— Он заслужил. Иэр! Расскажите-ка нам о действии яда малкура. Боюсь, я пока не успела о нем ничего узнать.

— Я тоже знаю о нем сравнительно немного, — услышал я спокойный голос Иэррея. Значит, кроме Ясы он еще в повозке. И, скорее всего, больше никого: места недостаточно. — Мой первый наставник упоминал о нем как о примере яда, с которым мне вряд ли придется столкнуться. При вдыхании какое-то время ничего не происходит, затем легкие перестают работать нормально, в них начинает накапливаться жидкость. Симптомы прогрессируют, смерть наступает от недостатка воздуха.

— Мастер Сора отвела жидкость у него из легких! — сказал Герт у меня над ухом. — Значит, если жидкость будет вытекать, Лис это переживет?

— Может быть, — с сомнением произнес Иэррей. — На островах никогда не делают интубацию. Обычно отравленный умирает в течение четверти часа с момента появления первых симптомов, но уже прошло больше времени. Возможно, надежда есть. Если мастер Сорафия правильно передала мне рассказ главы Коннаха, он вдохнул только часть высыпанного на него яда, остальное уничтожил.

— Все так, — пробормотал я.

Вот странно, мне казалось, что Герт намного крупнее меня — а сейчас, когда он держал меня в объятиях, стало ясно, что разница не так уж велика. Если не считать роста, конечно. Будь тут стандартизированные размеры одежды, могли бы одалживать друг другу толстовки. Неплохо я раскачался, однако, за последний год. Еще и рыжий. Гном — он и есть гном…

Смешно будет ребятам… Надеюсь. Представляю, как я сейчас бы выглядел на «семейном фото» с сыновьями!

Я чуть было не сказал это вслух — хорошо, удержался. Голову вело. Очевидно, опять недостаток кислорода. Да что б его.

— Лис, — сказала Сора, — слушай меня внимательно. Я знаю, что у тебя, скорее всего, мысли путаются. То, что ты при этом шутишь шуточки, меня не обманывает, ты, наверное, и когда сердце себе вырывал, реанимационную бригаду веселил…

— Мастер Сора, вы о чем? — охнул Герт.

— О его жизни до рождения здесь, — отрезала Алёна. — Неважно. Итак. Лис. Мне очень нужно, чтобы ты оставался в сознании. Если ты не будешь в сознании, неважно, зажгу я Черное Солнце или нет, никто не сможет тебя вылечить, кроме самого тебя!

— Я буду контролировать твой пульс, но мне нужна твоя помощь, — продолжала моя Алёнка. — Если почувствуешь, что скоро отключишься — говори мне. Я зажгу Черное Солнце сразу же, не доезжая до полигона.

— Нельзя… город… — прошептал я.

— Похрен на город! — это она сказала на орденском языке.

— Нет, — твердо ответил я, уже не знаю, на каком: мысли действительно путались. — Как буду… держать ответ…

— Это мое решение, мне и отвечать.

— Нет, — повторил я.

— Мы, между прочим, уже проезжаем ворота, — вдруг сказал Иэррей. — Так что спор о допустимости применения удара Черного Солнца в плотной застройке можно отложить. Еще четверть часа — и выберемся из предместий. Я бы сказал, что состояние пациента ухудшается стабильно, но медленно. До полигона вряд ли дотянет, но до относительно малолюдного участка — вполне.

Мое состояние действительно ухудшалось, что же касается скорости — смотря что считать медленным. Я очень быстро перестал чувствовать свое тело — в том смысле, что перестал ощущать боль от разрезов, в которые вставили интубационные трубки, перестал чувствовать удерживающие руки Герта. Все, что оставалось: нехватка воздуха, попытки дышать спокойно и размеренно, потом — попытки дышать хоть как-то… стеклянные мушки перед глазами…

— Все, я начинаю, — услышал я голос Соры как сквозь вату. — Рида, останавливай!

«Сора кастует Черное Солнце около минуты… — подумал я. — Меньше, если она заранее сконцентрировала энергию… Подождать минуту…»

Боюсь, правда, мои мысли не были такими гладкими и связанными, я просто старался не потерять сознание, цепляясь за образ моей жены с кинжалом в руках и за образ черной кляксы Прорыва в синем небе.

И вдруг почувствовал эйфорию — слабо, отдаленно, как будто повышенный фон облек кого-то другого, не меня. К счастью, усилия по самодиагностике и самолечению действительно стали для меня почти автоматическими, мне совершенно не нужно было уделять на это сознательных усилий.

В голове сразу стало значительно яснее, я почувствовал дикую боль и ломоту в висках — так, боль снять… Ну что ж, легкие я заставил заработать, однако… однако что? Однако они все равно отказываются дышать нормально! Я «починил», может быть, процентов двадцать от того, что нужно, остальное продолжало стремительно обваливаться, сколько бы магии я туда ни вливал!

— Пророк, вы можете теперь совершить чудо? — клиническим тоном спросил меня Иэррей. — Насколько я понял, Черное Солнце уже зажглось.

— Я уже… — сказал я, пытаясь чуть отстраниться от Герта, который продолжал меня держать. — Я… я лечу себя… непрерывно… но это не помогает!

— Яд продолжает свою работу, — сказал Иэррей. — Ясно. Говорил же, что он длительного воздействия.

Дрянь дело. Есть несколько стандартных методов магического обезвреживания ядов, попавших в тело. Однако я не могу найти у себя ничего странного ни в кровеносной системе, ни в тканях — кроме легочных. Похоже, эта отрава действует на клеточном уровне! Мать вашу. Вот уж повезло так повезло. И она распространилась достаточно давно и далеко. Я могу ускорить метаболизм клеток — собственно, уже ускоряю! — чтобы пораженные быстрее отмерли, а здоровые поделились. Но, раз дело касается легких, это не так-то просто. И, что хуже всего, я по-прежнему задыхаюсь!

— Там чудовищные слизни падают с неба! — ахнула Яса. — И мастер Сора их одна!..

— Огонь, — пробормотал я. — Против них… поможет… огонь.

— Огнеметы! — воскликнул Герт. — Да, мастер Сора велела мне их упаковать! Яса, под сиденьем два комплекта. Ты же умеешь ими пользоваться?

— Н-немного… Почти нет!

— Тогда поменяйся со мной местами, я возьму один и помогу Великому мастеру. Я учился.

Огнеметы я сварганил довольно давно, больше полугода назад. Размышлял еще над относительно простыми способами создать что-нибудь, дающее преимущество в бою — нет, огнестрельное оружие делать я по-прежнему не считал себя способным. А вот простейшую рабочую схему огнемета припомнил и с помощью своих мастеров довел до ума. Что там, по сути, бак с горючим веществом, поршень, шланг да фитиль. Ну и скрепить все это достаточно надежно.

При этом огнеметы я планировал применять не столько против обученных бойцов из других Школ, сколько в качестве оружия устрашения во время крестьянских бунтов — мало ли, что до сих пор на моих землях ни одного не было. Если случатся серьезные бедствия или неурожай, не поручусь, что мне удастся предотвратить массовые беспорядки! А еще, вот именно что для уничтожения слизней. Потому что, по сути, только огонь да удары внутренней энергией Великого мастера позволяли надежно с ними справиться.

Герт действительно поменялся с Ясой местами. Судя по тому, с какой энергией и энтузиазмом он выскочил из повозки — она аж закачалась — бедняге совсем несладко было поддерживать умирающего меня, и он ухватился за первую же возможность сделать что-то по-настоящему полезное. Очень его понимаю, сам так же чувствовал бы себя на его месте.

И вот я бы сказал, что опираться на Ясу было приятнее, но увы: как ни печально признавать, я был слишком занят борьбой с ядом в собственном теле, чтобы заметить хоть какую-то разницу! Плечо, которое меня подпирало, было твердым, а руки, которые поддерживали, надежными — и это все, что имело значение.

А потом я почувствовал, как эйфория покидает меня — вместе с магией, которая вся уходила на лечение.

— Лис! Ты еще не вылечился? Что-то мешает?

Голос Соры.

— Яд, — пробормотал я. — Клеточный. Не так… просто.

— Ясно, — я услышал, как жена скрежещет зубами. — Рида! Давай, твоя очередь зажигать Черное Солнце! Яса, уступай мне место, давай готовься. Чтобы никаких двенадцати минут, концентрируй энергию заблаговременно!