— Открывай люк, — услышал он голос Тода.

— Что… что это было? — спросил он.

— Ничего особенного. Они хотели тебя услышать и прорвались в канал.

— Кто?

— Ну, все. Открой, наконец, люк. Не понимаю, чего ты ждешь?

Гоер защелкнул шлем скафандра и оперся руками о зажимы шлюза. Он колебался. «В конце концов я ничем не рискую», — подумал он и открыл зажимы. Дверцы шлюза беззвучно раздвинулись, не слышно было даже свиста воздуха. Он выглянул в открытый люк. Было абсолютно темно, чернее, чем в знакомой ему извечной тьме космоса.

— Слушайте, где я? Вы меня слышите? Где я… — все громче кричал он.

— В буме… — начал было Тод, но Эпси прервал его на полуслове.

— Ты на космодроме.

— Но тут ничего нет. Тьма! — крикнул Гоер и тут же увидел, что снаружи мгла рассеивается. Ракета стояла на чем-то светящемся и со всех сторон была окружена мягким фиолетовым мерцанием.

— Теперь светло, Гоер?

Он ответил не сразу, но Эпси ждал.

— Да, уже светло, — сказал Гоер.

— Этот цвет тебе нравится?

— Ну, если он нравится вам…

— Хм… это не совсем так, но в конце концов не важно. Выходи из ракеты.

Он вышел, соскользнув по скобам люка, и оказался на эластичной, прогибающейся поверхности: «Похоже на мокрый луг», — подумал он. Неожиданно пришла мысль, что впервые на этой планете он вспомнил Землю.

— Я вышел, — решительно сказал он. — То, на чем я стою, прогибается. Оно выдержит мой вес?

— Не бойся. Ты стоишь на силовом поле. Оно эластично, но гораздо прочнее любого материала, который ты знал на Земле.

— Куда мне идти?

— Мы тебя примем, но к тебе никто не выйдет.

— Почему?

— Будем считать, что таковы наши обычаи.

— Странно. Многое изменилось с того момента, как я покинул Землю, и, похоже, не к лучшему.

— Ну, об этом судить еще слишком рано. Пока можешь снять шлем. Мы приготовили тебе земную атмосферу.

— То есть как — мне?

— Ну, просто синтезировали ее по самым лучшим земным образцам. Специально для тебя.

— А вы?

— Нам это ни к чему, — сказал Эпси и замолчал.

Гоеру почудилось, что в голосе Эпси прозвучали какие-то особые нотки.

— Как это ни к чему?

— Он этого не поймет, Эпси, — вмешался Тод.

Гоер не стал раздумывать над услышанным. «Все это кажется совершенно нереальным, — подумал он, — и уж, действительно, фантастически сложным, чтобы понять сразу».

— Я снимаю шлем, — громко сказал он и тут же почувствовал запах соснового бора. В этом запахе было что-то еще. Некоторое время он не мог понять, что именно, но потом вспомнил, что так пахнет воздух над разбивающимся о замшелые валуны горным потоком. Он несколько раз глубоко вдохнул. Видимо, его услышали, потому что Тод спросил:

— Хорошая работа, а?

— Я предпочитаю воздух без запаха, — сказал Гоер. — Тот воздух, что мы оставили на Земле, не для космонавтов. Вернусь на Землю, буду дышать им, а не вернусь… Нет, я предпочитаю без запаха.

— Хорошо, — сказал Эпси. — Переносим тебя в кабину твоего космолета.

В тот же момент ракету охватила фиолетовая мгла, контуры корабля затуманились и пропали. А когда лиловое свечение исчезло, Гоер увидел, что находится в кабине космолета. Это, действительно, была кабина его космолета. В автолекторе были видны сведения о Регуле, которые он прослушивал, прежде чем покинуть космолет.

— Но космолет сгорел! — громко крикнул он. — Сгорел в атомном излучении Регула. Я не мог изменить траекторию полета и покинул корабль… Слышишь, Эпси, он сгорел… Как я могу находиться внутри космолета, которого нет…

— Ты в его копии, в точной копии, ограниченной несколькими помещениями. В некотором смысле мы были внутри него, прежде чем он сгорел, и получили информацию, необходимую для его воссоздания. Ведь должен же ты где-нибудь жить на этой планете. Это было наиболее простое и самое удобное решение. Разумеется, мы и сами могли бы что-нибудь придумать, но, боюсь, наделали бы при этом массу ошибок. Мы плохие знатоки твоего времени.

— Так это не космолет?

— Нет. Взгляни на экраны. Они серые и в них не видно звезд.

— Да. Звезд нет.

— Мы, разумеется, могли бы воссоздать твой космолет со всеми подробностями, имитировать работу двигателей и движение звезд на экранах, но ведь не в этом дело. Твой полет окончен. Твоего космолета не существует. Ты на планете, кружащей вокруг Регула, а это искусственная среда, твоя среда, в которой тебе легче всего будет привыкнуть к условиям новой человеческой цивилизации, нашей цивилизации.

— Ты думаешь, он что-нибудь понял, Эпси? — спросил Тод.

Эпси не ответил. Гоер не понимал, но в этот момент он ни за что не признался бы в этом. Он смотрел на знакомую обстановку, на постель, небольшую видеограмму над ней, на которой был изображен он сам, стоящий у ракеты. Видеограмма была сделана, когда он вернулся из первого полета вокруг Луны. Все здесь было таким, как там, в космолете. Некоторое время он стоял неподвижно, потом вышел в диспетчерскую. Воспроизведенный во всех подробностях пульт управления был мертвым. Не горела даже контрольная лампочка, которая светилась всегда с момента запуска космолета и до того мгновения, пока он, направленный в диск Солнца, не испарится в его кипящих газах. Он взглянул на экраны — все матово-серые, даже те, в которых обычно видны трюмы и реактор. Гоер подошел к двери, которая вела к главному входу, он хотел открыть ее, но дверь не подавалась.

— Там нет ничего, — сказал Эпси. — Остальные секторы космолета мы не воспроизводили.

— Да, сделано идеально. Сколько же потребовалось информации с космолета, чтобы воспроизвести все с такой точностью? — Гоер стоял перед дверью и смотрел на ее блестящую серую поверхность.

— Это свободно умещается в границах наших возможностей.

Гоер мгновение молчал, потом медленно, не поворачиваясь и не изменяя голоса, спросил.

— Скажи, Эпси, кто вы в действительности?

— Люди.

— Люди? Но ведь невозможно, чтобы за то небольшое время, пока я был в анабиозе, вы настолько ушли вперед!

— Это неважно, Гоер.

— Не верю, не верю! Слышите! Вы не люди. Вы меня обманываете.

— Тогда кто же мы по-твоему?

— Жители этой проклятой коричневой планеты. Я разгадал вашу уловку! Разгадал! — кричал он, слыша эхо собственного голоса под потолком диспетчерской.

— Этого следовало ожидать, Эпси, — сказал Тод.

Эпси немного помолчал.

— Ты не прав, Гоер, — сказал он наконец. — Попробую тебя убедить.

— Тут слов недостаточно.

— Ты слишком самоуверен, Гоер. Ты думаешь, чужая цивилизация стала бы убеждать тебя в чем-нибудь?

— Не знаю. Вероятно, это зависело бы от того, зачем я им нужен.

— Логично, — сказал Тод.

— Попробуем иначе, — согласился Эпси.

— Подожди. Он убедится сам.

— И все-таки я попробую. Почему ты думаешь, что встреча с чужой цивилизацией на этой планете более вероятна, чем встреча с людьми?

— Ваша техника — не человеческая техника.

— Ответь на вопрос.

— Хорошо. Я считаю, что возможна и встреча с людьми. Но это были бы люди, а не голоса.

— Как это понять?

— Обычно. Не знаю, что б я дал, чтобы меня встретил нормальный космонавт в скафандре и на нормальной маленькой ракете переправил на базу, на настоящую базу — белый купол, впрессованный в скалы.

— Буметон все это упрощает, — сказал Тод.

— Но это же не посадка. Это — ничто! Для вас космонавт — не более чем белковая посылка, которую следует доставить по нужному адресу.

— Ты преувеличиваешь.

— Нисколько.

— А база? Зачем тебе база? — вмешался Эпси. — Ведь то, что мы приготовили для тебя, удобнее. Ты знаешь здесь каждый уголок.

— Но это клетка… понимаете, клетка…

— А твой космолет в пустоте — не клетка?

— Нет. Я мог им управлять, мог, наконец, выйти наружу и улететь в космос.

— Если дело только за этим, мы сделаем тебе выход. Ты сможешь разгуливать по планете в скафандре, у тебя будет ракетка для разведочных полетов. Хочешь?