок о храбрых смертных героях, убивающих существ вроде голодных или роя, но они — ложь. Правда менее красива. Они — паразитические духи, полностью зависимые от негативной ментальной энергии и безумия. Смертный не может с ними бороться, что-нибудь убивая. И в данном случае не важно, что именно. Даже их, даже учитывая, что они не вполне живы. Бывают убийства неизбежные, или оправданные обстоятельствами, или случайные; но у них есть нечто общее — они кормят этих тварей. В минимальной степени, если речь о животном, убитом ради еды. В большей степени, если в игре ярость и азарт, если охотник наслаждается болью жертвы. Пир для них, если участвуют жажда мести, и ненависть, и надлом, и страх. Это одна из причин, почему такое количество голодных разводится там, где случаются катастрофы или войны.

— Но — праздновать?

— А что остаётся?.. Поверь мне на слово, принцесса: люди, собравшиеся в Академии, не смогут все разом за одну ночь стать мастерами, познавшими внутренний покой. Опять же, этот воздух щедр на ментальную энергию и силу духа. Это значит, что твари будут размножаться, сколько ты их ни бей. И н6а этом конкретном этапе, как ни поразительно, лучший способ для смертных драться с ними — не драться с ними.

— Это самое бредовое, что я слышала в своей жизни, — сказала она почти что восхищённо.

— Не сомневаюсь, но это не значит, что я не прав. Наш мир в корне своём работает несколько не так, как ваш. Духи будут драться с ними, да. Это наша обязанность. Те маги, которые могут покидать своё тело в форме духа, могут поучаствовать. Ваша обязанность — повернуть Колесо. Собраться вместе, говорить и слушать, есть и пить, танцевать и петь… Не кормить их страхом и безумием. Не уделять им внимание. Праздник на пороге — так отметьте его.

— Это антинаучно. Нелогично.

— Это примитивная магия, принцесса. Она на то и примитивна, что была раньше науки. И в чём-то ваша наука права: есть сферы, где надо в первую очередь обращаться к ней. Но существуют вещи, которые смертный должен оставлять на откуп вере — вне зависимости от того, во что именно он верит. Есть много традиций, богов, духов, но некоторые вещи универсальны. Как рассветы и закаты, как зима, сменяющая лето, и лето, сменяющее зиму, и солнце, поднимающееся над горизонтом и прогоняющее страхи прочь. Это вещи, заставляющие разумных собираться вместе определёнными тёмными ночами и бросать вызов этой тьме — кострами и свечами, фонариками и фейерверками. Смертные упорно показывают себе и голодной, неправильной, хищной тьме, в которой живёт безумие, что они ещё живы, что они ещё вместе, и что они будут жить. Вопреки и благодаря.

Я улыбнулся.

Да, примерно так мне однажды объясняла тётя, когда я жаловался, что фестивали — ненужная трата времени и финансов.

“Не всё на этом свете сводится к вещам, которые можно измерить”, — сказала мне мне она тогда.

— ..Это очень старая магия, принцесса. И просто поверь мне: она работает. На самом деле… Тебе придётся поверить мне, если ты хочешь, чтобы мы все встретили завтрашний рассвет не в логове Роя.

Сэи вздохнула и потёрла лоб.

— Я сама не верю, что соглашаюсь на это, — сказала она в итоге. — Это совершенное безумие. Но, возможно, с безумием надо бороться его оружием. Я обещаю тебе одно: если ты меня обманываешь…

— Да-да, — усмехнулся пищуха. — Если я тебя обманываю, то мы оба умрём. Так что, волноваться не о чем.

58

Выражения лиц серьёзных боевых магов, получивших приказ “праздновать”, я запомню надолго. Быть может, не самое смешное, что мне приходилось видеть в своей жизни, но определённо где-то в районе десятка самых лучших.

Пока шли приготовления и устанавливались дополнительные защиты, я нашёл своих подопечных в компании Моллзов и ребят с боевого. Они стояли вокруг одного и столов и ели красиво оформленные, дорого выглядящие блюда.

Даже на мой вкус, пахло очень вкусно.

— Откуда вы взяли еду? — заинтересовался я.

То есть я знаю, что моя подопечная всегда носит с собой законсервированный и уменьшенный запас еды на пару недель. Но я не уверен, что она бы стала тратить его в подобных обстоятельствах.

— О, Снежечка! — засияла Ван-Ван, прижимаясь боком к Адану. Тот стоял, очень тихий и задумчивый, и смотрел на пирог в руке, как будто где-то в пироге крылась отгадка на все вопросы бытия.

Может, и крылась. Почему бы и нет?

— Это всё Лэн! Он решил, что если мы ждём, пока нас спасут, то можем пока и поесть!

— А откуда…

— У человека всегда должна быть с собой в дороге еда, — поднял палец назидательно Лэн Моллз. — На всякий случай. Особенно когда он собирается проводить время в компании вечно голодных студентов. Да, ребята?

— Именно, — усмехнулась Элиза, подхватив супруга под локоток. — Лэн готовил всю ночь, когда узнал, что мы едем навестить Вани!

Анати бросила на них хмурый взгляд исподлобья, с трудом дожевала и сказала:

— Всё равно я считаю, что мы должны быть на улице, драться!

— Милая, там без нас разберутся, — отрезала Элиза, — тебе нравится рулетик?

— Ну да, но…

— Вот и скушай ещё кусочек! Моя дочь тоже его любит.

Я задумчиво посмотрел на почтенную семью Моллз.

— А сколько у вас детей? — спросил я.

— Трое… То есть, Яби старший… Был старшим. И близнецы, Сэми с Эммой. Мы долго не решались после Яби, но потом… Они младше Вани.

Я кивнул.

По крайней мере, я не заберу у них последнюю надежду, когда Ван-Ван уйдёт. Но…

Я жестом призвал ученицу к себе.

Она явно не хотела отлепляться от всё ещё медитирующего над пирогом Адана, но мой строгий взгляд её всё же переубедил.

— Снежечка! — прошептала она, подойдя ко мне. — Мы с Аданом поцеловались!..

— Я не хочу об этом знать, пока вы не помолвлены, — отрезал я. — Неприлично! Я слишком стар для такого!

— Снежечка, ты не стар, тебе всего триста! Это ничего для волшебных существ!

— Я не волшебное существо, я родился человеком, я стар и полон ворчания. Никаких поцелуев до свадьбы!

— Сне-еж! Ты буквально очаровывал женщин в политических целях!

— И именно потому я знаю, о чём говорю!.. Но шутки в сторону, мне сейчас надо возвращаться на улицу и закончить пару дел. Вы останетесь здесь, и очень может быть, что на рассвете нам надо будет отправиться в путешествие.

— В другой мир?..

— Да.

— Так быстро…

— Да. Я уже спрашивал у тебя, уверена ли ты, но теперь спрошу ещё раз: подумай. Если ты захочешь остаться, то…

— Я не захочу, Снеж.

— Уверена? — я пристально посмотрел ей в глаза.

— Да. Они милые, и я постараюсь вернуться позже, чтобы увидеться с ними. Но, Снеж, я хочу быть там, где ты и Адан. Если что, сможет Адан остаться?

Я честно обдумал этот вопрос и пришёл к тому же выводу, что и раньше.

— Остаться он сможет, вполне вероятно. Но на свободе его вряд ли оставят.