Люси: «Я же говорила — мне нравится “Мистер Шина”».

Эйден: «Вот и хорошо. Хоть кому-то нравится».

Я снова смеюсь, и смех незаметно переходит в зевок. За эту неделю я наговорилась больше, чем за всю жизнь. Глаза слипаются, но в груди — тепло и уют. Я зарываюсь в одеяло ещё глубже, позволяя сну мягко потянуть меня за руку.

Телефон вибрирует в ладони.

Эйден: «Спокойной ночи, Люси».

Я улыбаюсь и набираю:

Люси: «И тебе, Эйден».

***

— Думаю, ты должна дать ему шанс, — орёт Харви, перекрывая грохот радио.

Сегодня музыку выбирает Дэн, а у него почти всегда это Селин Дион. Он утверждает, что поддерживает канадских исполнителей, но я ни разу не слышала, чтобы он ставил Дрейка³⁹.

Я выкатываюсь из-под «Рендж Ровера», над которым колупаюсь, и бросаю на Харви раздражённый взгляд. Он держит в руке мой телефон с открытым приложением «Струны сердца».

— Этот парень, Патрик… Думаю, он — отличный кандидат для первого свидания.

Без понятия, кто такой Патрик. Я снова начала игнорировать сообщения после того, как утром увидела фото жеваной жвачки. Просто комок, лежащий на столе. Без подписи. Без пояснений. Просто жвачка.

Люди — сплошная загадка.

— А с чего это ты в моём телефоне шаришь?

— Ты оставила его на своей станции. Я решил, что тебе будет полезен мой взгляд со стороны.

— Мне не интересен твой взгляд со стороны.

Я снова скатываюсь под машину.

Закрываю глаза и считаю до десяти, пока в динамиках орёт припев «It’s All Coming Back to Me Now⁴⁰». Похоже, я каким-то образом окружила себя людьми, не имеющими понятия о личных границах.

— Он кажется искренним, — не сдаётся Харви. — У вас даже вкусы в музыке совпадают!

Я молчу.

— Он приглашает тебя в «Капитана Джеймса». Это, между прочим, весьма престижное место.

Это крабовая забегаловка, стилизованная под корабль, севший на мель. Майю там укачало, когда ей было четыре, и Грейсон потом два года подкалывал её, что она моряк-неудачник.

Я снова выныриваю:

— Положи телефон, Харви.

— Да мне несложно, правда.

— Как мило. — Протягиваю руку. — Дай сюда.

Он с недовольным видом шлёпает гаджет мне в ладонь.

— Ты зануда, — бурчит он.

— Я весёлая, просто не для всех.

Прячу телефон в нагрудный карман комбинезона и снова уезжаю под машину. Подвеска у этой штуки — кошмар. Осматриваю проводку.

Снаружи Харви прочищает горло — ботинки никуда не делись.

Я вздыхаю:

— Тебе что-то ещё нужно, Харв?

К нему присоединяются ещё одни потрёпанные ботинки.

— А когда у тебя первое свидание? — добавляет голос Дэна.

— Пока не знаю.

— А разве не в этом весь смысл? — продолжает он. — Найти любовь. А найти её трудно, если никуда не ходишь.

— У нас пока всего два эфира было.

— Любовь не ждёт.

Любовь, между тем, вполне терпеливо ждёт уже двадцать девять лет, и самое близкое к романтике, что у меня было, — это моё чувство к креслу в отделе романов у Пэтти.

— Спасибо за совет, — фыркаю я, — особенно от человека, трижды разведённого.

Раздаётся раздражённое сопение.

— Ну ладно, не обязательно было так резко, — бурчит Дэн и делает паузу. — Я, между прочим, трижды развёлся только потому, что всё ещё верю в любовь, мисс Романтика.

Он всё ещё убеждён, что игровые автоматы в «Хорсшу» — лучшее место для знакомства. Так что…

Но всё равно — то, что я сейчас на взводе, не повод вести себя как последняя стерва.

— Ты прав, Дэн. Прости. Не стоило мне так говорить.

— Извинения приняты, — легко откликается он. — Мы просто хотим тебе помочь. Неужели нельзя за тебя порадоваться?

Вот в этом и вся проблема. Все хотят помочь. В моей голове крутятся тысячи чужих мнений, и гул от них такой, что я уже не слышу собственных мыслей. Я не понимаю, что для меня правильно, что — по-настоящему моё. Все кусочки будто разлетелись, и я никак не могу собрать их обратно, чтобы понять, как они должны сложиться.

Я выталкиваю себя из-под машины и смотрю на них снизу вверх. Они стоят плечом к плечу, руки скрещены на груди, головы почти соприкасаются.

— Не знала, что у вас вообще есть мысли на этот счёт.

Тёмные брови Дэна хмуро сходятся.

— Конечно есть, Лю. Мы тебя любим. Хотим, чтобы ты была счастлива.

Харви перекрещивает руки на своём могучем торсе.

— Хотим, чтобы ты влюби-и-и-илась, — тянет он, пародируя Селин Дион с радио и слегка фальшивя. — Мы же слушаем твою передачу каждый вечер. У нас даже чат есть, где всё обсуждаем.

И это действительно серьёзно. Им понадобилось три года, чтобы вообще понять, как работают групповые переписки.

Анджело появляется рядом, вытирая руки о затасканное полотенце, которое всегда носит на плече.

— А ты думала, нам всё равно?

Когда я впервые пришла к Дэну, почти десять лет назад, я была вымотанной матерью шустрого малыша. У меня был только школьный аттестат, никаких рекомендаций и весьма смутное представление о том, как менять масло. Грейсон только что поступил в Институт искусств Мэриленда по полной стипендии, а я… я решила отложить поступление в университет и пойти работать. Деньги были нужны, а второй шанс на бесплатное обучение Грейсону вряд ли бы выпал. Я увидела в окне мастерской табличку «Нужна помощь» и зашла — просто так, наугад.

Дэн посмотрел на меня — сидящую на стуле напротив его стола с засохшим детским пюре на рубашке — и дал шанс. Он научил меня всему, что я знаю о машинах, и поддерживал в самое трудное время. Он для меня больше отец, чем мой собственный. Как и Анджело.

— Я знаю, что вам не всё равно. Просто не думала, что вы настолько вовлечены.

Все трое хмурятся. Харви ставит руки в боки.

— Обидно, Лю. Я прямо оскорблён.

— И я тоже, — подхватывает Дэн.

Анджело прищуривается.

— Считай, нас всех троих глубоко задело.

Я прикусываю щёку, стараясь сдержать улыбку.

— Прости. Больше не буду вас недооценивать.

— Лучше и не пытайся, — Харви протягивает руку как раз в тот момент, когда на ресепшене раздаётся звонок.

Он кивает в сторону двери:

— Иди, разберись с клиентом, а я посмотрю твой телефон. Дам тебе топ-3 варианта.

— Не очень-то честный обмен, — ворчу я, нехотя передавая ему телефон.

— Ещё какой честный, — отзывается Харви, уже уткнувшись в экран.

Очки ему прописали год назад, но он их так и не носит. Листает он пугающе быстро.

— Это тебе не шутки, Лю. У тебя тут самая лёгкая часть работы.

Честно говоря, мне так не кажется. Особенно когда я вижу мужчину, стоящего в зоне приёма, — с мрачной складкой между бровями и руками, скрещёнными на широкой груди. Он выглядит как линейный защитник… или, может быть, как лесоруб с глубокими внутренними переживаниями.

— Вы работаете с ретро-авто? — спрашивает он, как только за мной захлопывается дверь. Ни тебе «Здравствуйте», ни «Как дела?».

— Иногда, — отвечаю, собирая остатки терпения.

Раздражение вспыхивает мгновенно — терпеть не могу, когда люди даже не пытаются быть вежливыми. Беру с полки бланк на приём и прикрепляю его к планшету.

— Что именно вас интересует?

Он моложе, чем большинство наших клиентов. Дэн любит шутить, что его постоянные посетители — люди, которые живут здесь всю свою жизнь и, скорее всего, все предыдущие тоже. Но этого мужчину я вижу впервые. Высокий. Светлые волосы, к концам темнеющие до бронзового мёда. Лицо суровое, серьёзное. Квадратная челюсть, яркие голубые глаза. В нём есть сила — словно в свободное время он ломает людей пополам или участвует в подпольных боях.

— Хочу поставить неон на свою «Шеви» пятьдесят восьмого года, — говорит он.

Я не ахаю, но из меня вырывается что-то близкое к этому. Рука замирает в воздухе. Я смотрю на него в изумлении.