А так понятно, почему жена хочет захватить ее на полигон. Рида умеет зажигать Черное Солнце — по крайней мере, в теории, на деле еще ни разу не испытывала. Как и Яса. В тайну обе перворанговые девушки не посвящены, но, видимо, Сора хочет захватить их для подстраховки. Подозревает, что придется зажигать Солнце несколько раз подряд — а у нее силы так быстро не восстанавливаются, мы как-то экспериментировали: у Соры между двумя «сеансами» должно пройти полчаса минимум.

Это она умно придумала. Нужно посвятить их в то, что такое Черное Солнце и как именно мы его используем. Обе делом доказали свою преданность: одна Соре, другая — Герту и мне. Вообще-то в бытность свою консультантом всяких интересных служб я не советовал давать высокий уровень допуска молодым девушкам: выйдя замуж, они обычно серьезно меняют свою лояльность — и это абсолютно нормально, даже, пожалуй, похвально. То есть серьезные секреты следует доверять либо тем, кто замужем за проверенными людьми, либо законченным карьеристкам, замужества не планирующим и романтически не настроенным. Яса и Рида удовлетворяли первому условию.

Иэр Иэррей, конечно, не настолько «ближний», как Герт, но ему тоже можно доверять. Он не столько обожает Сору, как Яса, сколько считает делом чести всячески помогать ей. При этом честь (и медицинское любопытство) для него едва ли не главное в жизни, как для Ориса главное было ни в чем не изменить Пути Дуба. На лекаря можно полагаться.

Все это я прокручивал в голове, пока Рида осторожно меня осматривала: у Кейлина в каморке нашелся «дежурный» комплект инструментов и аптечка — Сора велела разместить их во всех стратегических точках резиденции. Так что стетоскоп у нее имелся.

— Мне очень не нравится твое дыхание, — напряженно проговорила Рида. — Что-то в легких…

— Подмастерье Рида, прошу прощение… — Риду оттеснил Иэррей.

«Подмастерьем Ридой» ее называют многие, чтобы не путать с Гертом. Теперь, чувствую, у нас будет такая же путаница с двумя мастерами Он…

У меня к тому времени настолько кружилась голова, что я даже не пытался следить за обстановкой — только бы связность мышления сохранить и впопад отвечать на обращенные ко мне слова. Приближения пятирангового лекаря я не заметил.

В отличие от Риды, он не стал меня касаться или осматривать на предмет порезов, просто послушал в стетоскоп, посчитал пульс и поглядел белки глаз. Потом сказал:

— Глава Коннах, Великий мастер сказала мне, что вы вдохнули какую-то субстанцию?

— Очень… мало, — пробормотал я. — Большую часть… сжег.

— По своему действию очень похоже на порошок из цветков малкура, — проговорил Иэррей. — Редкая, я бы сказал, эксклюзивная дрянь. Никогда прежде не видел ее в действии. Впрочем, это также может быть выжимка из желез сумчатого енота. Тогда надежда есть.

— В случае… малкура… надежды… нет? — спросил я.

— Если Великий мастер успеет довезти вас до полигона и вы еще будете в сознании, чтобы совершить чудо, то есть, — спокойным тоном проговорил мастер-лекарь. — Поэтому настоятельно рекомендую отбросить всякую осторожность и совершить чудо сейчас, если визиты на полигон все-таки были нужны для создания ложного следа относительно связи этих чудес и Черного Солнца.

Я помотал головой.

— Увы… нужен… полигон. Черное Солнце… можно… раньше… но не в городе. Слишком опасно.

Слизни медленные и туповатые — но даже высокоранговым бойцам с ними справиться сложно. Что они сделают с низкоранговыми бойцами и обычными жителями Тверна — не хочется представлять. Впрочем, и представлять не нужно. Инцидент, когда Черное Солнце зажгла настоящая Сорафия Боней, все еще жив в памяти у многих!

Краем сознания я заметил, что в каморке у Кейлина скопилось множество людей — не только Иэррей, не только Рида, но и сам Кейлин, и Яса, неожиданно бледная и перепуганная (Рида казалась спокойнее), и Герт, и даже Ланс — а он-то что тут делает? Они как-то разом обступили меня, не давая вдохнуть, и я с раздражением подумал, что было бы гораздо легче, если бы они отступили хоть на несколько шагов назад! Потратить силы и сказать им?

— Расступитесь! — велела Сора.

Очень вовремя!

Секунду назад ее не было, и вдруг она появилась.

— Лис, никто не должен видеть, как я выношу тебя из резиденции, — пока я боролся за очередной вдох, она уже каким-то образом оказалась прямо передо мной, держала обе мои руки в своих, и от этого дышать делалось почему-то немного легче. — Сможешь выйти сам?

Мне очень четко представился Орис Коннах, делающий свои последние шаги под священным Дубом.

— Смогу, конечно, — я смог сказать ей эти слова, не задыхаясь. — Не так мне еще плохо.

— Еще бы. Тебе не просто плохо, тебе хреново, — последние слова она сказала еле слышным шепотом, на нашем родном языке, и я снова не смог удержаться от усмешки — которая неожиданно привела к булькающему кашлю.

— Жидкость в легких, — подтвердила Сора. — Сейчас сядем в повозку — и я тебе сделаю дренаж. Давай. Вставай.

Очень жестким, спокойным тоном.

— Моя опора… — пробормотал я, и в самом деле опираясь на ее руку.

Эти несколько метров до повозки — а ее подкатили прямо к крыльцу — почти мне не запомнились. Я старался сохранять на лице сосредоточенное выражение человека, которого вызвали куда-то по срочному делу, но шагать неторопливо. Вот не думал, что доведется снова использовать опыт жизни с искусственным сердцем — тогда количество кислорода в крови не изменялось от изменения усилий, и приходилось все делать как в анекдоте, «медленно и печально». Теперь же количество кислорода в крови, такое ощущение, убывало, несмотря ни на что. Но все же его хватило, чтобы я, как я надеялся, полным достоинства шагом проделал путь до «кареты скорой помощи» — буквально кареты и буквально скорой помощи, Сора ее заказала именно с этой целью! — и рухнул на носилки, установленные на креплениях по центру возка.

— Яса, скальпель, антисептик и дренажную трубку номер семь, — услышал я спокойный голос Соры — после чего отрубился.

* * *

Пришел в себя буквально через несколько секунд — от резкой боли в спине. Повозка двигалась, дышать было несколько легче. Меня почти не трясло и не качало: потому что я полусидел, навалившись на… Да, на Герта. Брат поддерживал меня в сидящем положении, обнимая, моя голова лежала у него на плече. А с моей спиной что-то делали. Так, это Сора: ее ауру ни с чем не спутаешь!

Мощная внутренняя энергия Великого мастера мешала мне рассмотреть, кто еще находится в повозке, однако я подозревал, что как минимум Яса и мастер-лекарь Иэррей — а на козлах, скорее всего, Рида. Да, так и есть. Человека на козлах я кое-как разглядеть мог: первый ранг, компактное сравнительно небольшое тело, но больше, чем у Ясы — только она.

Сора что-то делала с моими ребрами, судя по ощущениям, накладывала плотную повязку.

— Смотри, Яса, вот как это делается, — услышал я. — Ты, вроде бы, проводила односторонний дренаж, а когда двойной, повязка накладывается вот так.

Узнаю свою Алёну: даже в такой момент выполняет свой долг до конца! В данном случае, долг учителя.

— Надеюсь, ты взяла золотые? — пробормотал я в плечо Герту. — Иначе я обижусь…

Я помогал Соре заказать трубки для интубации: хирургической стали как таковой здесь не было, поэтому мы оплатили золотые и серебряные.

— Очнулся! — радостно воскликнула Яса.

— Золотые — мягкие, — отрезала Сора, не прекращая перевязку. — Ты путаешь, это я для сшивания сосудов брала. Для интубации серебро.

— Жаль. Значит, золото — в следующий раз…

— Я тебе покажу — следующий раз! Что у тебя за мания насчет следующего раза⁈

— Просто люблю… золотые украшения…

— И при этом отказался от императорских сережек? Мне есть что сказать по поводу твоего вкуса в аксессуарах!

Я не удержался и захихикал — отчего зашелся кашлем, и Герту пришлось торопливо прижать меня к себе.

— Мастер Сора! — это одновременно воскликнули Яса и Герт, причем Яса просто с укоризной, а Герт буквально с ужасом.