Артамена, как обычно, ехала впереди и тихо насвистывала какую-то песенку себе под нос, временами присматриваясь то к одной точке, то к другой. В общем… всё было спокойно. Только в одной деревне нас случайно приняли за разбойников, местная добровольческая стража из илотов накинулась на нас, а потом долго хозяева этих идиотов извинялись перед нами, даже предлагали перекусить, но мы отказались, а произошедшее восприняли не более чем просто оплошность. Со всяким бывает. Но рефлексы на первых порах я еле-еле подавил.

Остаток пути мы проделали в полной тишине. Слушали только птиц, летающих вокруг. Ну за исключением того случая, когда Палиас решил поохотиться на зайцев с луком… нет, ему это удалось, но в итоге он заплутал в трёх соснах, чтоб его. Ну ещё там были пихты и дубы, лес смешанным оказался, но не суть важно.

Мой родной город нас встречал унынием. На окраинах были руины и только руины, как я и пояснил Артамене. Людей тут практически не было, только если рабочие, которые разбирали здания, чтобы отстраивать другие. Но стоило преодолеть несколько районов, как начались кардинальные изменения.

Сначала появились люди, которые занимались восстановлением зданий, затем уже появились и сами отреставрированные здания. Ну и новый Совет был тут как тут. Они решили, что если встречать, то только в отстроенной части города, даже украсили её: вывесили огромные полотнища с вышитыми на них фразами «Дом Героев Греции!» И это… приятно удивило.

— Кажется, они готовились ночью, — мысленно проговорила Ника, нервно усмехнувшись. — Как-то неловко…

— Да и мне тоже, если честно, — сидел и улыбался я, стараясь быть максимально доброжелательным, ну и скрывая своё удивление.

По факту, они правы. Это наш дом. И мы много где прославились как Герои. Вот только я не думал, что нас так рано начнут прославлять. До героев Илиады нам ещё далеко… но в любом случае это чертовски приятно! Поэтому я вновь повёл коня вперёд, чтобы выйти на небольшую площадь, на которой нас решили встретить.

— Встречайте, — начал кричать невидимый в данный момент оратор, — Астера, защитника нашего дома, прославленного воина Спарты, победителя горгон и минотавров, союзника гарпий и самой Медузы, стража Олимпии, а также его не менее выдающуюся супругу Нику, спасшую не одну сотню жизней, всегда поддерживающую отряд Легенд! Слава! Хоу!

— Хоу! Хоу! Хоу! — прокричали несколько десятков копейщиков, выстроенных по две стороны от центра площади, ударяя копьями о камень.

— А также встречайте непревзойдённого повелителя воды, — продолжил оратор, — сына самого Посейдона, Палиаса, который буквально смыл целый Легион! Кайлану, гарпию, которая смогла побороть проклятье и доказать всему миру, что сражается не только за свой клан, но и всё человечество! Астерру, верную хранительницу, защитницу и воительницу, которая готова прикрыть в любой момент, как говорят жители самой Спарты! И таинственную Артамену, которая, словно тень, всегда следует за своими противниками! Слава! Хоу!

— Хоу! Хоу! Хоу! — вновь повторили копейщики.

И все эти слова произносились уже знакомым мне человеком, тем самым лучником, который нас сопровождал до пещеры. Тогда он заслужил славу и почёт среди жителей и, судя по одеждам, сейчас являлся одним из Советников нашего сильно поредевшего города.

Сильно поредевшего… но всё равно эта небольшая площадь была битком. Народ нас встречал ликованием, кидали нам под ноги ветви оливы — традиция, которая к нам перекочевала от другого народа. Кто-то бросал ленточки, кто-то просто рукоплескал. Но на лицах людей была действительно радость, истинная и неподдельная.

И самое главное… я их не помнил многих… но лица… они словно из глубин памяти всплывали, были отдалённо знакомыми, отзывающимися где-то в моём сердце. Они давали мне понять, осознать то давно забытое чувство, которое я потерял с самого начала появления в этом мире…

— Я дома, — прошептал я, а потом спрыгнул с коня и направил руки к небесам, приветствуя всю толпу.

И вновь люди разразились радостными криками, вновь начали скандировать моё имя. Их тут было не больше полутора сотен… но казалось, что целые тысячи людей стоят рядом. Словно всех живых поддерживают мёртвые, за которых нам удалось отомстить, словно сам дух города вселился в каждого из них и стократ усиливал их ликование.

— Увы, мы не знали, что именно будет в будущем, не знали, кто будет именно из нас в Совете, из-за чего не приняли эти решения раньше, — вновь говорил оратор, голос Совета. — Но сейчас, когда сформировано правительство нашего полиса, когда назначен Совет и заняты все основные должностные посты народными избранниками из числа воителей… мы решили полностью освободить от налогов Астера и весь его отряд, если они пожелают поселиться тут. Также в их честь сегодня вечером будет устроен пир, торжественный, на главной площади. Только на этот раз без сражений, — неловко проговорил он.

Толпа засмеялась, да и я с Никой тоже.

— И искренне от себя лично и от лица Совета приношу свои извинения, что вы не въехали в город в колеснице, запряжённой четырьмя украшенными скакунами, как этого требуют наши традиции, — положив руку на сердце, с искренностью в глазах и голосе проговорил он. — Но лучшие места в нашем театре и банях — ваши! Ибо так решил народ нашего чудесного города, как бы он ни выглядел!

И в подтверждение этому все вновь радостно начали кричать. Такое без народной поддержки реально тяжело реализовать. Совет вправе, конечно, но если народ против… то и исполняться эта почесть никем не будет. Всё логично. При этом власть имеющие люди будут просто разводить руками.

— Но раз у нас не удалось устроить вам полноценное триумфальное шествие, — с хитрой улыбкой говорил Советник, — то прошу принять этот скромный подарок от мастеров-каменщиков нашего чудесного города.

И тут огромное белоснежное полотнище, подвешенное за веревки, упало вниз, а за ним… стояли я и Ника. Я стоял по правую сторону, а Ника — по левую. Мы держались за руки, а в других руках были мечи, которые мы направили к небу. Это была статуя… и она была сделана из мрамора, одного из самых капризных и дорогих минералов. И у меня действительно не было слов, как и у моей супруги. Ибо скульптура была невероятно точна, каждый мускул, каждый изгиб… всё точно, все красиво. Я даже не знал, кто мог им подсказать со столь высокой точностью, как изобразить нашу внешность.

— Астеру и Нике. Достойным воителям из достойных семей. Слава им и тем, кто их воспитал и вырастил, слава их родителям, да устремится ввысь слава о них в веках! – прочитала вслух Ника то, что высекли на постаменте. — Потрясающе…

И вновь жители города начали торжественно скандировать наши имена. Начинал обычно кто-то один, а подхватывали все. Я стоял… и не мог поверить. По сути, нас уже отблагодарили за то, что тут произошло, по сути, мы уже получили почести. Но, видимо, мы прославили не только своё имя, но и наш город, всех его горожан, кем бы они ни были. И они отплачивают нам тем же.

Советник, немного прихрамывая, спустился с трибуны и направился к нам, раскинув руки в разные стороны. Подойдя, он обнял нас и ещё раз проговорил, насколько благодарен нам, но тут же дал знать, что пояснения будут после. Скорее всего, это всё было из-за преференций со стороны столицы. По крайней мере возникало именно такое ощущение.

В конечном итоге люди начали расходиться на работы, а мы последовали дальше, в здание Совета, где нас попросили некоторое время подождать. Причём «некоторое» оказалось меньше, чем пять минут. Вынесли пергамент, на котором записали моё и Ники имена. Почётные граждане Артоскопеиона. По сути, при жизни мы можем так же участвовать в Совете, но не являться Советниками. Наши голоса будут иметь вес, но не такой большой, как у Советника. Но нас будут слушать, если нам будет что сказать.

После этого всех проводили в дом Ники, который полностью восстановили, убрали там, занесли новую мебель, а на входе установили бюсты членов её семьи. Они тоже все погибли, из-за чего она расплакалась. Теперь дом принадлежал ей пожизненно.