В таких обстоятельствах нужно большое бронированное тело. Или хотя бы эти дурацкие отростки, которые люди называют руками.

Ужасно хотелось превратиться в дракона, хотя бы ненадолго, хотя бы в меньшую форму… Но,снова, это было бы глупо, расточительно и потенциально опасно.

Против полноценной человеческой формы я тоже мысленно воспротивился. Во-первых, даже более энергозатратно, чем драконья. Это причина, по которой человеческий облик духов всегда имеет “изъян” — до уровня локального божества, по крайней мере. Причина, по которой лисы не могут прятать свои хвосты до того, как отрастили хотя бы седьмой, а в идеале — восьмой. Но есть ещё одна проблема…

Да, теоретически меня тут никто не знает. Но это та теория, которую я не хотел бы проверять на зуб. Я всё ещё весьма уязвим, а мнимая анонимность… Если Шийни и Лит-Тир могли пройти сюда, почему не может быть кто-то ещё? Время и место, как это порой случается. И я не готов быть узнаным.

Потому я решил остановиться на типичном облике кошачьего духа, посчитав, что тот вряд ли сильно разнится от мира к миру: гаремный кошак в полутрансформации тому прямое подтверждение. Так что я сделал себя эдаким гибридом кота и человека, с хвостом и ушами, в текучей одежде убийцы и с кошачьей маской на лице (не то чтобы необходимый элемент, но, вы знаете — стиль).

Облик материализовался легко, что хороший знак: есть обличья, в которые духу не поместиться, и есть такие, которые впору, как одежда от хорошего закройщика. Именно потому духам и полуматериальным созданиям легче всего воплощаться такими, какими их представляют люди: есть на что опереться, есть откуда взять силы. Самовосприятие и связь со стихией тоже помогают. Но ни для кого не секрет, что в то, с чем он не имеет никакой связи, дух не может превратиться. Этот закон, насколько мне известно, актуален для всех миров Древа…

Но новый облик подошёл мне идеально. Я вдруг подумал, что, возможно, даже старое лицо Непревзойдённого Императора не ощущалось настолько природно — потому что оно не было по-настоящему моим, или потому что я из него вырос.

Как знать.

..

Практика показала, что леди Алото всё же была весьма хороша: мой удар сломал бы обычному человеку как минимум восемь костей, перемешав внутренности, но леди отделалась только парой треснувших рёбер и каменной крошкой, осыпавшейся на неё из той красивой дыры в стене, которую она проделала в финале своего недолгого полёта.

Она вскочила на ноги почти сразу, впрочем, и перетекла в боевую стойку, несмотря на сломанные рёбра… Говорю же, хорошая выучка. Была бы она ещё адекватней, вообще сказка… Впрочем, таких высот в магии не достигнуть без самодисциплины и определённого самоконтроля. Потому здорово сомневаюсь, что леди Алото так уж неадекватна. Просто это больная мозоль… Возможно, именно поэтому многие ордена запрещают своим адептам иметь детей.

Нелегко быть отстранённым и объективным, когда в этом мире есть кто-то, кто для тебя важнее всего остального. Это, снова говоря о любви.

Порой (чаще да, чем нет) она ослепляет.

— Беги отсюда, — сказал я задыхающейся Ван-Ван, — приведи куратора Родца!

— Но Снеж…

— Не сметь спорить! Выполнять!

Одна радость: командный голос, выработанный за много лет дворцовых развлечений, сработал, и Ван-Ван рванула прочь. Фамилиар леди Алото попытался её задержать, но я встал у него на пути. Оценив противника, он тоже перетёк в человеческую форму, оставив себе пару звериных черт.

— Малыш, разберись с этой бешеной тварью! — рявкнула леди Алото.

Её фамилиар, огромная гора мускулов даже в человеческом обличьи, склонил голову набок, изучая меня, и усмехнулся.

— Что хозяйка что фамилиар, а? — проговорил он на частоте, где фамилиары общаются между собой. — Угомонись по-хорошему, отрыжка новой системы отбора, и я не сделаю тебе больно.

— Могу предложить тебе точно то же самое, — хмыкнул я. — Вместо того, чтобы нападать на детей и выполнять идиотские приказы, лучше своди свою хозяйку к менталисту. Веришь или нет, но она не в себе.

— Ну-ну. Зато твоя хозяйка, которой место в тюрьме для малолетних магов-психопатов, конечно же, в себе… Даже странно, что я ожидал чего-то ещё от жалкой твари вроде тебя. Ты призрак какого-то мага, да? Эта Академия стала просто дырой, когда в фамилиары начали брать всякую шваль.

— Ну да, дай угадаю: должны были брать только таких, как ты?

— Разумеется, — холодно улыбнулся он. — Но теперь Академия полна всякой низкоуровневой дряни вроде тебя. В мои дни двери сюда были открыты только для природных духов… В те времена такие, как твоя хозяйка, не имели и шанса.

Я усмехнулся, быстро сформировал из воздуха несколько малых духовных клинков и отправил их в полёт. На средней скорости, просто чтобы оценить этого говорливого сторонника “природные духи лучше всех” теории.

Он уклонился, но с трудом: далеко не так хорош, как говорлив. Не Пищуха… И даже не Мийоло.

Я оскалился заставил клинки плясать, окружая его.

— Не знаю, как пощадить твои чувства, парень, но у меня для тебя плохие новости: если кому-то не досталось бы фамилиара, то это дочурке твоей хозяйки. Да и ты, уж прости, звёзд с неба не хватаешь. Ты дух чего? Ближайшего сортира? Если судить по твоей грации, то очень похоже на то… — тут я конечно нёс чушь. Природной силой от моего противника веяло, и, хотя в зале суда он принимал несколько более компактных обликов, я готов был поспорить, что изначально он был духом быка или оленя… Чем-то рогато-упрямым, в общем.

Но злить его было забавно. Он разделял слабости хозяйки и не очень хорошо умел обходить болевые точки.

— Ты!..

Он обошёл клинки, сырой силой проделав дыру в стене (не совсем бесполезен, надо же), перекатился, сбрасывая летающие лезвия со следа, и пробил ещё одну стену, чтобы прикончить маленького скромного меня: он ожидал, что я не услышу его.

Наивный.

Мы сцепились на более близком расстоянии. Изначально я опасался подпускать его слишком близко — непривычное тело, непривычный баланс, учитель был бы недоволен — но противник мой не был слишком опасен, и я был быстрее. Его удары, пусть могущественные, не могли меня задеть, что его весьма злило. Я, с другой стороны, весьма устал от беспомощности и хотел повеселиться. Этот, конечно, не так уж интересен, но на безрыбье…

Я извернулся, позволяя ему проскочить мимо, и подрезал то место, где у человека были бы сухожилия на ногах. Отрезать ноги не решился, пока не проверю регенерацию, это можно отложить на потом, а пока…

Он рухнул, но тут же вскочил, раны заросли мгновенно.

Ага, значит, можно не опасаться, что случайно пришибу. И выразить свои эмоции на тему того, что я думаю насчёт леди Алото, не получив обвинения в убийстве и прочих сложностей. Тогда… Я примерился, прикидывая, как займусь художественной резкой по духовному телу, но порывом силы нас расшвыряло в стороны. Передо мной вдруг возник новый противник, тоже фамилиар в человеческом обличье, со смутно знакомой духовной сигнатурой — но куда более могущественной, чем та, к которой я привык.

— Довольно! — рявкнул он.

— Это вряд ли, — показал клыки я.

Жажда драки пела в крови, и я собирался преподать леди Алото урок, пусть и через её фамилиара. Сколько времени пройдёт, прежде чем эта тварюшка окончательно перестанет регенерировать?.. Азарт пел в крови, и я очень, очень желал узнать.

Мой противник нахмурился и перетёк в боевую стойку. Леди Алото на заднем плане что-то кричала о чудовище.

Я пронаблюдал за текучими движениями противника и мысленно усмехнулся.

Ну наконец-то веселье.

И будь я проклят, если в его горящих глазах не вижу то же самое.

Ощерившись, мы сошлись в схватке, постепенно наращивая силу и мощь ударов. Он был быстр и ловок, силён и хитёр; настоящий вызов, и я так скучал по этому ощущению…

— Приди в себя, — рыкнул он, — твой разум затуманен первым превращением.

Я оскалился и едва не снёс ему голову. Но слова осели в глубине сознания.