Разум затуманен?! Да я разумнее всех разумных…

Наверное.

Моргнув, я вдруг узнал его… И тут же понял, какую херню вытворяю.

— Что за…

— Превращение туманит сознание, особенно в первые разы, — сказал Мийоло. — Ты привыкнешь.

В тон его словам, на меня накатила слабость. Мысленно обругав себя на все лады за потерю контроля, я на выдохе вернул себе кошачью форму.

— Вот и хорошо, — кивнул Мийоло, перетекая в форму волка, — позже ещё потанцуем с тобой, если захочешь. С тобой интересно.

— Могу вернуть комплимент. Но…

— Не думай об этом, мой человек всё уладит. И никто не ждёт от первого превращения стабильности, особенно в ответ на нападение. Учитывая тот факт, что смена формы непривычна для тебя, ты ещё был верхом вменяемости.

Я мысленно поморщился, потому что — не-а, не был. И знал ведь, по опыту обретения драконьего облика, что резкая смена формы может быть опасна для неподготовленного к подобному разума, что новые рефлексы, смена зрения, веса и прочего ведёт за собой ментальные последствия. Но не думал, что в данном случае это будет иметь место, хотя казалось бы — очевидное…

Я осмотрел лежащий в руинах коридор с обрушившимися стенами и порванными защитными плетениями.

…

Искренне надеюсь, что леди Алото заставят за это заплатить.

Кстати, об этом.

— ..И потом это чудовище превратилось и напало на моего Малыша! — разумеется, именно так леди Алото изволила описать происходящее.

Очаровательно.

На лицах преподавателей, которые слушали леди Алото, по счастью, восторг написан был. Та самая преподавательница с совой, которую я помнил как бывшего куратора Ван-Ван, изобразила на лице не очень вежливое сомнение. Куратор Родц, с другой стороны, ничего вежливого изображать не стал.

— На тебя напала студентка, Анджела? Правда?.. Впрочем ладно, мне похрен, мне другое интересно: какого демона ты вообще тут делаешь?

— Что? Ты спрашиваешь меня? Профессор Лайи, хоть ты…

Совокуратор прокашлялась.

— Простите, леди Алото, но вопрос закономерен. Что именно вы тут делаете? Это Академия, посторонние не могут просто так ходить по коридорам. Как вы тут оказались?

— Я пришла защитить свою дочь от этого монстра!

— Серьёзно? — куратор Родц не выглядел особо восторженным.

— Да, серьёзно! Представь себе! По вашей школе ходит психопатка, нападает на людей, и вы позволяете ей это!..

— Довольно, — рявкнул Родц. — Это просто бред какой-то. Я слышал всю эту срань ещё вчера, и на мой взгляд, у твоей дочурки чересчур развита фантазия…

— Моя дочь не врёт!

— Но почему-то никто, кроме неё, не видел того, что видела она. Загадка, да?

— Они сговорились против неё! Я верю своему ребёнку!

— Знаешь, чему я верю прямо сейчас?! — ощерился Родц. — Тому, что ты, вместо того, чтобы пользоваться официальными каналами, припёрлась в Академию, нарушая все протоколы, и напала на восемнадцатилетнюю студентку. Из-за дурацкой разборки между малолетками! Что с тобой не так?!

— Она угрожала моей дочери магией!

— Ты блин не поверишь, но я тебе таки открою секрет: здесь магии учат, ага. Со всеми вытекающими. Малолетние маги нестабильны, и да, у них бывают свары. Хочешь чего другого? Отправь свою дочь, не знаю, в школу высоких искусств. Или ещё куда. Да что угодно, кроме той хрени, что ты только что выкинула!..

— Господа, — встряла профессор Лайи решительно, — я вполне уверена, что нам стоит продолжить этот разговор в кабинете ректора. Не стоит устраивать представление для всей Академии.

Я осмотрелся и пришёл к выводу, что посмотреть на шоу и правда сбежались все. Сквозь толпу к нам уже пробиралась… Хм… Телесная оболочка лорда Найделла, так что следовало ожидать, что веселье будет особенно забористым.

— Да, — рявкнул Родц, который, кажется, осознал количество посторонних глаз вокруг, — к ректору. Сейчас.

Похоже, мы с гаремным кошаком встретимся даже раньше, чем я планировал… Вздохнув, я нашёл взглядом подопечную и ободряюще ей кивнул.

Пора всё же покончить с этой дурацкой историей.

14

Гаремный кошак выглядел паршиво, и это немного примирило меня с его существованием.

Не то чтобы это что-то меняло, конечно — сожаления и вина, возможно, относятся к категории самого бесполезного эмоционального багажа на свете. Опять же, я встречал ребят, которые прикончили всю свою семью, в перерывах деятельно страдая от чувства вины, но всё ещё продолжая свои кровавые развлечения. Но всё равно меня каким-то образом утешил тот факт, что, променяв леди Шийни на великие цели, гаремный кошак имел вежливость плохо спать этой ночью.

Какие времена, такие и утешения, да…

Пока я размышлял об этом, вокруг разворачивалась самая натуральная драма. О трёх актах, или что-то вроде.

Леди Алото, разумеется, вещала. Обстоятельно так, с расстановкой она рассказывала о том, какое чудовище Ван-Ван и почему её должны были запереть в тюрьме, а не оставлять учиться с нормальными детьми. Леди также пересказала события в общежитии — весьма точно, тут надо отдать должное Белинде. Забыла лемуродева упомянуть только о том, что сама как бы начала с угроз, на которые Ван-Ван ответила срывом…

Но справедливо и то, что Белинда не применяла против Ван-Ван магию и не угрожала членовредительством.

Чего всё же нельзя сказать о самой Ван-Ван.

— Я не знаю, о чём вы говорите, — вещала она, хлюпая носом. — Я не нападала на Белинду! Она всегда меня в чём-то обвиняет, но я ничего, ничего не знаю! Я не знаю, почему эта женщина на меня набросилась! Простите…

Рыдания были настолько натуральными, что профессор Лайи даже подошла утешить несчастную Ван-Ван, глядя на Алото с осуждением.

— Эта девица — патологическая лгунья! — возопила леди Алото, и в целом тут с ней я мог только согласиться. Ван-Ван рыдала настолько натурально, демонстрировала на ментальном уровне настолько правильные, уместные эмоции, казалась такой жалкой, что мне хотелось подарить ей что-нибудь в награду за отличный перформанс.

Да, я мог видеть, что она лжёт, но на моей стороне были опыт дворцовых интриг, наследие ментального мага, разблокированные силы и статус её фамилиара. Я успел немного узнать Ван-Ван и понимал, какой она бывает, когда говорит правду: неуверенной, уязвимой, сомневающейся, защищающейся, противоречащей самой себе. Забавно и немного иронично, но для стороннего наблюдателя правда в устах Ван-Ван выглядела бы ложью, и наоборот.

Тут классический трюк: моя подопечная была из тех превосходных лжецов, которые научились верить своей лжи, проживать её, пропускать свозь себя, не просто носить маску, но жить ею.

Я наблюдал за её представлением, и, судя по тому, как у лорда Найделла изменился цвет глаз, Орди наблюдал тоже. Восхищённо.

Ненавижу это признавать, но, чем больше я наблюдаю за ними, тем больше понимаю, почему судьба могла свести их вместе.

По сути леди Алото не ошиблась, называя Ван-Ван патологической лгуньей. Да и с психопаткой в целом она недалеко ушла. Как бы у девчонки на лицо расщепление личности, что нормально для столетних менталистов и зеркальщиков, но совершенно не дело для такого ребёнка…

Другой вопрос, что у Ван-Ван есть некие предрасположенности, которые встречаются у многих. Опасные, да. Да, способные потенциально создать чудовище. Однажды, в будущем, если изоляция продолжится, если рядом не будет ни меня, ни любого другого нормального учителя, если…

Если. Мы все постоянно висим вокруг этого “если”, вот в чём штука. Это ниточка, протянутая между тем, кем мы могли бы быть, и тем, кем нам суждено стать, и тем, что течёт в нашей крови, и тем, что мы в итоге выбрали. И вопрос в конечном итоге не в том, кем нас сделали, а в том, что с этим делаем мы сами.

И пока что Ван-Ван справляется лучше, чем могла бы.

С её данными, с интеллектом, и расщеплённой личностью, и способностью лгать, и выдающейся магической силой хтонического типа, и всем миром вокруг, рассказывающим ей, какое она чудовище — о, со всеми этими данными Ван-Ван давно могла пойти по классическому пути, сказать миру: “Вы видите во мне чудовище? Значит, я им буду. Наслаждайтесь”.