— Значит, это или Прорез, или локалка… — задумчиво молвил Командор.— Не думаю, что Смотрящие выходят за рамки установившегося порядка именно там, с чего бы? Они уже давненько не ставят новые объекты на прилегающих к Замку областях, и я не вижу причины, по которой они начали бы повторяться. Зачем? Нет, это не локалка.
— Конечно же нет! Это портал! С некоторых пор мы знаем о существовании светящихся речных и сухопутных крестов-прорезов, тоже достаточно ярких. Вот что я имею в виду, говоря о световых маркерах, — пояснил Гольдбрейх.
— Но зачем Смотрящим вообще их маркировать? — спросил я. — Ставили бы уж сразу на видное место.
— А я не утверждаю, что эти метки — дело рук Смотрящих. Свет вполне может быть побочным физическим эффектом, и только. Возникновением пороков в точках соприкосновения разных миров… Коллеги, давайте пока оставим этот вопрос в покое. Всё, чем мы сейчас занимаемся, не имеет отношения к науке и относится больше к домыслам, помыслам, умыслам и гаданиям на кофейной гуще. Если товарищ Феоктистов сможет поставить на реке эти самые бакены, а геноссе Вайнерту удастся обнаружить в тайге нечто существенное, то спустя какое-то время мы получим массив данных, с которым будет можно работать.
— Принимается, — согласился Сотников.
— Да! Алексей Александрович, коллеги! Вот что я еще хотел вам всем сказать… Мне кажется, что это очень важно. Далеко не факт, что все эти Прорезы связывают Платформу-5 и Кристу, то есть, нас с Платформой-4… Этого нам никто не обещал! По ту сторону пробоя могут находиться и другие номерные Платформы, ведь сам факт нумерации это предполагает, не так ли?
Гольдбрейх немного помолчал и уже тише, совсем другим тоном добавил, сам пугаясь своих слов:
— … И оттуда к нам, товарищи, может полезть что угодно. Такие твари, что и представить страшно.
С этими словами перенервничавший профессор опустился на стул и растёкся на подлокотниках, словно из него выпустили воздух.
Вот как?
Вишенка, оказывается, ещё не легла на торт.
— Вот такая муйня… — промолвил шериф.
Большая крестьянская ладонь, всё такая же сильная, как и раньше, рубанула воздух и с глухим шлепком упала на столешницу. Всего лишь одно слово из великого и могучего русского языка передало мистическую непостижимость явления, с которым нам пришлось столкнуться.
Других слов ни у кого не нашлось.
Мозги собравшихся лихорадочно прокручивали возможные варианты развития событий. Верно говорит зануда Гольдбрейх, последствия могут быть жуткими. Люди едва-едва приспособились к сосуществованию с пещерниками и прочими «своим морфам». А тут…
— Что молчите? — спросил Главный через минуту.
— Думаем, — обтекаемо ответил я за всех.
Вздохнув безрадостно, Сотников нажал кнопку вызова секретаря и сказал вошедшей Нелли:
— Нам бы чайку покрепче. И попросите на пищеблоке булочек с повидлом. Ну, этих, маленьких таких, простых, хорошо пропечённых… Придется задержаться.
К последнему вопросу мы подошли только после перекуса. Нервничать на голодный желудок нельзя.
За прошедшие сорок минут в зале ничего не изменилось. Кроме того, что у всех сложилось особое понимание возникшей ситуации, которую, с учётом вновь открывшихся обстоятельств, не приведи господь, скоро можно будет назвать чрезвычайной.
Сотников опять начал неожиданно:
— Прежде чем… — он заглянул в блокнот. — Прежде чем приступить к американской теме… Товарищ Демченко, вы когда выполните указ президента? Уже три месяца ваше ведомство носит гордое звание Министерства иностранных дел, а вывеска всё та же. Хотите, проверяю?
Главный протянул руку назад.
— Сейчас я наберу вашу приемную, и мне вежливо ответят, что это какой-то там Департамент, которого больше не существует! Куда это годится? Поймите, слово «геополитика» прижилось уже и в этом мире! Спокойные времена закончились, тут и там возникают и копятся точки напряжения и конфликта интересов. Британия, Испания, Израиль, будь он неладен. Теперь вот драчливые американцы, иранцы… Назрело разделение функционалов, специализаций. Пора разделять внешние сношения и разведку.
Верховный торопит. Опять торопит.
Я пару раз вздохнул поглубже и начал. Как же я устал от этой гонки…
— Алексей Александрович, пока не получается… Для разделения нужна полностью обособленная структура — отдельное финансирование, материально-техническое снабжение, собственный кадровый аппарат, свой научно-исследовательский и аналитический отдел, учебный центр, лаборатория и даже силовое подразделение поддержки операций. И всё это на обособленной территории с исключением несанкционированного доступа! Как всё это сделать при острейшем дефиците кадров? О какой спецподготовке и каком обучении можно говорить, если я в качестве целого секретаря посольства вынужден принимать на службу водителя автобуса? Да и по финансам… Финансисты требуют предоставить им совсекретную структуру и штатку для защиты статей, после чего я буду вынужден ещё и их укатать на Южный материк! У меня даже нет готовой кандидатуры на замещение собственной должности в качестве главы департам… руководителя МИД! Здесь нужен кадровый дипломат с большим опытом, а где его взять? Забрать Селезнёву у американцев? Да, она очень хороший сотрудник, самый опытный, но это направление оголять нельзя… Алексей Александрович, давайте пока оставим всё, как есть. Не стоит копировать земные структуры, не доросли мы ещё до таких масштабов… Ведётся постоянная подготовительная работа, подбираются кадры, место дислокации разведцентра… На всё это нужно время.
Сотников какое-то время не отвечал, постукивая карандашом по неохотно откликавшейся на раздражитель массивной столешнице.
— Хорошо… — наконец произнес он. — На неделе вместе поговорим с финансистами, что-то утрясём. Но вывеску поменяй завтра же!
— Есть! — радостно ответил я.
— Уже понятно, что разведслужбу и контрразведку нужно укреплять. Ускоренными темпами, пока шпионы и диверсанты не начали бродить по Посаду целыми автобусными экскурсиями, товарищ Уксусников, это и вас касается! Укреплять не только силами сотрудников дипмиссий и агентов под прикрытием. Нужна ещё и военная дипломатия. Нам предстоит заняться специальными операциями, а для этого необходимо создать ещё и армейскую разведку! Аналог ГРУ, если угодно! — прорычал Командор, повернувшись в сторону Феоктистова.
Заводится шеф, это плохо.
— Сколько раз я уже говорил об этом Бероеву и тебе! Три? четыре? Отлыниваете? Боитесь оргработы? В течение месяца проработать и подготовить структурный проект! И доложить!
Теперь мы стояли уже втроём, а на нас строгими глазами смотрел хищник — решительный, цепкий, порой безжалостный в этой цепкости руководитель.
— И запомните, не врать, иначе… Военруками отправлю работать! Красивыми балетными позициями вроде строевой стойки, преданного взгляда и рявканья по уставу меня не проймешь! Ответственность и организованность на деле — вот что от вас требуется! Вы меня правильно поняли?
— Так точно! — рявкнули мы по уставу, вытянувшись в струнку.
— Вот и хорошо… — мне показалось, что Сотников даже обрадовался. — Уходим на дальний кордон… Сергей Вадимович, расскажите нам, пожалуйста, в общих чертах, как обстоят дела у наших на Аризонщине, и какова ситуация с американским Прорезом? План «Кракен» присутствующим известен, он утверждён, так что прошу вкратце и только о вновь открывшихся обстоятельствах и проблемах.
Все облегченно выдохнули.
Последний вопрос, и можно будет расходиться.
— В общем и целом наше посольство в Америке лучшее по всем показателям. Я бы даже сказал, образцовое для периода становления службы. А уж по экономическому вкладу, то есть, по сумме заключенных контрактов, с ним не сравнится ни одно диппредставительство… Установлен контакт с руководством Северных Штатов, скоро откроем там консульство. Коллектив подобрался дружный, сплочённый, ответственный, правильно понимающий установки и задачи, поставленные руководством. В коллективе приветствуется здоровая инициатива…
