— А за какую плату можно устроить так, что чудо Пророка коснется и других людей? — чуть улыбнулась Вриенна. — Или оно доступно только женщинам? Которым благосклонен ваш супруг?

«Она серьезно пытается узнать, не волшебный ли у Аркадия член? — усмехнулась Алёна внутренне. — И нельзя ли как-то попасть к нему в постель?»

— Чудеса Пророка доступны любому, — проговорила она максимально уважительно. — Вы знаете, должно быть, что он исцелил своего двоюродного брата не от старости, но от самой смерти. Однако он не может совершать их по собственной воле. Он ждет указания от Истинного Бога.

— И что нужно сделать, чтобы ваш Истинный Бог был так любезен и указал, на кого нужно?

— Все в воле его, — пожала плечами Сора, все еще мило улыбаясь. — Думаю, надо всего лишь выполнять его волю и надеяться на лучшее.

Алёну еще подмывало добавить, что человек, который выполняет волю Творца, не должен бояться старости и смерти, потому что они лишь приближают его к Царствию Небесному. Но она подавила в себе это нечестивое желание и ложную набожность. Заодно мысленно попросила прощения у Господа за этот порыв. Испытав, что такое старость и болезни, она теперь отлично понимала: никакая набожность, никакая искренность не спасут от желания молодости и здоровья! Мученики могут идти — и идут! — на пытки ради своей веры, но добровольно подвергать пыткам другого человека, когда ты можешь его от этого избавить? Или издеваться над его желанием этих пыток избежать? Нет уж.

И до чего же жаль, что Лису не удалось пока найти здесь других одаренных или сделать магию чуть более доступной! Ладно, вечная молодость для сильных мира сего — тут, очевидно, все равно придется торговаться и приторговывать. Сора доверяла Лису: он сумеет выкрутиться так, чтобы не подставиться самому и не подставить никого из близких в заложники обстоятельств. Наоборот: если хотя бы император и его присные будут знать, что Лис сумеет, в случае чего, продлить им жизнь — вероятность, что они станут серьезно вредить Пророку, становится значительно меньше. И неважно, насколько для них неудобной будет новая религиозная доктрина или растущая экономическая мощь Коннахов и «свободной экономической зоны» Коннахов-Флитлинов-Барнсов-Эйтсов!

Однако Алёну невероятно злило, что для местных жителей закрыт путь терранцев, то есть возможность заинтересовать всех магов поголовно в изучении медицины хотя бы на уровне общей стимуляции организма. На Старой Терре — по крайней мере, в крупных государствах вроде Ордена — таким образом удалось исключить старение и смерть от возрастных болезней для большей части населения!

Пока она давила эту внутреннюю досаду и напоминала себе, что нельзя исправить все беды и спасти всех, и что даже Творец заповедовал нести добро только ближним своим, императрица переваривала ее слова — и отступать не собиралась.

— А вы можете привести пример деяний, которые могли бы послужить исполнением воли Творца? — спросила Вриенна особенно деловым тоном. — Например, публично признать его единственно истинным богом? Разрушить алтари другим богам?

На последних словах тон императрицы сделался контрастно-жестким.

— Не знаю, — сказала Сора. — Пусть я и Великий мастер, и глава Школы, но я не Пророк. Я лишь жена Пророка. О таких сложных вещах, думаю, надо оставить разговаривать нашим мужьям. Но хочу заметить, что, хотя разрушение негодного и унижение злого может послужить к замыслу Творца, вообще-то, послужить ему, делая добро, а не уничтожая зло, почетнее и лучше. И нет риска ошибиться, принимая за волю Творца сиюминутные повороты в политических игрищах!

— Какого рода добро необходимо делать? — уточнила императрица тем же деловым тоном.

Сора уже знала, что благотворительность как таковая не находила здесь отклика, поэтому она сказала:

— Люди во главе государства могут найти много способов делать добро. Главное — отставить в сторону собственное честолюбие или страсть наживы и поискать несчастья, которые можно исправить. Если же возможности влиять на политику страны ограничены, то всегда можно облегчать страдания жертв катастроф, неурожая или болезней. Раздавать пищу бедным, строить бесплатные школы и тому подобное. Иными словами, помогать людям выжить или улучшить свое положение.

Императрица поглядела на нее с интересом.

— Разумеется, все подобные заведения должны создаваться с одобрения Пророка? И во главе их должны стоять одобренные им люди?

«Ну охренеть, теперь нас подозревают в стремлении распилить бабло на благотворительности, — подумала Алёна одновременно с иронией и с усталой скукой. — Впрочем, чему я удивляюсь? На Терре постоянно было то же самое! Только и разницы, что там мы не притворялись религиозными деятелями… но Аркадий и тогда был тем еще подвижником-бессребреником. В смысле, зарабатывал свое серебро где угодно, но не на госслужбе».

Она открыла рот, чтобы произнести длинную сложнозавернутую фразу: мол, разумеется, такие заведения должны быть общественно одобряемыми институтами, но Пророк и его присные не планируют извлекать из них выгоду. И вообще Творцу угодно, чтобы подобные вещи приносили пользу нуждающимся, а уж кто на них еще параллельно делает деньги, не так уж важно — Творец милосерден и снисходителен к человеческой природе. Однако не успела. Потому что подсознание послало ей абсолютно четкий и недвусмысленный сигнал тревоги.

Императрица, сидящая напротив нее с бокалом собственного вина в руке, тоже явно насторожилась.

Женщины внимательно поглядели друг на друга.

Дверь в маленькую, но невероятно роскошно убранную гостиную, где Вриенна принимала Сорафию, отворилась, торопливо вошла дама средних лет в наряде старшей служанки — и с аурой бойца первого ранга.

— Моя госпожа… — начала она.

— Вижу, — оборвала ее императрица. — Вы тоже видите, не так ли, Великий мастер? — это она спросила у Соры.

Та склонила голову.

— Очень много людей в ранге мастера окружают ваш дворец, — сказала она. — Минимум два десятка. Я могла еще сомневаться — на территории резиденции очень много бойцов высоких рангов. Однако теперь последние сомнения исчезли. Верно ли я понимаю, что это не было организовано вашим величеством?

— Ни в коем случае, — хмуро проговорила Вриенна. — И не вами?

Сорафия качнула головой.

— Как я могла бы это сделать? В чем была бы моя корысть?

— Не знаю! — довольно резко произнесла Вриенна. Самообладание покинуло ее, на заштукатуренном лице проявился страх. — Про вашего мужа ходят самые дикие слухи!

— Мы не подкупали и не перетягивали на свою сторону ваших гвардейцев, если вы об этом, — мягко сказала Сора. — Предлагаю попробовать выяснить, кто это сделал.

С этими словами она поставила свой стакан на столик, сделав себе мысленную пометку больше из него не пить. И уверенно двинулась к целиком застекленной двери, ведущей на небольшой балкон.

Императрица последовала за ней.

— Вы уверены, Великий мастер?

— Именно, — спокойно сказала Сора. — Я Великий мастер, а у этого положения куда больше преимуществ, чем неудобств… если не считать малой продолжительности жизни, но на все воля Творца!

С этими словами она окутала себя и императрицу защитным полем своей перекачаннной ауры. Все мышцы разом напряглись и задрожали, но тело приветствовало привычное усилие, отозвавшись дразнящей радостью. Возможно, маги в Междумирье чувствуют себя похожим образом!

Дворец императрицы был меньше и гораздо современнее, чем дворец императора. Возможно, именно поэтому такое новаторское архитектурное решение, как балкон, тут вообще имелось. Балкон выходил на площадь, облицованную разноцветной (местами уже довольно выцветшей) плиткой. Сейчас на этой площади стояли в свободных позах, словно бы не при делах и вообще случайно тут оказались, целых пять человек гвардейцев в сияющих доспехах.

— Чем обязана такому вниманию? — спросила Сорафия мягким, ироничным тоном, стараясь подражать мужу.

Точнее, мужу-в-прежнем теле: у нынешнего Лиса были совсем другие манеры! Несмотря на рыжесть и общую «лисовость», он теперь выглядел куда более простодушным и искренним, чем раньше! И серьезным. А говорить приятным дружелюбным тоном, с легкой улыбкой, но так, чтобы все вокруг вскипали, — это была типичная привычка Аркадия Весёлова. Задним числом Алёну даже веселило, что он не узнал у Сорафии собственные интонации и приемы.