— Такой динамит нам не нужен! — решила начальница.

— Нужен, но не нужен. У нас будет тротил, он же тол, он же тринитротолуол. Вот это относительно безопасная в транспортировке и подготовке взрывчатка. Тол не чувствителен к удару, прострелу, огню, искре, трению, химическому воздействию, не боится воды. Его, поджигать можно! Горит, зараза, жёлтым пламенем и только коптит… Долго сохраняет рабочие свойства, надежно срабатывает даже тот тротил, что был изготовлен в начале тридцатых годов прошлого земного века… В общем, вот так. Да и выбора особого нет, Смотрящие выдают взрывчатку редко и неохотно.

— Бывает безопасная взрывчатка и безвредные яды? Ну-ну… — скептически процедила Екатерина Матвеевна,

— Короче, это ещё больше знаменитые по кинофильмам, чем динамит, толовые шашки.

— Как мыло?

— Разные бывают. Выпускают три типоразмера: большая шашка размером 10×5×5 см. и массой 400 г. Запальное гнездо под стандартный капсюль-детонатор № 8 на боковой грани. Это та самая шашка из фильмов. Малая шашка в два раза тоньше и в два раза легче. Запальное гнездо с торца. Ну и цилиндрическая «буровая», запальное гнездо тоже в торце.

— Как всё изменилось… — вспомнил я. — На современных рудниках используют аммонит, но основе аммиачной селитры. И выглядит такая взрывчатка, как толстый батон колбасы, продолговатый такой пакет, наполненный вазелиноподобным гелем. А перед тем как опустить пакет в скважину, его надрезают.

— Ты что, занимался буровзрывными работами? — удивился Сомов.

— Что ты, что ты! — замахал я руками. — Механиком работал на руднике в Северо-Енисейском районе. Там у меня всякие знакомые были… И сколько нам подгонят?

— На буровзрывных я не работал… Хотя в войсках изучали, конечно, кое-какой интересный опыт имеется, как-нибудь расскажу. Ну, и инструктаж на ход ноги у спецов. Дино, ты как, в банде? Ничего не подрывал с пацанами в Базеле? Шучу я… Сколько сахара класть, говоришь? Предварительно, пятьдесят килограммов, научники прикинули, что этого должно хватить. Согласен?

— Сложно сказать, это же не перекрытие и даже не строение, — задумался я. — На руднике взрывами формировали стенку будущего уступа, взрывники бурили вдоль неё вертикальные и наклонные скважины с трёхметровым шагом. Станки ударно-вращательного бурения были какие-то неудачные или левые, ломались, как не в себя. Их ко мне и тащили. Как мужики рассказывали… за шахматами, для наклонной скважины хватает и двух-трёх килограммов. Вертикальные скважины набивают битком, до тридцати кило взрывчатого вещества на погонный метр. Так что лучше взять три ящика, про запас.

— Без проблем. В гроте трещины есть? — продолжал выпытывать Сомов.

— Конечно. Вода сверху летит, там огромная трещина в скале, и останавливается поток только потому, что поперёк лежит обломок в форме плиты. Иначе бы водичка ниже в трещину уходила… Две трещины поменьше видел по разные стороны водопада, может, и ещё есть. Кстати, на рудниках в такие трещины гель-взрывчатку иногда просто заливают.

— Ладно, где мы, а где передовые взрывные работы… В наших деревянных ящиках упаковано по шестьдесят две большие шашки и одна буровая. Вес ящика тридцать два кило, нетто тротила — почти двадцать пять. Плюс детонаторы и шнуры.

— Внушает, — кивнул я. — Что от нас требуется?

— Первым делом безопасно принять груз в назначенном месте и в условленное время. Нужно выбрать такое место. Как тут обстоят дела с погранцами и таможней?

— Сейчас расскажу, — неожиданно взяла слово Екатерина Матвеевна. — Недавно на одном из приёмов начальник таможенной службы Калифорнии просвещал меня о положении дел. Больше хвастался перед дамой, конечно… Но картину обрисовал. Значит так. У таможенников Доджа и Стамбула отношения натянутые. Турки эластичные, любят делать дела и мутить схемы — часть сборов в виде поборов расползается по карманам. В принципе, там можно разгрузиться, но те же люди за деньги сольют информацию. Пока дело касается контрабандистов, схема работает, но в нашем случае… не знаю. У американцев служба поставлена чётко, с некоторых пор контрабанда идёт исключительно через Стамбул. Так что на наших причалах незаметно разгрузиться не получится. Теперь о пограничниках. У турок есть всего один маленький катерок, море они, по сути, сдали на откуп. Американская береговая охрана — это уже три малых боевых корабля с ракетными установками, которые патрулируют побережье от нас и чуть западнее турок. Останавливают все незнакомые суда ещё на подходе к своим водам, знакомые проверяют выборочно. В общем, в Америку незаметно не проскочить.

— Да… Развели тут дисциплину, — буркнул сталкер.

— Англичане приучили.

— Значит, и восточнее вдоль побережья не пройти. А если в тихую бухточку, где чужие не ходят? Поблизости есть что-то подобное? Или в окрестностях Стамбула?

— Обнаружат, задержат и притащат для проверки в порт, — уверенно ответила начальница.

— Принял вас, кругом вилы… — помрачнел Гоблин. — Слушай, Макс! Ты уже два раза упоминал какую-то удалённую рыбацкую деревню, расскажешь подробней?

— Саг-Харбор, самая западная часть обжитой зоны побережья, стоит практически на границе с Берегом Скелетов, дальше пески. Формально это Америка, но, по сути — не особо нужный губернатору отдельный анклав, который скоро станет независимым. Далеко, логистика сложная. Старосту зовут Пер Баккен, запоминай уже, раз в третий раз говорю, — усмехнулся я.

— Уже запомнил. А что если мотобот разгрузится у них, а мы по суше доставим ящики сюда?

— Хм-м… Вариант интересный. Но есть нюанс — дорога к ним непонятная. Да и… Тут вполне можно скроить схему похитрее, кое-что сразу в голову пришло! Но перед этим придётся ехать туда на машине или даже на двух. Хотя бы для того, чтобы узнать у старосты точные координаты места для РДО. В общем, мне надо подумать… До завтра.

Тут проснулся подозрительно долго молчавший Дино.

— Геологи! — жахнул он, решив, что настал его звёздный час. — Нужно найти американских геологов, они всегда что-нибудь бурят и взрывают, так ведь? Может, у них есть база в городе со складами интересненького! Если нет, то мы найдём их лагерь в горах, установим за ним наблюдение. Можно выкрасть одного геолога и под пыткой узнать, где у них там взрывчатка лежит. В масках конечно! Только голоса надо будет изменить — положить в рот орехи! Гоблина с собой на захват не брать, он слишком приметный, запомнят. Что, нет? Тогда просто незаметно выкрасть! Или купить, взятку сунуть!

Сынуля старался говорить по-взрослому уверенно и спокойно, но получалось плохо — юный воришка торопился, глотал слова и не мог сосредоточиться на чём-то одном… Взволнованный голос мешал собственным мыслям.

— За что мне всё это! — простонала Селезнёва.

— Спокойно! Без паники! Американских геологов щемить не будем — святые люди, песни под гитару поют про росу на карабине, — усмехнулся Сомов.

— Под банджо, — поправил я.

— Или под губную гармошку. Вряд ли тут чего-то получится. Пусть бродяжат себе спокойно. У них и без нас тревог хватит, всегда какие-нибудь команчи рядом быкуют. Да и попробуй, найди их ещё… Взрывные работы мероприятие редкое, они всё больше с молотками шастают. Не выгорает.

Он протянул ручищу и потрепал шевелюру авантюриста.

— Но какой перспективный молодой человек… — задумчиво произнёс сталкер, глядя на adottato как-то по-новому. — Бер, с тобой можно идти в диверсионный рейд! Что мы и сделаем, когда всё утрясём.

— О, боги! — в ужасе воскликнула Селезнёва.

Мы с ней отреагировали примерно одинаково: она схватилась за голову, а я за сердце.

И тут произошло нечто очень важное, неожиданно для всех развернувшее программу делового ужина совсем в другую сторону.

— Родители, не волнуйтесь! — успокаивающе поднял ладони Сомов.

— Мы не родители! — поспешила возразила Екатерина и уточнила. — Я не родитель. Он родитель! — русалка ткнула в меня пальцем.

Гоблин на секунду задумался, прищурился, а потом сказал: