Память у него была феноменальная, но испытывать её всё же не стоило.

Пока спускался на уровень ниже, чтобы попросить блокнот и карандаш, вдруг замер посреди лестницы, как пригашенный летучим параличом.

А ведь спальня тут всего одна. И кровать одна! И где ему спать? Не с принцессой же?

– И как это понимать?! – громче, чем следовало, рявкнул он, обращаясь не столько к принцессе, сколько к обстоятельствам.

Ответом ему послужила тишина, разбавленная гулом с первого этажа и завыванием ветра с шестого.

Он спустился в кухню и уставился на принцессу, на чьих губах подрагивала улыбка, которую она безуспешно пыталась сдержать.

– Ты сказала, что вы здесь жили втроём – ты, Олеанна и Андрей. Но кровать только одна. Где ещё две кровати?

– Олеанна спала с Андреем, – подняла на него искрящийся весельем взгляд принцесса. – Когда они уехали, я заняла их комнату.

– А куда делась твоя старая кровать?

– Никуда. Я спала на матрасе на полу, но он лопнул.

– Лопнул? Матрас лопнул?

– Да, он был надувной. К сожалению, починить его я не смогла, поэтому никакой кровати нет. А купить новую мне не по карману.

Мелен буравил её взглядом, не зная, что сказать. Упрекать принцессу в том, что она не заработала на кровать, было как-то низко. Принцессы вообще не должны работать, если уж на то пошло.

– А какой-то ещё матрас есть? Может, пара толстых одеял?..

– Одеяла всего два, – с несколько переигранным прискорбием сообщила она. – Я с тобой поделюсь, хотя спать вдвоём теплее, особенно зимой. Если по каким-то причинам ты категорически против и тебе настолько неприятно моё соседство, то можешь лечь наверху на коврике или тут, на полу, – сделала она приглашающий жест.

Интриганка! Маленькая, длиннокосая, коварная интриганка! Истинная дочь своего хитрозадого бати!

Мелен был абсолютно уверен, что второе спальное место отсутствует на маяке как класс абсолютно неслучайно, но затевать по этому поводу ссору он не собирался.

– Очень тебе сочувствую, потому что я храплю.

– Ничего, я сплю крепко, – парировала она.

– Что ж, вот и посмотрим. Ещё я иногда дерусь и пинаюсь во сне, за что заранее приношу извинения. Да и в остальном мои манеры оставляют желать лучшего.

– Это я уже поняла, товарищ Мелен, – со смешком ответила принцесса.

В немом протесте он оглядел третий этаж, словно ища подсказку. В округлом пространстве диаметром в шесть шагов располагалась кухонька с единственным столом, за которым они и ели.

– Пожалуйста, дай карандаш и чистый блокнот. Мне необходимо сделать записи, – пророкотал Мелен, и хотя просьба звучала вежливо, интонация не позволила сомневаться в том, что он раздражён.

Получив желаемое, он вернулся на пятый этаж и утонул в странном кресле, а потом принялся бездумно переносить на бумагу всё, что успел увидеть в записях Ртутника, касающееся межмировых порталов. Потрясение на памяти никак не сказалось, и строчки ложились чёткими линиями. Он сделал несколько рисунков и изобразил символы, которые успел запомнить. Заодно порадовался, что несколько дней до устранения преступника потратил на изучение и систематизацию его записей. Жаль, увидеть он успел не так уж много. Но лучше немного, чем ничего.

Несколько часов спустя, когда начало светать, на этаж поднялась принцесса.

– Товарищ Мелен, ты рассветничать будешь?

– Нет. Я занят. Не мешай, пожалуйста, – буркнул он, не поднимая головы от блокнота.

Как нарочно, важная мысль ускользнула, и он разозлился на то, что его отвлекли, но выхода гневу не дал, снова сделав оперативно-тактическое лицо.

Закончил ближе к полудню. Размял затёкшую шею и прикрыл воспалённые от напряжения и недосыпа глаза – последние дни операции по устранению Ртутника выдались очень тяжёлыми и практически бессонными.

Он устал. Просто устал. Нужно поесть, поспать, подышать свежим воздухом и постараться расслабиться, раз уж судьба подкинула ему вынужденный отдых на богами забытом маяке.

Мелен крадучись спустился в кухню, даже взглядом не мазнув по лежащей в постели принцессе. На столе, накрытая полотенчиком, его ждала порция какой-то местной каши с мягким волокнистым мясом в красном кисловатом соусе. Солидная порция, явно показывающая, что масштабы его аппетита маленькая хозяйка большого маяка оценила верно.

Стало стыдно за то, как он рычал на девчонку. Она старается сгладить углы, а он? А он заранее занял оборонительную позицию и мурзится. Хотя уж кто-кто, а принцесса не виновата в том, что в юности он был безмозглым дебилом, связался с такими же безмозглыми дебилами и принёс дебильную клятву на жизни.

За всё нужно платить, особенно за дебильные поступки. Как говорит дед – если ума в голове нет, то из задницы не достанешь.

Стараясь не шуметь, он съел оставленную ему кашу и вымыл за собой посуду. Видимо, он всё же нашумел, потому что принцесса спустилась на кухню и сказала:

– Я могу дать тебе старый матрас, попробуешь его надуть и починить, если хочешь. Заплатки у меня есть. Второй кровати никогда не было, а покупать её после появления Андрея мы сочли слишком подозрительным. А с матрасом никаких проблем – сдуваешь и убираешь, будто его и не было. Зимой здесь холодно, и нам с Олеанной сначала пришлось спать вдвоём, чтобы не мёрзнуть, а потом мы как-то привыкли и смирились.

Матрас был спрятан в кладовке, и пришлось перекидать кучу мешков, чтобы до него докопаться. Наконец сложенный в специальный чехол рулон оказался у него в руках. Принцесса показала, как надувать его небольшим ручными насосом и выдала комплект чистого белья с одеялом, а потом сказала:

– Если не получится, то приходи. Я оставлю для тебя место на кровати, она большая.

Пока надувал драконову подстилку из резины, Мелен вспотел, всё проклял и решил, что эта башня, принцесса и матрас – некая форма божественного наказания за то, что он слишком редко ходил в храм Гесты и слишком часто клялся задницей Танаты. Возможно, вот таким изощрённым способом лунные сёстры решили ему отомстить.

Когда он наконец надул матрас и лёг сверху, стало понятно, что спать на нём не получится – дырок в нём, кажется, был с десяток, а заплатки всего три.

Мелен попробовал устроиться на коврике, но в итоге вынужден был признать, что ведёт себя нелогично.

Спать рядом с принцессой и спать с принцессой – всё же разные вещи.

Оставив матрас на пятом этаже, он спустился в спальню и занял оставленное для него место на широкой, но довольно короткой кровати. Ноги упёрлись в деревянное изножье так, что он едва мог выпрямить колени, а в спальне было слишком светло – свет проникал с других этажей и выбивался из-за плотных занавесок.

Сон не шёл. Мелен не хотел возиться, чтобы не будить принцессу, поэтому не мог устроиться поудобнее, а потом плюнул на всё и повернулся к ней спиной.

Валюха прижалась к нему сзади, уткнувшись лицом между лопаток, и он почувствовал себя почти сволочью за то, что не хочет хотя бы обнять в ответ. Поощрять нездоровую влюблённость было бы жестоко, но и морозиться, не давая ни капли тепла, в котором принцесса явно отчаянно нуждалась – не сильно лучше.

Он примерно понимал, что произошло – юной принцессе было плохо и скучно, она выдернула из видений его образ и прикипела к нему душой. Учитывая тотальное одиночество, неудивительный расклад. Но как теперь быть ему? Дружеское общение она наверняка примет за симпатию, а любой жест будет бесконечно трактовать так, как удобно ей.

Посмотрел, потому что любит. Не посмотрел, потому что так любит, что аж смотреть не может. Улыбнулся, потому что думал о ней. Не улыбнулся, потому что думал о ней и переживал о будущем их отношений. Говорит только на отвлечённые темы, потому что боится затронуть самую важную. Молчит и ничего не делает, потому что боится быть отвергнутым.

Женщины умеют любой чих раздуть до размеров тайфуна, надумать три вагона ерунды, воодушевиться или обидеться на пустом месте… и при этом оставаться абсолютно глухими к тому, что им говорят прямо, без обиняков.