Погода портилась, ветер натянул черные тучи, готовые разразиться ливнем. В небе блистали зарницы. Добран зашел на крыльцо. Сверкнула молния, громыхнул гром. Ведун упал на пороге своего дома. Сухое дерево мгновенно занялось. Пламя, ловко взбираясь по столбам, лизнуло крышу, огненными змеями расползлось по деревянным мосткам, добралось до сарая и дровника, снопом искр рвануло в сторону частокола. Через несколько минут вершина холма представляла из себя гигантский погребальный костер, в котором горело и тело Добрана, и его дом и все капище. А над всем этим высоко, до самого неба, подымался черный столб дыма. Жители деревни стояли у подножия холма, не решаясь подойти ближе.

— Никак Добрана Боги призвали, — шептались женщины, глядя, как пылает капище.

— Осерчал на него Хорос, — качала головой Ждана, — плохая смерть, ой, плохая.

— Не причитай, беду накличешь, — сурово сказал Велимир, — поделом ему, нечего было на Злату зариться. Я его давно раскусил. Сила у нее великая, к рукам прибрать хотел, но Боги — не Митрошка, видят немножко, за то и поплатился. Теперь перед Богами ответ держать будет. Расходимся, — крикнул старейшина, — чего тут смотреть? Завтра в совет пошлю, пусть волхвы решают, кого нам ведуном прислать.

— Здравствуй, Злата.

Она смотрела в его черные глаза и, казалось, ее сердце сейчас выскочит из груди.

— Здравствуй. Зачем пожаловал? — девушка откинула на спину тяжелую светлую косу, стряхивая наваждение.

— На обещанную свою полюбоваться, — улыбнулся он ей, — а что, нельзя?

— От чего же нельзя? Можно. Любуйся, вот она я. Только тебе никогда не достанусь! — выкрикнула она и проснулась.

— Опять этот сон, да что же такое-то? — девушка провела рукой по лицу, — неужто правду мачеха сказала, неужто обещанная я? — в голове всплыл давний разговор между родителями, случайно подслушанный ею, — да ну, глупости это! — отмахнулась от воспоминания Злата, — тогда бы жрецы знали. Так ведь нет, никто ни слова не сказал на посвящении. И батюшка много раз говорил, что нет надо мной судьбы. Откуда же эти сны?

Не первый раз приходил он к ней, не первый раз тревожил ее сон. Молодой, красивый, статный, да вот только волосы седые, да в задумчивом взгляде пряталась печаль. И как не пыталась она избавиться от этих снов, какие средства не пробовала, ничего не помогало. Он приходил всегда неожиданно, вторгаясь в сновидение всего на несколько мгновений, волнуя ее чувства и тревожа разум.

— Доброе утро, госпожа, как почивали? — в комнату заглянула Марфутка, невольница, которую отец год назад привез из очередного набега.

— Хорошо почивала. Батюшка уже встал? — Злата взглянула на нее.

— Так его еще до рассвета след простыл. Обещал к завтраку воротиться. Вы завтракать-то будете?

— Буду, Марфутка, вели накрывать, — Злата встала и начала одеваться: тонкая льняная рубашка плотно обняла стройный стан девушки, тяжелый парчовый сарафан лег ей на плечи, за ним последовала соболья душегрейка, на ноги она надела войлочные сапожки, подбитые сафьяном и кожей. Жемчужный браслет охватил ее запястье, а на голову легло тонкое шерстяное покрывало, прихваченное серебряным обручем. Злата полюбовалась на себя в бронзовое зеркало и, быстро выйдя из комнаты, поспешила вниз, в трапезную, стуча по дубовому полу каблучками.

— Здравствуй, доченька, — Ждана вошла в трапезную и улыбнулась ей.

— Здравствуйте, матушка, — поклонилась Злата, — а батюшка где? Марфутка сказала, что он затемно уехал.

— Уехал, милая, уехал. Совет сегодня. Решать будут, как беду от нас отвести, — горько вздохнула Ждана, садясь на лавку.

— А что за беда, матушка? — Злата удивленно смотрела на мачеху.

— Страшная беда, доченька, — покачала головой женщина, — соседи наши, с севера, войной грозят. А как мы против них выстоим? У них и оружие, и людей немеряно, и магия сильная. А у нас что? Поля да озера, плуги да сети рыбацкие, да пара ведунов с волхвом, которые вот-вот из ума выживут. Беда, одним словом.

— Да чем же мы им не угодили-то? — Злата села рядом и откинула назад косу, — вроде не обижали ничем, и купцов их привечали, и урожаем делились.

— Мало, видать, окаянным, — вздохнула мачеха, — а что от последователей разрушителя ждать?

На этих словах Злата вздрогнула, в голове тут же встал давешний сон. «Ну нет, — отмахнулась от этих мыслей девушка, — не может этого быть. Не про то.»

— Не гневите Богов, матушка, — тихо сказала Злата, — раз посылают испытания, значит — заслужили.

— Много ты знаешь, — проворчала мачеха.

— Да уж побольше вашего, — гневно ответила Злата, она не терпела, когда кто-то дурно говорил о богах, у нее складывалось ощущение, будто поносили ее семью, — не нам в дела высших лезть, для того волхвы есть, — отрезала она, сложив руки на груди и давая понять, что больше не намерена это слушать.

— Правильно Добран говорил, наплачемся мы с тобой, — вспылила Ждана, резко поднявшись, — восемнадцать лет от роду, а гонору, будто тысячу прожила! — в последнее время подросшая падчерица все чаще и чаще показывала свой характер, превращаясь из послушной и ласковой девочки в своенравную и непокорную девицу, чем крайне злила и беспокоила мачеху.

— Так может и прожила, — спокойно парировала Злата, — вам-то почем знать?

— Я тебя с младенчества нянчила, ночи не спала, глаз не смыкала, — взвилась Ждана, — а ты мне такое говоришь?

— Молчи и слушай, — глаза Златы были пустые, а ставший незнакомым голос звучал как из-под воды, Ждана замерла, у падчерицы снова были видения, которых она сама никогда не помнила, чем женщина активно пользовалась, выдавая за свои, — ребеночек у вас будет с Велимиром, сын, Богданом назовете, но только при одном условии, — во взгляде девушки светилась сила, — от приемной дочери тебе избавиться надо. Велимир против будет, а ты настаивай. Мол, судьба ей невестой повелителя Севера Зоряна Горыныча стать. Не избавишься от приемыша, сына тебе не видать, — Злата замолчала, глядя в одну точку.

— Златочка, девочка моя, ненаглядная, да как же так-то⁈ — мачеха стояла перед ней на коленях, целуя ей руки.

— Матушка? — Злата посмотрела на нее, — что вы делаете? — она кинулась поднимать ее с колен. Ждана заливалась слезами.

— Да что случилось-то? — девушка никак не могла взять в толк, почему она себя так странно ведет.

— Видение было у меня, — рыдала женщина, — судьбинушка тебе нелегкая досталася, за клан свой, за людей в полон пойти, невестой повелителя Севера стать. Только так ты нас от беды спасешь, от разорения земли наши сохранишь, — всхлипнула Ждана, поглядывая искоса на приемную дочь.

Злата сидела, как громом пораженная. У мачехи часто случались видения, и она редко ошибалась. Даже отец слушался ее, когда она начинала пророчить.

— Не плачьте, матушка, если суждено, то так тому и быть, Богам не перечат, — бесцветным голосом произнесла девушка, глядя вперед невидящим от навернувшихся слез взглядом. Все-таки сон был в руку. Пришел-таки за ней жених.

Ждана украдкой ухмыльнулась:

«С нею сладить труда не составит. Все, что скажу — сделает. Осталось Велимира убедить. Помоги мне, хранитель ночи, Марон,» — пронеслось в голове Жданы.

Дверь в трапезную открылась, и в комнату вошел хмурый Велимир.

— Здравствуйте, батюшка, — Злата быстро вытерла слёзы, помогла мачехе подняться и поспешила навстречу к отцу, — как в совет съездили? Есть ли новости?

— Дурные новости, дочка, — Велимир тяжело опустился на стул и вздохнул, — северный клан войной грозит, если посольство для переговоров не пришлем, — а у тамошнего правителя — два брата и сестра на выданье, да и сам он — не женат, — задумчиво произнес отец, глядя на нее.

— А хочет-то чего? — не поняла Злата, — земли али оброк?

— Дань он хочет, — в глазах Велимира вспыхнул гнев, — в виде трех девушек из семей родовитых и одного юноши, чтобы союз родственный между нашими и его землями создать и мир вечный заключить.