— Кто, чёрт побери, заставил тебя плакать? — рычу я.

Пазл в голове складывается: свидание с Эллиотом, намёки, что шоу имело к этому отношение… Всё это выглядит как ловушка, нарочно подстроенная, чтобы унизить её.

— Это Эллиот? — спрашиваю. — Тот самый? Он что-то сделал?

Она тяжело выдыхает:

— Ничего страшного.

— Если ты плакала — значит, не «ничего».

Люси мягко высвобождается из моей руки, отступает на шаг. Потирает мочку уха — и мне становится тревожно: она всегда так делает, когда нервничает.

— Я в порядке, — говорит она. — Плачу, когда злюсь. Или раздражена.

Её взгляд резко скользит в сторону и злобно прищуривается:

— О чём Грейсон прекрасно знает, но всё равно вломился сюда как слон.

Он пожимает плечами, невозмутимый:

— Извиняться не собираюсь.

— А зря, — отрезает она.

— Я защищал твою честь. Думал, этот парень, — он кивает на меня, — как-то причастен.

— Он не причастен, — тихо говорит Люси, и её взгляд находит меня. Она глубоко вздыхает, плечи опускаются. — Он бы так не поступил.

— Ладно, — Грейсон бросает на меня косой взгляд и, чуть помедлив, добавляет, — Может, я немного сожалею, что потащил тебя через вестибюль за капюшон.

— Пустяки, — отвечаю я, не отрывая взгляда от Люси. Мне плевать на худи. — Но кто-нибудь объяснит, что вообще происходит?

Люси выглядит так, будто готова броситься в бухту в своих хрупких босоножках. Она вздыхает:

— Я ходила на свидание с Эллиотом. Всё пошло… не так, как я надеялась.

Она сцепляет руки перед собой и замолкает.

— И что это значит? — спрашиваю я, голос срывается, как игла на пластинке.

Она смотрит на меня устало — так смотрят люди, слишком долго несущие тяжёлую ношу, которая вдруг стала непосильной. Мне хочется укутать её в одеяло, заварить свой особый кофе… и найти Эллиота, чтобы вышибить из него всё дерьмо.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит?! — Мэгги влетает в вестибюль, отталкивает Хьюи, он едва не падает. — Почему Джексон в эфире рассуждает о разнице между снежной и ледяной крупой? Эйден, ты должен быть в студии!

Она окидывает взглядом хаос: Люси — в вечернем платье и с заплаканными глазами; я — готовый кого-то придушить; и парень с растрёпанными волосами, который пару минут назад едва не впечатал меня в батарею.

— А ты кто? — спрашивает Мэгги, глядя на него.

— Папа ребёнка Люси, — без запинки отвечает он и протягивает руку.

Люси стонет:

— Грейсон Харрис.

Мэгги пожимает руку, хмурясь:

— Почему это имя мне знакомо?

— Он художник, — обречённо отвечает Люси. — И огромная заноза в моей заднице.

— Точно! — вспыхивает Мэгги. — У меня есть одна из твоих работ!

— Какая?

— Небольшое полотно с цветами. Купила на благотворительном аукционе…

— В пользу «Живых классов»? Да, помню. Это было год назад, — кивает он и локтем подталкивает Люси. Та выглядит так, будто мечтает провалиться сквозь пол. — Мир тесен, да, Лю?

— До абсурда, — монотонно отвечает она. — Можем уйти? Или ты хочешь ещё и кражу со взломом добавить к нападению?

— Я не взламывал. Дверь была открыта.

— Тогда пусть будет просто нападение.

Грейсон хлопает меня по плечу:

— Он цел, всё нормально.

Люси бросает на меня извиняющийся взгляд:

— Прости за всё это.

Я качаю головой:

— Не думай об этом. — Мне плевать на полотна, Хьюи в дверях и даже на то, кто тут кому отец. Меня волнует только одно: почему у Люси такое лицо? — Хочешь, вернёмся? Я сварю кофе.

— Не хочу в студию, — шепчет она.

Мне плевать на студию.

— И не надо, — говорю тихо, подходя ближе и касаясь её локтя. — Ты дрожишь. Побудь здесь, согрейся.

Внутри всё скручивается в тугой ком. Мне нужно, чтобы она осталась. Хочу хоть как-то это исправить. Что бы это ни было.

— Ей не обязательно быть в студии, а вот тебе — придётся, — вмешивается Мэгги. — Джексон слишком долго в эфире. Ты же знаешь, что с ним бывает, когда он нервничает: начинает сыпать погодными терминами, и никто не понимает, о чём он.

Я раздражённо выдыхаю. Мэгги чувствует это — кладёт ладонь мне на плечо и мягко, но настойчиво подталкивает:

— В студию, Эйден. А мы с Грейсоном, Люси, пойдём в мой кабинет. Поговорим спокойно.

— Ни за что, — рявкаю я.

— Прости, что?

— Я не уйду, пока не узнаю, что с Люси всё в порядке.

Грейсон тихо хмыкает:

— Этот мне нравится, — шепчет он Люси.

А мне кивает:

— Извини, что чуть не врезал тебе.

— Забудь, — отмахиваюсь я.

Я бы и сам себе врезал, если бы подумал, что заставил её плакать.

Мы застыли в вестибюле в каком-то нелепом тупике. Мэгги рядом явно закипает, но на Люси не давит.

— Это всё преувеличение, — бормочет она.

— Уже поздно, — отвечает Грейсон, руки в карманах. — Давай, Лю, выкладывай.

Она бросает на него неубедительный взгляд, чешет над бровью, потом вздыхает:

— Я в порядке. — Все в комнате дружно выражают скепсис. — У Эллиота была идиотская ставка с друзьями. Он решил, что сможет обвести меня вокруг пальца: сказать всё, что я хочу услышать, и доказать, будто женщины, мечтающие о романтике, — просто наивные дурочки. Это было мерзко. Я ушла прямо из ресторана. Он ничего не сделал, только заставил меня почувствовать себя глупой. Вот и всё.

Я убью этого скользкого ублюдка.

— Мэгги, — произношу медленно, почти спокойно, хотя внутри всё клокочет, — у тебя же есть база номеров, которые пишут на наш эфирный телефон?

Грейсон выглядит так же: плечи подняты, лицо перекошено от злости.

— Адрес там есть?

— У меня в машине есть ледоруб, — радостно добавляет Хьюи.

— Господи, Хьюи! — ахает Мэгги, хватаясь за сердце.

— Нет, — вмешивается Люси.

Её улыбка едва заметна, как тень от прежней. Она оглядывает нас — Хьюи, Грейсона, меня.

— Нет, — повторяет тише. — Всё нормально. Всё кончено. Я вылила на него бокал дорогого белого — теперь он выглядит так, будто обмочился. Хочу просто забыть об этом и никогда больше не вспоминать.

— Хочешь знать, как тебе пережить это? — спрашивает Грейсон.

Он всё ещё выглядит так, будто готов кого-то прибить, но при этом словно только что получил лучший подарок в жизни. Люси встречает его взгляд с обречённым спокойствием, как приговор.

— Уверена, ты сейчас всё расскажешь, Грей, — устало отвечает она.

Он даже не даёт ей договорить:

— Тебе нужно сходить ещё на одно свидание.

— Не думаю, что это поможет…

— Нужно снова выйти в люди. Я не позволю тебе превратить эту историю в предлог, чтобы избегать свиданий ещё лет десять. Этот парень вёл себя как мудак, но, давай честно, вкус у тебя… ну, мягко говоря, сомнительный. В лучшем случае.

Она смотрит на него молча.

— Благодарю, — с каменным лицом отвечает Люси. — Напомнить тебе, что однажды и ты был в моём вкусе?

— Ну я-то, само собой, исключение.

— Само собой.

— Но не переживай, красавица, я уже придумал решение.

Мэгги наблюдает за их обменом репликами с неприкрытым интересом, сузив глаза и явно обдумывая что-то на несколько шагов вперёд.

— И что же за решение? — спрашивает она.

Грейсон выпячивает грудь и ослепительно улыбается Люси:

— Я сам подберу тебе следующего кавалера.

«Струны сердца»

Джексон Кларк: «Ледяной дождь — это когда слой холодного воздуха у земли слишком тонкий, и капли не успевают превратиться в лёд до того, как достигают поверхности. Вода замерзает прямо при соприкосновении, образуя ледяную корку. На дорогах. На тротуарах. Очень опасная штука: скользкая, коварная. Так что будьте осторожны. Но нет, сегодня такого не будет. Сегодня ясно, ни намёка на лёд…»

[Нервный смешок]

Джексон Кларк: «…Эйден скоро вернётся. Он только на минуту вышел. А пока… давайте поговорим о снежных заносах?»