Так что Энгеларту я не соврал.

— Что ж, некоторые бойцы всю жизнь проводят на одном из старших рангов внутренней энергии, и никто не знает, почему так, — усмехнулся Энгеларт. — Вы, несомненно, видите, Коннах, что я так и не поднялся выше второго. Что вы скажете по этому поводу?

Говорил он этаким ленивым тоном, глядел на меня из-под полуопущенных бровей — испытание на умение выходить из неловких ситуаций или умение льстить?

Я пожал плечами.

— Я часто упоминаю внутреннюю энергию и ее соотношение с силой человека на проповедях. Но мой брат, Гертис Коннах, говорит об этом еще чаще. Не позволите ли ответить ему? — я указал глазами на Герта.

Тот, поняв намек, чуть поклонился, прижав руку к сердцу.

Брови императора взлетели ко лбу.

— Вы привели во дворец очень интересных спутников, Коннах. Не только ваша супруга Несравненная, но и тот самый Брат Пророка, про которого ходит по Тверну столько слухов. Да, разумеется. Хм… Гертис Коннах, я бы охотно послушал вас. Не знаю, правда, как к вам обращаться. Господин Коннах? Подмастерье Коннах?

— Как вам угодно, ваше священное величество, — проговорил Герт. Его голос звучал ровно и спокойно, хотя я знал, что брат изрядно нервничает. В отличие от меня, ему не приходилось участвовать в подобных аудиенциях.

— А если мне угодно говорить «господин Коннах»? Если я не вижу в вас подмастерья?

— Это, безусловно, право вашего священного величества, — спокойно произнес Герт. — Правда, если бы вы явились в нашу Школу как обычный посетитель и попросили бы позвать меня, вам пришлось бы называть меня именно подмастерьем. Иначе подумали бы, что вы имеете в виду Ульна Коннаха.

Энгеларт усмехнулся.

— Достойный ответ. Итак, подмастерье Коннах, что вы скажете по поводу бойцов, которые всю жизнь не могут подняться выше второго или первого ранга?

— Я скажу то же самое, что говорил мне Лис три года назад, когда я сам потерял внутреннюю энергию, — ответил Герт. — За эти годы я понял его правоту. Творец создал нас всех разными — но при этом равноценными. Если кого-то он лишил талантов к развитию внутренней энергии, значит, наградил другими талантами и способностями. Понять, как использовать их для того, чтобы помогать другим и совершенствоваться самому — вот задача каждого из нас. Вас, ваше священное величество, Творец наградил властью, высоким саном и деньгами. Вы находитесь в лучшем положении, чем любой перворанговый боец, чем любой мастер или даже Великий мастер империи, ибо вы властвуете над ними всеми. Безусловно, Творец ожидает от вас иного подвига, чем сокрушение чьих-то черепов.

Энгеларт хмыкнул.

— Очаровательно. Вы, юноша, исходите из того, что этот Творец, в которого я не верю, имеет надо мной какую-то власть?

— Верите вы или не верите — это важно лишь для вас, не для Творца.

— И ваш Творец выглядит как плюшевый мишка? — забавляясь, проговорил Энгеларт.

— По словам нашего Пророка, в виде плюшевого мишки к нему являлся святой предок, первый Коннах, тоже пророк, как и он, — ответил Герт, ничуть не смутившись.

— В таком смешном облике?

— Для Творца нет ничего смешного или малозначительного. Всякое его творение имеет свое предназначение. Кроме того, Лис был еще ребенком, когда он впервые получил откровение. Нет ничего удивительного, что Творец избрал облик игрушки.

Браво Герт, браво! Я слушал брата почти с восхищением. Сейчас он снова напоминал мне не столько Ориса, сколько Фиена — та же спокойная рассудительность. Хотя Фиен никогда не отличался такой сдержанной страстностью и красноречием. Предыдущие три года очень много дали Герту в умении сдерживать свою вспыльчивую искренность, одновременно извлекая из нее пользу: столкнувшись с большим несчастьем, мой брат сумел преодолеть уныние и теперь показывал класс достоинства, самообладания и убежденности в своей правоте — притом убежденности, оплаченной личным опытом, которую редко можно увидеть у молодого мужчины его возраста. Я безумно гордился им.

Энгеларт многозначительным жестом соединил кончики пальцев. Перевел взгляд на меня.

— Показательно, глава Коннах, — сказал он. — Я слышал о том, насколько популярны проповеди Брата Пророка, но только теперь понимаю, почему. Жаль, что у меня не было возможности самому их посетить… Да, именно это я и хотел обсудить с вами. Ваш культ так называемого Истинного Бога, он же культ Творца, набирает всю большую популярность. Сперва это не вызывало ни у жречества, ни у меня ни малейшей тревоги — и даже, сказать по правде, интереса. Культы отдельных божеств порой начинают преобладать в провинции, всякий сильный лидер хочет воздать должное божеству, которое ему помогает. Но ведь ваш Истинный бог — это ведь не другое имя бога Подземного Царства? Вы претендуете на то, что это — единственное божество, которое существует на свете? А все остальные… что там, его тени? Отражения? Злые духи, принявшие форму богов?

— Именно так, ваше священное величество, — не стал я уклоняться от ответа. — Так меня научил мой святой предок, так учу и я.

— Замечательно. Вы назвали меня «священным величеством». Но я священен, потому что осенен благодатью всех богов. Вы же меня этого лишаете.

— Отнюдь, ваше священное величество. Согласно нашей вере, все в мире происходит по плану Творца. То, что ваши предки стали владыками всех земель вокруг, также было в его плане. Следовательно, вы — священный император, поскольку Творец даровал власть вашим предкам и вам, и продолжает даровать ее день за днем, ибо в этом мире нет ничего постоянного. Вы остаетесь священным для меня!

Это я постарался произнести максимально искренним, благоговейным тоном. Тоже прижал руку к сердцу и склонился в поклоне.

Можно сколько угодно рассуждать о слабости императорской власти в Империи и назревшем кризисе — как экономическом (барьеры для развития в виде границ между провинциями, отсутствия единой почтовой системы, надежной валюты, даже единой системы мер и весов!), так и общественном (априорная слабость договоров, преобладание личных связей, культ грубой силы). Однако как бы то ни было, а император и его пять Школ, плюс наемная армия, общую численность которой я пока мог прикинуть только очень приблизительно, — сила, с которой стоит считаться. Мне вовсе не нужно было злить Энгеларта или беспокоить его… раньше времени. Потому что я отлично понимал: в том виде, в каком империя существует сейчас, она не жизнеспособна. Я просто не могу силком двинуть ее вперед в светлое будущее, у меня нет столько сил и ресурсов.

Имей я под началом отряд лично преданных мне магов человек этак в сто, о чем-то еще можно было бы подумать… Хотя нет. «Личная преданность» — тоже основа шаткая. Что-то я опять начинаю думать, как местный, по-феодальному. Так и до наложения гиасов — разумеется, исключительно в благородных целях! — дотумкаться недолго. Основатели Цветка Равновесия начинали с чего-то похожего!

(Поясню. Гиас — это магическая техника внушения, сейчас для меня бесполезная, поскольку ее можно применять только на одаренных. Едва ли сработает с равным по силе магом, но если применить ее к только что инициированному или даже неинициированному ребенку — весьма эффективна. Ее действительно можно использовать во благо: например, компенсировать целый спектр нежелательных особенностей строения и созревания мозга у детей, от задержки в развитии до легкой олигофрении. А можно — и для того, чтобы обратить человека в раба. Я сам прожил под жесткими гиасами почти сорок лет, и психику это мне перекорежило знатно. Гиасы я ненавижу всей душой. Однако не строю иллюзий: при достаточной безнаказанности и отсутствии внешнего контроля даже я, пожалуй, уговорю себя, что в исключительных обстоятельствах этой техникой можно воспользоваться! Цель оправдывает средства и все такое.)

— Итак… — пробормотал Энгеларт задумчиво. — Ваш культ, который уже успел собрать столько последователей в Тверне и окрестностях… Получается, он поддерживает императорскую власть?

— Он поддерживает любую власть, — спокойно сказал я. — И императора, и феодалов, и глав Школ. Потому что он не про власть вообще. Он про совершенствование души. Конечная цель верующего — не добиться процветания в этом мире, но подготовить себя для вечности.