— Или паук раздавил тебя, — усмехнулся я. — Тут моя совесть чиста, я сделал всё, чтобы передать вас с супругом вашим коллегам. И, если даже в глубине души я и сожалел, что не прикончил вас самостоятельно, в моём почтенном возрасте можно уже научиться справляться с разочарованием… Но всё по порядку: поздравляю со вторым рождением, Лора. Ты, можно сказать, уникальный образец: я слышал о вас, но никогда ещё не видел.

— О, нас не слишком много и не слишком мало. Достаточно, чтобы сделать какую-нибудь ветвь миров очень весёлым местом. Но нам очень непросто выбраться в обитаемые миры, увы. Куча ненужных, глупых условий…

Я сдавленно фыркнул.

— Точно. Не могу поверить, что никто не рад гостям вроде вас. Вы же такие замечательные ребята!.. И тем более объяснимо, что никто сразу не понял: всё же, вы — большая редкость. Хотя все знаки были там, если присмотреться.

— Правда? — она склонила голову набок. — И какие же, позволь узнать?

— Я должен был догадаться уже исходя из того, что ты постоянно пыталась открыть дверь в Бездну Безумия, тем или иным способом. И всегда перед поворотом Колеса…

— Не я. Она пыталась. Но её больше нет, она переродилась, как бабочка из кокона, и стала мной. Я добилась успеха, и неудивительно. Она ничего не знала о мире и силе, но я… Я вижу всё с ослепляющей ясностью осознания.

Я фыркнул.

— Ты, дорогая, просто окончательно спятила. Тебя посещает та же ясность, с которой очередной пастух, наглотавшись каких-то незнакомых ягодок, вдруг осознаёт, что он — Владыка Вселенной. Только пастух проспится и скорее всего просто подивится странному опыту, возможно, подастся в бродячие провидцы. Но в твоём случае всё хуже, не так ли? Твой случай — это причина, по которой нам приходится так внимательно следить за всеми культами, большими и малыми, которые используют в своих техниках слова “перерождение”, и “ясность”, и “просветление”. Потому что часть из них, конечно, будет про нормальные духовные практики, в худшем случае (и при неправильном обращении) бесполезные или умеренно вредные. Но большущие проблемы начинаются, когда всплывают красавцы, которые не способны понимать метафоры и пытаются воспроизвести духовные практики физически. У них миссия, ясность, перерождение, — а нам потом бегай, лови толпу спятивших адептов, уверовавших, что они должны коллективно помереть в какой-нибудь определённый день, чтобы потом как-нибудь правильно воскреснуть… По факту, как правило, глава культа просто собирается кому-то их скормить, потому там не то что просветления или воскрешения, там вообще никакого “потом” частенько не бывает. Но как они в это верят! И главное, тех, кого удаётся из подобной веселухи вытащить, ещё попробуй потом убеди, что им всё это время врали! Они будут готовы верить во что угодно, но не в правду. Форменное безумие, а вот поди ж ты… Я слыхал, что подобные культы часто посвящаются тебе подобным.

— Безумие многогранно, посланник, — оскалилась она. — Иных называют безумцами, потому что они совсем не вписываются в нормы общества, в том или ином виде — потому что нормальность, конечно же, в первую очередь о том, что текущая версия общества считает допустимым и правильным… Другие просто больны, и в силу травмы ли, врождённых ли патологий или, как ты выразился, перебора с интересными ягодами они тонут в видениях и перестают отличать реальность от нереальности. Эти две категории порой пересекаются, но не так часто, как можно было бы подумать. Однако, есть ещё третья. И мы с тобой оба знаем, что я — её часть.

— Рой, — сказал я. — Ты — часть роя.

Все лица, что были впаяны в её тело, радостно заулыбались.

— Ты удивительно много знаешь о нас, посланник. Возможно, бывал в гостях?.. Но да, мы — Рой. Внешне неотличимы от обычных бабочек со внешних границ Бездны, но на самом деле мы — нечто совершенно иное. Есть много объяснений и ещё больше трактовок, но вкратце… Мы — то безумие, которым можно заразиться.

— И Лора заразилась.

— Она была избранна, потому что в ней прятался потенциал. Очень много потенциала, но при этом та уязвимость, что свойственна гениям, та уверенность в своей правоте и существовании абсолютной истины, которая для нас — хороший компост… Как это обычно бывает, уничтожив бабочку, она вдохнула пыльцу. Человек, что убивает одну из частей Роя, часто потом живёт с коконом внутри. Это наше свойство: убить одного из нас значит создать одного из нас. Разве не чудесно?

— Да, меня тоже в своё время очень впечатлило.

— Рада, что ты способен оценить красоту подлинной иронии… У кого-то этот кокон остаётся до самой смерти нераскрытым, но Лора… О, это был вопрос времени, когда её перерождения началось бы. Она была слаба и глупа, но всё ещё оставалась идеальным кандидатом для того, чтобы однажды стать мной. Нужен был только толчок… Какая-нибудь навязчивая мысль, за которую можно зацепиться, уязвимая точка, к которой можно присосаться, идея, достаточно болезненная, чтобы развиться в манию, чтобы щедро кормить кокон внутри и делиться с теми, кто вокруг. И мы оба знаем, что стало основной для этой идеи.

— Ну да. Теперь сходится всё, в том числе и ненависть к примитивной магии: вы не можете прийти, пока вас не пригласят, и не способны просочиться там, где есть много духов, что захотят и смогут вас остановить.

Она прищёлкнула языком.

— Раньше нам было сюда не пройти, да — пока стояло местное Древо, пока равновесие не было нарушено. Но теперь двери для нас открыты, и конечно мы предпочитаем убирать с дороги возможных конкурентов…

— Потому вы стали работать на драконов.

— Драконы глупы, ими легко манипулировать. Для них всё сводится к власти и политике, они ничего не понимают в том, как устроен этот конкретный мир, который они практически уничтожили. Всего лишь водомерки на поверхности пруда, но всерьёз считают себя владыками вселенной. Они то ли не понимают, то ли не хотят осознавать: когда равновесие рухнет окончательно, когда мы завладеем духовным пространством этого мира, они станут не более чем нашим кормом. Забавно это будет, если подумать.

55

Говоря откровенно, не то чтобы великая неожиданность.

Тут вот какое дело: даже в мирах, где проявления магии слабо видимы, где в неё не верят вообще, развлечения вроде тех, что устроили тут драконы, оставляют после себя след.

Даже если многим хочется верить в обратное, даже если в моменте кажется, что всё идёт, как надо. На столетия, порой — на тысячелетия, кровавые ошмётки тянутся плащом за старыми деяниями такого рода, отравляя и запуская круги, множество кругов. И как же сложно порой бывает их остановить, как же стремительно меняются роли, но остаётся неизменной полная насилия суть… Опять же, как бы ни казалось людям из иных миров, что их реальность стабильна и неизменна, по факту они не знают, где они завтра проснутся. Не осознают, что в одну ночь всё может полностью измениться.

Но то немагические миры.

В мирах магических, где существование богов и других миров является научным фактом, а влияние духов на людей очевидно — в таких след ужасных деяний глубже, разрушительней. И особенно это касается мест, где духи и магические сущности сосуществуют с людьми, вроде моей родины, вроде этого конкретного измерения.

Если я понимаю правильно, драконы пришли из мира другого типа. Всё ещё полного магии, но такого, где граница между миром духов и живых более плотна, и большинство магических существ имеют человеческое обличье. Они не понимают в полной мере, что такое духовное равновесие. И, если совсем уж честно, я подозреваю, что в их родном мире это тоже укусит их за задницу, даже если не так быстро, как местных.

Так-то всё просто: когда ты уничтожаешь слишком много деревьев, получаешь пустыню. И засадить потом пустыню возможно, но сложно. А уж если у тебя почти всё — пустыня, то откуда ты будешь брать семена?

Так и тут. Уничтожь приличное количество природных духов, и эффект будет примерно тот же, что и при вырубке деревьев: ты больше не будешь защищён ни от ветра, ни от палящего солнца. И нечему будет сохранять воду, ака магию, в берегах.