— Давай без лишнего канцеляризма, а? — предложил Сотников. — Уши вянут.

— Короче, службу Селезнева поставила как надо. Приёмный сын Максима Горнаго получил русское гражданство, прошёл проверку и стажировку, включен в штат. Неожиданно появился ещё один сотрудник — церковнослужитель, случайно оказавшийся перед переносом на территории США. Человек толковый, умелый. Он уже построил на смежной с посольством территории часовню, и теперь они организовывают там Русское Подворье. Это точка притяжения православных и староверов Аляски, Вайоминга, Великих Озёр, а также большой части греческой общины.

— Вот это, я понимаю, размах! — обрадовался Главный. — Скажи, они с… Екатериной Матвеевной уже поженились? Крепкая дружная семья это не просто ячейка общества, это основа.

— Насколько я осведомлён, еще нет.

— Хм-м… Как думаете, товарищи, не подписать ли мне соответствующее предписание? Это лучше, чем порознь бегать на… По сомнительным связям. А?

Товарищи начали переглядываться, не понимая, шутит шеф или нет.

— Давайте для начала сам с ними пообщаюсь. Передам ваше пожелание семейного счастья. Я продолжу? Основная проблема — ненадежная система доставки. После того, как австралийцы отладили в регионе почтовую связь, отправка и получение корреспонденции, в зашифрованном виде, конечно, проходит без казусов. А вот что касается переправки материальных средств… Межбанковское взаимодействие появится ещё не скоро, несмотря на практически готовое соглашение о взаимопомощи дипмиссииям, посольству крайне необходимо иметь собственные финансовые средства. Высоколиквидную валюту, то есть золото. Требуются надёжные дипкурьеры, а с этим просто беда, пропали уже трое.

— Как трое? — поднял голову Командор. — Я знаю о двух случаях. Один сгинул в лесах, другой пропал вместе с утонувшим судном. Третий-то откуда?

— Первый прокол произошел в самом начале большого пути, когда даже отдела-то не было, Алексей Александрович… Нужно было передать определённую сумму в Манилу, но дипкурьер сбежал в Шанхае вместе с инвалютой и золотом. Неизбежные кадровые ошибки, болезнь роста, — доложил я.

— Злодей в розыске! — вмешался шериф. — Работаем!

— И сколько уже он в розыске?

— Два года. Но я его достану, подлец узнает мощь страны!

— Ну-ну… А что у нас с радиосвязью? — поинтересовался шеф.

На дальнем конце огромного стола, положив обе руки на дерево и чуть наклонившись для солидности, медленно поднялся Вотяков.

— Алексей Александрович, устойчивую двухстороннюю связь организовать в большинстве случаев не получается. Состоялось всего три сеанса. Плохая антенна на другой стороне, природные факторы — вокруг Стамбула и Додж-Сити сплошные горные хребты. Мной были задействованы три стационарные станции: здесь, в Замке, — Юра показал большим пальцев на потолок залы, — на Дальнем Посту и в Санта-Барбаре. Балаклавскую береговую станцию слежения и обнаружения тоже привлекал, но в том районе горы начисто перекрывают восточную часть материка. Нужен автономный ретранслятор в устье Ганга или хорошая антенная система в посольстве, размещённая достаточно высоко в горах. Но такие манипуляции сразу же привлекут внимание американской спецслужбы и вызовут подозрения в разведдеятельности.

— Понятно. То есть, дипкурьер. Четвёртый, который не пропадет вместе с золотишком. Дай догадаюсь, Сергей Вадимович, тебе нужен кто-то из монстров?

— Иначе никак. Мои аналитики всё взвесили и решили, что Селезнева и Горнаго самостоятельно с задачами плана «Кракен» не справятся. У них нет требуемой подготовки, специализации и опыта. А рискованная игра на авось нам не нужна.

— Где они? — существенным вопросом поторопил меня Главный.

— В отпуске. Лунёв с семьёй поехал в Базель, на Женевское озеро, а Сомов отправился казаковать в Заостровское, погулять на ярмарке, пострелять в степи рогачей.

— Нормально все устроились! Один таскает форель на берегу Шпрее, другой наслаждается сырами в швейцарских Альпах, выезжая кататься на Рейн, третий пляшет под гармонь с девками с лентами в волосах, а тут сиди в каменных стенах, как узник замка Иф… Ладно, так кто именно?

— Вайнерт занят на Шпрее, Костю я дергать не хочу, пусть в кои веки раз отдохнет с семьёй. Значит, Сомов. Он, кстати, уже здесь, днем видел его в кафе. Пригласить к вам?

— Зачем? Говоришь, нужен человек со специализацией? Ты уже всё решил, тебе и отвечать. В таком случае объявляю совет закрытым, о порядке связи и взаимодействия договоритесь сами. Контроль над ходом операции «Кракен» оставляю за Сергеем Вадимовичем Демченко.

Народ начал подниматься.

Сотников нетерпеливо посмотрел на свою «Омегу», дал отмашку остальным, снял пиджак со спинки кресла. И добавил:

— Отправляйте Гоблина.

Прозвучало это как «Выпускайте Кракена».

Что примерно одно и то же.

Только здесь, на Платформе, впервые приехав в Аддис-Абебу и отправившись полюбопытствовать на местный развал-базар, я узнал, что маркетплейс это не оставшаяся где-то далеко во Вселенной электронная площадка для продажи чего угодно, а обычный развал на ящиках и картонках. Так его мне, иностранцу, любезные продавцы и презентовали на ломаном английском — он и здесь остался языком межнационального общения, таковы реалии.

И что-то меня в тот момент прямо прорубило…

Помогли и строчки из песни The Beatles — «Ob-La-Di, Ob-La-Da: 'Desmond has a barrow in the market place. Molly is the singer in a band», услышанные на борту катамарана Скуфоса. С певичкой Молли, лабающей в группе, все понятно, но и Десмонд никак не мог в 1968 году оказаться субтильным сотрудником пункта выдачи заказов интернет-магазина. Грузчиком он пахал, грузчиком, на обыкновенном ливерпульском базаре! Казалось бы, очевидные вещи, но цифровая зашоренность, наследие исчезнувшего мира, сделала своё дело.

А ведь действительно, прообразом современных маркетплейсов были обычные деревенские рынки — кондовая, посконная и сермяжная живая торговля, известная с древних времен, когда люди освоили обмен и стали объединяться в поселениях покрупнее. Концепция столь же древняя, как и сама коммерция. Воплощённая Идея отдельного, центрального места для торговли в центре поселения стала неотъемлемой частью экономики.

От шумных базаров Великого Шелкового пути и крошечных рынков по пути «из варяг в греки», до рынков средневековой Руси и Европы, торговые площадки оказались не только центрами экономической активности, но и культурными «плавильными котлами», где сходились идеи и куда свозились товары из разных стран, а то и континентов.

Сразу после переноса, когда уже на месте выяснилось, что привычные цифровые технологии и сервисы исчезли безвозвратно, старые, но не забытые аналоговые практики начали возрождаться с бешеной скоростью.

Я появился на Платформе позднее, но старожилы Замка рассказывали, как быстро появился в Посаде первый стихийный рыночек, наскоро сооруженный из берёзовых плетей. Там же, и так же стихийно, возрождающаяся меновая торговля начала придумывать и внедрять первые примитивные схемы и валюты, без всяких указаний сверху и надзора, весело и дружно решая проблему торгового эквивалента, которую финансисты прошлых лет считали сложнейшей. Во всяком случае, так они нам рассказывали.

Первый фермерский рынок в Додж-Сити появился на набережной, рядом с местом, где рыбаки традиционно распродают свежий улов. Там было тесно, ветрено, да и пахло порой… не совсем приятно. Порой просто гадостно. Это сомнительное соседство существовало достаточно долго, но не устраивало никого. Набережная, торговцы и покупатели терпели друг друга, терпели, да не вытерпели. После очередных шумных выборов наобещавший электорату гору всего хорошего новый мэр решил проблему кардинально.

Фермерскому рынку была выделена отличная площадка на улице выше, где нанятые властями подрядчики сколотили аккуратные навесы и длинные прилавки, разделенные рейками на торговые места. Сбор с места невелик. Но теперь город стрижёт небольшой, но стабильный бакшиш, торговцам всё нравится, а покупателям тем более.