– Ну что, какие планы? – спросил Коля, когда мы остались на крыльце отдела полиции вдвоём, а Круглов с испорченным настроением (допекли таки подпола, это мы умеем) исчез в своей вотчине.

– А ты как думаешь?

– Да чёрт его знает, – сказал он, теребя пуговицу на куртке. – Муть какая-то. Бывший вор исповедуется, потом едет на такси с Барабашем, а потом находят Барабаша – без рук, сожжённого.

– Ещё и кусок сала рядом нашли, – напомнил я.

– Ну да, помню, – кивнул Коля. – Белиберда какая-то, никуда не лезет и не натягивается, – заключил он.

– Вот в том-то и проблема, – сказал я. – Нам нужен мотив. Тогда всё станет логично. Чтобы понять его поведение, нам нужно что? – я посмотрел на него вопросительно.

– Ну… не знаю. Может, с этим священником поговорить?

– Молодец, – кивнул я. – Мыслишь правильно.

Коля разулыбался, довольный похвалой. Его не смущало, что он – замначальника уголовного розыска, а я – всего лишь старший опер. Он уже давно видел во мне более опытного напарника и перестал удивляться моим будто вживленным в саму ДНК ментовским навыкам.

– Похоже, что здесь мы надолго, – сказал я. – Знаешь, нам бы тачку какую-то – или купить, или в аренду взять. Хотя вряд ли в этой дыре что-то сдадут. Про каршеринг вряд ли слыхали.

– Ну, можно какое-нибудь корыто купить по дешманской цене, – предложил Коля. – Потом, если что, выкинем. Или продадим – скинем по такой цене, чтоб с руками и ногами забрали.

– Ну да, – согласился я.

Сели в машину к Жоре. И Шульгин сразу спросил:

– Слушай, Жора, а тут у вас авторынок есть?

– Да откуда ж, – пожал плечами таксист. – В области был, да и тот прикрыли. Сейчас, сами знаете, машины только по объявлениям продают.

– По объявлениям – это долго, – пробурчал Коля.

– А вы что, машинёшку купить хотите? – оживился Жора. – Так берите мою!

– Сколько? – спросил я.

– Да я задарма, считай, отдам, – заговорил он, сразу приободрившись. – Конь надёжный! Масло не ест, коробка не пинает, подвеска, как часики, не битая, не крашеная!

На последних словах мы с Шульгиным еле сдержали хихиканье, но слушали серьёзно – таксист в миг превратился в перекупа.

– Да ладно, не заливай, Жора, – сказал Шульгин. – Не бита, не крашена? Может, толщиномером проверим?

При слове «толщиномер» тот сразу сник.

– Ну, я там… капот подкрасил. Ну и бампер. Но это же жизненные коцки были! И вообще, сам понимаешь, машине лет сколько… Не может она быть в идеальном состоянии. Это вам не автосалон, ёперный театр!

Шульгин стал торговаться – причём умело, будто тоже бывал на ранешных рынках. Жора держался, конечно, но против нашего Коли долго не протянешь – тот языком любого продавца до инфаркта доведёт. В итоге сбили цену почти на тридцать процентов от первоначальной.

Жора, впрочем, остался доволен и этой суммой. Гладил ладонью по панели, словно прощался с живым существом.

– Вы только её берегите, – наставлял он. – На холодную не гоняйте, движок прогревайте. А когда заводите – может фыркать, это фигня. Там подзвякивает немного, резонатор вырезан, но прогреется – пойдёт, как часы.

Подумав несколько секунд, он продолжил:

– Бывает, чек загорается, но это не страшно. Он то горит, то не горит, я уж и не пытаюсь чинить, – продолжал он.

– Да ладно, разберёмся без твоих инструкций, – нетерпеливо оборвал его Шульгин. – Давай, накидаем договорчик купли-продажи.

– Ой, я в этих договорах не разбираюсь, – замялся Жора. – Может, доедем до корешка? Он всё сделает, как надо.

– Нет, давай здесь. Я разбираюсь, – сказал Коля. – Быстренько. Есть листочек, ручка?

Ручка у нас была, а вот подходящего листа бумаги не нашлось – пришлось ехать в канцелярский магазин. Сделку оформили прямо на капоте.

– И как же ты, Жора, теперь будешь таксовать без своей ласточки? – спросил я напоследок.

Тот поморщился, почесал затылок.

– У меня ещё «Жигули» есть, старая, но бегает. А вообще, подкоплю – возьму себе что-нибудь поновее.

Говорил мечтательно, будто получил от нас невесть какую сумму.

– Ну, давай, – сказал я. – Держи краба. И выметайся из нашей машины.

Получив наличку, Жора чуть ли не плясал от счастья. Понятно, что не из-за пополнившейся кубышки он так радовался – как пить дать пропьет.

Мы с Колей скинулись пополам – пятьдесят на пятьдесят.

Хорошо сейчас – не надо, как раньше, справку-счёт делать, ждать. Накидал договор купли-продажи от руки, подписал, и всё готово. И с учёта снимать не нужно, как было в девяностые.

– Ну вот, поздравляю, – сказал я. – Теперь у нас есть тачка.

Шульгин вздохнул:

– Эта тарантайка стоит меньше, чем колёса на моей ласточке, – проговорил он с грустью, вспоминая свою машину.

– Ну, на первое время нам точно хватит. И всё-таки недорого отхватили.

– Да как недорого, Макс? За такую рухлядь, блин… – бурчал Коля.

– Да ладно, не обеднеем, – сказал я.

Завели. Тронулись. Проехали метров двадцать – и машина заглохла.

– Твою дивизию! – выругался Шульгин. – Жора же на ней как-то ездил! Что ей надо? Начинается!

Он повернул ключ.

– Ну, давай же, – буркнул он. Раз, вжик, стартер провернулся – мотор ожил.

– Фу, слава богу, – сказал Коля. – Напугала, корыто японское.

Храм в Камнегорске стоял на окраине, на пригорке, откуда открывался вид на весь город. Мы подъехали – вокруг пустынно, тихо.

Вошли внутрь. В «предбаннике» – лоток с иконами, крестиками, свечками и брошюрками. За прилавком сидела тётушка в платке, с добрыми глазами, приветливая.

– Поставьте свечку за здравие близких и родственников, – сказала она, заметив нас.

– Нам нужен отец Арсений, – сказал я.

– Исповедаться? Надо записаться, – ответила она деловито.

– У нас абонемент, – сказал я и показал удостоверение.

– Ох, случилось что-то? – всполошилась она, схватившись за сердце, но больше для картинности.

Вроде как, видишь полицию – положено перепугаться. А то как-то скучно выйдет.

– Нет, просто переговорить, – успокоил я.

– Отца Арсения сейчас нет, – сказала она. – Он отдыхает. Вечером службу вести будет.

– И где отдыхает? – спросил я.

– У себя дома.

– И далеко живёт?

– Да нет, вот же, – показала она рукой через окно.

Мы вышли на крыльцо. Рядом, прямо на территории храма, стоял аккуратный домик – с черепичной крышей, современным фасадом, словно коттедж для отдыха.

– Это его дом? – спросил я.

– Ну да, – ответила она.

– Неплохо живёт, – сказал я. – За счёт храма, похоже, постройка-то недешевая.

Тётушка покачала головой:

– Не суди служителя Божьего, сынок. Каждый дом строит себе по вере. Кому Господь дал – тот и возведёт.

– Спасибо, – сказал я. – Пойдём побеспокоим вашего батюшку.

Тётушка перекрестилась, что-то пробормотала под нос и скрылась в недрах храма.

Мы подошли к домику. За ним стоял китайский кроссовер – новенький, блестящий, с кожаным салоном, судя по виду.

– Хм, – хмыкнул Шульгин. – Сколько у него, интересно, зарплата, у этого отца Арсения? – спросил он, кивнув на машину. – Они вообще, Макс, как – зарплату получают или на пожертвования живут?

– Понятия не имею, – ответил я. – И вообще, это не имеет значения.

Я постучал в дверь. Через несколько секунд за ней послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился бородатый мужик в спортивном костюме. Лет за пятьдесят, крепкий, широкоплечий, с густыми чёрными волосами без единой нитки седины. Лицо загорелое, глаза прищуренные, внимательные, но в них было что-то мягкое, будто натренированная благость, за которой пряталась твердость характера.

– Добрый день, – сказал я.

– Здравствуйте, вы по ремонту кровли? – спросил он.