Ван-Ван быстро кивнула и ещё немного расслабилась.

Успех надо было закреплять.

— Почитай, — предложил я, — возьми одну из твоих любимых.

Книги были её спасением и способом выжить, в конце концов. И, даже если в некоторых ментальных учениях и считается, что побег от реальности — штука плохая, это всё ещё лучше большинства альтернатив.

— Я не хочу, — ответила она тихо, — они врут.

— Извини, повтори?

— Все эти книги. Они врут всё насчёт любви.

Хм.

И вроде бы я должен был бы радоваться такому развитию событий, но не получалось.

— Воля твоя, — ответил я мягко, — но ты должна знать, что никакая это не ложь. Просто многое зависит от того, как именно ты их понимаешь.

Ван-Ван удивлённо посмотрела на меня. В её взгляде появилось что-то острое и почти злое.

— Что с тобой не так, Снеж, правда? Или ты просто любишь со мной спорить, неважно о чём?.. Ты хотел меня переубедить. Я признаю: ты был прав, а я — нет. Я признаю: любовь — просто одна большая сказка, для меня так точно. Я поняла, чему ты хотел научить меня, о учитель! Что дальше?!

Я вздохнул и уставился в потолок.

Мне очень ярко вспомнилось, как тётушка во время последнего своего визита заявила: “Да что же вы все слушать слушаете, а понимаете то не так, то не тем, то не вовремя!”

Как по мне, идеальное описание текущей проблемы.

— Слушай, — сказал я, — любовь из твоих книг — это красивая сказка, которой забивают мозги девочкам, где надо и где не очень. Но это не значит, что её не бывает, не значит, что не стоит получать удовольствие от чтения и проживать эти все мини-жизни вместе с твоими книгами. В этом нет ничего дурного. Я пытался тебя образумить не для того, чтобы ты во всём разуверилась. Я однажды так разуверился, и вот что я тебе скажу: слепо верить и слепо не верить — две стороны одной глупости, где самое важное слово всё же “слепо”. И я пытался достучаться до тебя, потому что девы твоего возраста… Да ладно, если честно, порой разных возрастов… Очень часто верят, что любовь — главное в их жизни, может заменить всё, победить всё, включая законы природы и здравый смысл, оправдать всё, что отдельная ловушка сама по себе… Это может быть верно на каком-то этапе, но в среднем всё же — неправда. Но это не значит, что всё, сказанное о любви, ложь и ерунда. Я сам понял это не сразу, но… Чтобы начинать искать любовь, надо для начала найти себя. Чем цельнее человек, тем цельнее его чувства, вот и вся разгадка.

Ван-Ван фыркнула:

— Тогда у меня нет шансов, потому что со мной всё не так! Я никогда не буду…

— О, не начинай! “Со мной что-то не так”, “я никогда не”… Я понимаю, что ты сама себя сейчас считаешь ужасно взрослой, со всеми “сейчас или никогда”, выстроившимися в голове в ряд, но поверь этому трёхсотлетнему величеству: с тобой всё так, и чего только не будет в этой твоей жизни, которая впереди. Может быть, и любовь будет, отчего бы ей не быть?.. А может, ты из тех, с кем великая любовь не случается, и так тоже бывает. Для кого-то это выбор, кому-то просто не судьба. И поверь, иногда это не проклятие, а везение. Иногда нет, и люди всю жизнь сожалеют о том, чего не в силах найти… В общем, ребёнок, ты не узнаешь, как оно работает для тебя лично, пока не пойдёшь и не попробуешь. Потому что нет другого способа узнать. Ни книги, ни добрые советчики тебе не расскажут, каковы они для тебя — жизнь, любовь, магия, дорога… ты можешь слышать чужие голоса, но окончательно решать двоим: судьбе и тебе.

— Ты хочешь сказать, что любовь — не главное в жизни.

— У кого как. Но она не обязана быть главной, потому что на свете полно других интересных вещей. Правда ведь в том, что любовь, как магический талант, не всем даётся (и не всем к добру, но это уже вопрос другой). И, как магия опять же, любовь растёт, меняется и трансформируется вместе с человеком. Именно на это в своё время рассчитывали, выдавая дочерей замуж при первой же возможности и делая браки нерасторжимыми. Но это… тоже работает далеко не всегда.

— Я когда-то думала, что умею любить, — сказала Ван-Ван. — Я так радовалась, когда полюбила Гэвина. Но теперь я… Я просто врала самой себе… Если я так легко готова отказаться от него, то это никакая не любовь, так?

“Да, в твоём случае,” — подумал я, но вслух не сказал.

— Не обязательно, и любовь бывает разной. Первая любовь вообще очень часто смешна и разрушительна. Как долго ты любила Гэвина, наблюдая со стороны?

— Ну… Два года или около?..

Ох, ребёнок…

— И ты считаешь, этого не достаточно, чтобы доказать, что любить ты умеешь?

— Нет! Потому что стоило мне действительно приблизиться к нему, действительно обнять его, и поцеловать, как вдруг… Он как будто бы перестал мне быть так уж интересен?..

— Ну да, случается сплошь и рядом, особенно в юности. У некоторых потом не проходит, если что, потому ты ещё легко отделалась… Ты не первая и не последняя, кто влюбляется не в человека, а в образ и собственные фантазии. Что далеко ходить? Я таким был. Я всю свою юность думал, что хочу жениться на своей подруге детства. Она отказывалась, но я интриговал, и распугивал любых кандидатов на её руку или постель… Мне стыдно признаваться, но она почти до тридцати лет не рисковала заводить ни с кем никаких отношений, опасаясь (и не зря), что я этого просто так не спущу. Я не опускался до насилия, но демонстрировал миру всеми доступными способами, что она моя…

— Но она совсем не любила тебя в ответ? — Ван-Ван явно была готова плакать над моей горькой судьбой, не понимая, что тут впору плакать над моим идиотизмом.

— Разве что как брата. Но больше тебе скажу: я тоже не любил её, как женщину. Дело было не в ней самой, а в том, что она значила для меня, в желании обладать и чувствовать себя цельным. Я откровенно не думаю, что из нас могла бы получиться хоть какая-то пара. Но только позже, повзрослев, я понял, какой же ерундой на самом деле страдал. И что вся моя “великая любовь” (о которой, кстати, написали пару книг) на деле произрастала из страхов и комплексов, ничего больше. И тот факт, что она не согласилась потакать моим глупостям, на деле — очень даже счастливый конец. Просто я не сразу это понял.

— Ты думаешь, у меня тот случай, когда оставить Гэвина позади — это счастливый конец?

— Да, для вас обоих. И в этом нет ничего плохого, это не значит, что с тобой или с ним в этом плане что-то не так. Просто любовь не всегда во благо, такова жизнь. Иногда высший акт любви — вовремя отпустить друг друга. Удручающе часто это вообще лучшее, что люди могут сделать.

— Ради любви надо быть на всё готовым…

— Именно. Даже отпускать. А отдавать ради любви всё — зачастую опасная идея. Особенно если речь идёт о том, кто не отвечает взаимностью. Вы с Гэвином… ты просто пыталась найти опору и смысл хоть в чём-то. И знай, что многие в твоём возрасте делают то же самое. Но не делай по этому поводу какие-то выводы насчёт правды, лжи и твоей собственной способности любить. Ты недостаточно для этого повидала.

Ван-Ван нахохлилась.

— Ты, наверное, прав… Твои слова звучат так скучно по сравнению с тем, что обычно говорят о любви. Она спасает от всего, она — самая могущественная сила на свете, она непременно всех победит и все двери откроет, она… Вот что обычно говорят. И я всегда очень в это верила. Я верю книгам. Мне надо было верить во что-то хорошее, и я выбрала любовь, потому что…

— Потому что это было самым разумным.

— Да… Но теперь, я совсем запуталась, Снеж. Придёт Адан, у него всё так сложно, и мы должны были обсуждать новые тезисы о любви. И что я скажу ему? Что больше не верю в то, во что верила только вчера?

— Не вижу проблемы. Неспособность меняться, как по мне — это разновидность безумия, а не благодетель. Я спорил об этом до хрипоты с любителями “мы всегда так ехали” идеи, неспособными признать, что меняется всё. Могу поспорить и с собственной ученицей, если действительно нужно. Скажу вот что: нет хуже ошибки, чем цепляться за ту тебя, которая была вчера.