Эрдит легко оттолкнулся от земли и взлетел, быстро набирая высоту. Сделав круг над дворцом, стены которого слабо светились в окружившей их ночи, он подлетел к шпилю, на самом верху которого была небольшая площадка, где был установлен кристалл. Злата осторожно переползла по шее дракона и оказалась рядом с ним. Она взглянула в сторону пустошей. Оттуда, словно гигантский вал, надвигалась снежная буря, которая грозила погрести под собой и стены, и город, и дворец. Девушка прикоснулась к кристаллу, направляя в него солнечное тепло и свет, переполнявшие ее сердце. Она думала о зеленых лугах, о птичьих песнях, о спелых колосьях, клонящихся к земле в ожидании страды. Думала о людях. Думала о Зоряне:

«Зорян, я найду тебя, где бы ты ни был.»

Под ее руками кристалл вспыхнул так, что снизу могло показаться, что это солнце взошло над городом, разливая свет вокруг. Заискрились стены замка, засияли городские стены и стены домов, засветились мостовые плиты. Казалось, весь город в одночасье объяло невиданное зарево, и вот над ним раскрылся новый купол. Злата стояла на площадке, переводя дух, счастливый Эрдит парил рядом, греясь в лучах исходящих от кристалла, Злата видела, как люди высыпали из своих домов и с надеждой смотрели вверх, радуясь внезапному спасению.

— Ты — молодец! Теперь холод и снег нам не страшны, — Арна помогла ей забраться на Эрдита.

— Рано радоваться, — осадила ее Злата, — отвезите меня за стены, еще бурю усмирить надо.

Арна направила дракона к городской стене.

— Так ты была невестой Зоряна? — спросила Злата у нее. Арна утвердительно кивнула:

— Год назад повелитель прислал послов к моему отцу с предложением вечного мира между нашими землями. Отец на мир согласился и даже четырех драконов в подарок повелителю отдал. А послы обмолвились, что Зорян себе жену по силам ищет. Я самая сильная была. Упросила отца отправить меня сюда, попытать счастья.

Когда мы сюда прилетели, повелитель нас встретил с почестями. Понравился он мне очень, влюбилась с первого взгляда, — она вздохнула, — вот только испытания не прошла. Он меня домой собирался отправить. Поняла я, что безразличен он ко мне. Обидно мне стало. Сама не знаю, что хотела доказать ему. Стражу подпоила, и к нему в спальню пробралась. Морок на него навела и отдалась ему.

Я-то думала, что теперь-то он уж точно жениться на мне, ведь вроде как обесчестил, а он только посмеялся, потаскухой обозвал и отцу сообщил об этом. Отец так разозлился, что от меня отказался, сказал, что знать меня не хочет, что нет у него больше дочери. Некуда мне стало возвращаться. Тогда Зорян меня пожалел, у себя оставил, невольницей, в горничные определил, пыль вытирать да полы мыть. И за целый год на меня ни разу не взглянул. Не о таком я мечтала, но я любила его, — тут Арна прерывисто вздохнула, сдерживая всхлип, — терпела, ждала и дождалась.

(«Не смей его хоронить, жив он, вот увидишь,» — хотелось выкрикнуть Злате, но что-то подсказало ей, что лучше промолчать.)

— Уж не знаю, чего он там в зеркале увидел, пока за тобой наблюдал, но желанием воспылал таким, что взял меня в тот день прямо на столе, так что спасибо тебе, — закончила свою исповедь Арна.

Злата покраснела, вспоминая, как ублажала себя перед зеркалом. «А он это видел!» — пронеслось в ее голове.

— Постой, Арна, а разве зеркала во дворце волшебные?

— А ты не знала? — рассмеялась невольница, — на все зеркала чары наложены. Любое из них тебе, что хочешь, показать может, если только запрет особый не наложить. За тобой, к примеру, только Зорян наблюдать мог, и только из своей комнаты, — Арна направила дракона вниз, и они опустились на снежное поле недалеко от городских стен. Эрдит напряженно смотрел на надвигающуюся снежную бурю, а его сияние становилось сильнее, словно он пытался рассеять тьму. Злата погладила его по чешуе, и он обернулся на нее.

— Опусти меня на землю и улетайте, — попросила она. Дракон отрицательно покачал головой.

— Эрдит, это мое испытание, тебе не нужно подвергать себя и Арну опасности. Улетай и проследи, чтобы кристалл над городом не погас до моего возвращения, — девушка говорила спокойным тоном, глядя в янтарные глаза дракона. Эрдит распустил крыло, позволяя ей спуститься. В каждом его движении чувствовалось сожаление, он медлил, а ветер становился все сильнее, вокруг них уже кружили снежные вихри, а пурга становилась все злее.

— Скорее, Эрдит, — крикнула Злата, стараясь перекричать вой метели, — вам нужно добраться до стены! Лети!

Он взмахнул крыльями, уже с трудом преодолевая порывы ветра, и оторвавшись от земли, полетел в сторону города, чье сияние практически исчезло в снежном мареве. Злата смотрела им вслед, пока дракон не скрылся из виду.

Теперь она стояла одна посреди снежного поля и бешено ревущей пурги. Ветер залеплял глаза снегом, выбивая слезы, обжигал кожу на щеках. Сбросив с нее капюшон, трепал ей волосы, пробираясь под полушубок с явным намерением остудить ее сердце. Злата, глубоко вздохнув, стояла, прикрыв глаза рукой, и сосредоточенно всматривалась в снежную мглу. Как ни странно, но страха она не испытывала, сейчас только от нее зависело, сможет ли выстоять город, выживут ли люди. Ей было неважно, что станет с ней, она просто не думала об этом.

В свисте ветра она отчетливо различала ржание коней. В снежных вихрях — видела неясные силуэты. Внезапно ветер стих, и густой снег повалил так, что вокруг ничего не стало видно.

Прямо на нее через пургу надвигался огромный пегий конь, с белоснежной гривой. Глаза животного светились холодным светом зимнего месяца, шкура сверкала и искрилась, словно снег в свете полной луны. За ним следовала непроглядная тьма, словно он накрывал весь мир своей тенью. Снег почти прекратился, небо прояснилось, а мороз начал усиливаться. Злата слышала, как скрипит наст под копытами коня, видела, как осыпается снежной пылью пар, вырывающийся из его ноздрей.

Конь громко заржал и ударил копытом. Прозрачный воздух словно наполнился серебряным звоном, а Злата почувствовала, как заиндевел полушубок, тут же покрывшись инеем. Он больше не защищал ее от мороза, и девушка ощутила, как сковало холодом ее тело, как мороз подбирается к самому сердцу. Замерев, она смотрела внутрь себя, вспоминая, как весело трещит огонь в очаге, как радостно полыхает костер в самую длинную ночь, как хорошо на сердце становится от улыбок и смеха веселящихся родичей, как тепло ей было в крепких объятиях Зоряна. Сердце Златы вспыхнуло и забилось быстрее, согревая ее, а вокруг нее разлился свет. Она стояла, окруженная солнечным сиянием, защищавшим ее от ветра, снега и мороза.

Конь, всхрапывая, подошел совсем близко, а Злата протянула к нему руку. Он ткнулся мордой в ее ладонь, и мягкие губы коня скользнули по ее коже. Девушка потрепала его по морде, а конь опустился перед ней на колени, приглашая ее сесть ему на спину.

— Молодец, доченька, — прошептал ей на ухо Моран, — не бойся, садись на него, он отвезет тебя.

Злата забралась на широкую спину коня, плотно обняв его бока ногами и вцепившись руками в его гриву. Тот поднялся и, призывно заржав, понесся прочь от города. Вокруг снова засвистел ветер и замельтешил снег. Злата, оглянувшись, увидела, как табун белоснежных лошадей несется за своим вожаком. Она прильнула к шее коня.

— Я жду тебя, милая, — Зорян стоял и смотрел зеркало, наблюдая, как снежный конь несет Злату к святилищу Хороса.

— Ну что, справилась твоя невеста с испытаниями? — отец прошел через зал и уселся на высокий резной трон, — согласился Лютень ее отвезти?

— Сюда скачет, — улыбка промелькнула на губах Зоряна, — скоро прибудут.

— Чего над девкой измываетесь, нелюди? — проворчала мать, подходя к сыну и целуя его в щеку, — нет бы все как у людей сделать, честь по чести рассказать, а там пирком да за свадебку.

— Молчи, женщина, — прикрикнул на нее разрушитель, — нельзя ему как у людей. Достойная нужна.

— Так ведь любит он ее, Горынюшка, извелся весь за это время, место себе не находил, — женщина подошла к мужу, — неужто сына не жалко?