Марк поднялся из-за стола, его высокая, подтянутая фигура заслонила на мгновение окно, и он подошел к самому стеклу, глядя на раскинувшийся внизу город, как владелец смотрит на свои владения.
— Но я терпеть не могу еще больше, — продолжил Марк, глядя вдаль, — когда не видят очевидного, что лежит прямо перед носом. Что ж, вы увидели. На этот раз.
Он повернулся к ней. В его глазах не было и тени одобрения или тепла, но из них наконец-то исчезла та леденящая, уничижительная презрительность, что была там всегда.
— Презентация будет в этой редакции, — объявил он, и это прозвучало как высшая мера признания. — Впредь все стратегические изменения и инициативы подобного рода согласовывать со мной заранее. Понятно?
— Совершенно понятно, — кивнула Ариана, едва веря собственным ушам, ощущая, как камень сваливается с души, сменяясь странной, пьянящей эйфорией.
— Хорошо. Свободны.
Она вышла из кабинета, чувствуя, как дрожь в коленях постепенно сменяется непривычным, почти головокружительным чувством победы. Это была не похвала. Это было нечто гораздо более весомое и значимое — признание. Пусть условное, пусть с оговорками и выговором за самоуправство. Но она не просто угадала его тайные желания — она доказала не свою покорность, а свой ум. Свою ценность.
И странное, теплое чувство разливалось по всему телу, смешиваясь с эйфорией. Это был не просто профессиональный триумф. Это было нечто более личное, более опасное. Когда Марк повернулся к ней у окна, залитый солнцем, его профиль на мгновение показался Ариане не просто красивым, а... завораживающим. В этом жестком, отточенном лице была какая-то гипнотизирующая сила, и на секунду она поймала себя на мысли, какой властной должна быть его рука, касаясь...
Ариана резко встряхнула головой, пытаясь отогнать этот абсурдный, предательский образ.
"С ума сошла? Он же твой палач. Он сломал бы тебя без малейших угрызений совести".
Но мысль, словно непослушная мушка, продолжала кружить: а каков он на ощупь? Его пальцы, только что лежавшие на крышке ноутбука... сильные, длинные... Каково это, когда они...
"Прекрати!"— мысленно крикнула она себе, с силой сжимая кулаки. Это ловушка. Слабость. Эмоциональная уязвимость, которойМарк Александровичнепременно воспользуется, чтобы добить ее.
Вернувшись к своему столу, она краем глаза заметила, как Игорь Савельев, проходя по коридору, бросил на нее быстрый, оценивающий взгляд. Ариану передурнуло — в этом взляде она почувствовала не просто любопытство, а настороженность, переоценку. Кажется, дерзкий ход не остался незамеченным.
Или у нее начинается паранойя и пора записываться к специалисту.
Ариана села и наконец позволила себе выдохнуть, расправив плечи. Первый, по-настоящему значимый раунд в этой изнурительной войне остался за ней. Она сумела достучаться до него не через слепое, рабское подчинение, а через холодный, безупречный профессионализм и смелость.
Она подняла взгляд на глухую, массивную дверь кабинета Вольского. И впервые за все эти дни она почувствовала не просто животный страх или яростную ненависть, а нечто новое — острый, опасный, пьянящий азарт. Сложная, смертельная игра была в самом разгаре. И теперь она знала наверняка — она может не только защищаться. Она может атаковать.
"Терпеть не могу, когда не видят очевидного, — прошептала она про себя, повторяя его же, ставшие ключевыми, слова. — Что ж, Марк Вольский, возможно, я увидела кое-что, что пока еще ускользает от твоего всевидящего взгляда. И это только начало".
8. Искусство быть невидимкой
Презентация прошла с оглушительным успехом. Ариана, стоя в дальнем углу переговорной, наблюдала, как Марк Вольский владел аудиторией. Он использовал ее слайды, ее структуру, ее ключевые тезисы, но пропустил их через призму своей невероятной харизмы. Цифры оживали, превращаясь в захватывающую историю, и инвесторы ловили каждое его слово. Особенно мистер Риверс — тот самый, чьи предпочтения она тщательно изучала. Он кивал, задавал уточняющие вопросы, и в его глазах читался неподдельный интерес.
Когда Вольский закончил, в комнате повисла секундная тишина, а затем раздались искренние аплодисменты. Вольский не улыбался, лишь коротко кивнул, но Ариана, уже научившаяся улавливать малейшие нюансы его поведения, увидела в его осанке удовлетворение хищника, насытившегося удачной охотой.
Его взгляд скользнул по залу и на долю секунды прошелся и по ее фигуре в самом углу. Он не выражао ни благодарности, ни признания. Просто констатация факта: она была здесь. И она была частью этого успеха.
Час спустя, когда толпа разъехалась и остались только основные инвесторы, а в воздухе еще витала электрическая атмосфера победы, к ней подошла Елизавета — секретарша Вольского.
— Команда организовала прием для инвесторов в малом конференц-зале, — сказал она нейтрально. — Марк Александрович считает, что вы должны быть там.
Это не было приглашением — приказ, завуалированный под любезность. Отказаться значило бы проявить неуважение, выпасть из команды, которую она только что помогла привести к победе.
Малый конференц-зал преобразился: со вкусом накрытые столы, бутылки шампанского и стойка дорогого алкоголя, небольшой фуршет, ненавязчивая джазовая музыка. Воздух был густ от смеси дорогого парфюма, сигарного дыма и запаха денег. Ариана стояла у стены, сжимая в руке фужер с шампанским, которое не хотела пить. Она чувствовала себя так, будто надела чужую кожу. Ее строгий костюм, ее профессиональная маска — все это было ее броней. Но здесь, среди смеха и легких светских шуток, броня казалась неуместной.
Она улыбалась в ответ на комплименты, кивала, поддерживала беседу, но ее сознание было занято другим. Она наблюдала за ним.
Марк Вольский притягивал людей будто магнитом. Он не старался быть в центре внимания — внимание само стекалось к нему, как железные опилки к магниту. Вольский стоял, слегка прислонившись к столешнице, с бокалом виски в руке, и слушал речь одиного из вице-президентов. Его поза была расслабленной, но в ней, как всегда, чувствовалась сила — сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Он улыбался своей редкой, неискренней улыбкой, но глаза блуждали по комнате, оценивая и контролируя ситуацию.
И в какой-то момент его взгляд снова нашел ее.
На этот раз он не скользнул, а задержался. Всего на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы по ее спине пробежали мурашки. В его взгляде не было ни одобрения, ни гнева. Было любопытство. Как будто он видел не ее улыбку и не ее подобранный деловой образ, а ту самую девушку, которая дрожала от страха в его кабинете и которая осмелилась бросить ему вызов.
Ариана почувствовала, как кровь приливает к ее щекам. Она инстинктивно отвела взгляд, сделав вид, что рассматривает картину на стене, и сделала глоток шампанского. Пузырьки игриво щекотали небо, но на вкус оно было пустым.
Через некоторое время, когда собрание начало потихоньку завершаться, он неожиданно оказался рядом. Не подошел специально, просто их траектории в толпе пересеклись. Они стояли в паре шагов друг от друга, спиной к остальным, создав на мгновение иллюзию уединения.
Он не смотрел на нее, его взгляд был устремлен в окно на ночной город.
— Шампанское отвратительное, не правда ли? — произнес он тихо, так, чтобы слышала только она. Его голос потерял привычную ледяную резкость, в нем появились низкие, бархатные нотки.
Ариана, застигнутая врасплох, на секунду растерялась.
— Я… я не большой знаток, — честно ответила она, сжимая пальцами тонкую ножку бокала.
Уголок его рта дрогнул в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку.
— И правильно. Не стоит привыкать к дурному вкусу. Уволю того, кто заказал это пойло.
Он повернул голову и наконец посмотрел на нее. Так близко она еще не видела его глаз. Они были не просто серыми. Они были цвета грозового неба, с вкраплениями серебра и темной, стальной глубиной.
