Наступила пауза. Ничего не происходило. Команда перевела дух.

– Кажется, получается, – выдохнул Харви.

– Запускай микробур, – сказал Брахма. – Нам нужен керн. Осторожно.

В тот момент, когда бур на конце зонда, начав вращение, коснулся донного ила, всё изменилось.

Это не было похоже на землетрясение или взрыв. Это было словно пробуждение. Тишина, которую засёк Войтек, взорвалась. Но не звуком.

Первым отказал гравиметр. Его шкала метнулась в красную зону и погасла. Затем воздух вокруг них загустел. Стало трудно дышать. Пульсирующая дымка над озером вспыхнула ярким, болезненно-фиолетовым светом.

– Шеф! Гравитационная аномалия! – закричал Денис, пытаясь удержать равновесие. – Прямо под буром! Плотность поля растёт по экспоненте!

– Что делать, босс?! – завопил Харви. – Бурить?! Выходить?! Что?!

Артём скрипнул зубами. Он чувствовал приближение катастрофы, но не знал, как на неё реагировать. Нужно было понимание. Ему нужно было видение.

Словно в ответ на его отчаяние, в комме возник голос Амен-анха:

– Босс! Не управляй! Начни слушать! Тишина внутри тебя!

Да, египтянин очень вовремя подправил ход его мыслей. Умение гасить беспокойную работу сознания было знакомо Торецкому. Это навык любого профессионального сапёра. Без него невозможно совершить тонкие манипуляции с миной, которая способна превратить в пыль бронированную машину поддержки пехоты.

Вдох. Сердце, колотившееся рвущейся птицей, замерло, превратившись в холодный камень. Выдох – глубокий и беззвучный. Подрагивающие пальцы обрели твёрдость скальпеля. Взгляд стал ясным и чётким.

И тогда Брахма увидел это.

Мир для него замер. Шум, крики, вой сирен – всё отошло на задний план, превратившись в размытый фон. Его зрение, дар, полученный в бреду клинической смерти на Фолиуме, включилось на полную мощность.

Он перестал видеть молочную воду, илистое дно, плато и горы. Вместо этого перед его мысленным взором развернулась невероятная картина. Озеро было не просто водоёмом. Оно было гигантским, сложным организмом, пронизанным сияющей сетью энергетических линий, похожих на нейронную сеть мозга или корневую систему исполинского дерева. Эти линии, очевидно, тонкие и тусклые в спокойном состоянии, сейчас полыхали яростным, слепящим светом.

Он увидел, как их зонд, их крошечная игла, вонзился не в ил, а в один из центральных нервных узлов этой системы. И он увидел ответ. Увидел, как от точки касания по всей сети метнулся сигнал тревоги. Тысячи светящихся нитей со всего дна озера сошлись в одну точку, накапливая энергию. Он видел, как дно под зондом начало… сжиматься. Не физически, а энергетически. Оно концентрировало силу для одного, сокрушительного удара.

Это была не слепая ярость стихии. Это была целенаправленная, хирургически точная защитная реакция.

– Оно живое… – выдохнул Брахма, возвращаясь в реальность. Картина исчезла, но знание осталось.

– Ну?! Что?! – кричал Харви, вцепившись в пульт управления. Манипулятор, державший трос зонда, начал вибрировать с такой силой, что казалось, вот-вот развалится.

– Тревога! Выброс ЭМИ! Связь с зондом потеряна! – доложил Денис. Все его экраны заполнились помехами.

Вода в озере пришла в движение. Но это были не волны. Прямо под их позицией вода начала подниматься, образуя огромный, идеально ровный купол, словно кто-то надувал её изнутри.

– Брахма, что делать?! – голос Герды был полон тревоги, но не паники. Она уже разворачивала портативный генератор защитного поля.

Брахма встряхнул головой. Нет времени на объяснения. Есть только секунды на действия, продиктованные его видением.

– Эстебан! Переключи всю энергию с научных приборов на магнитный захват! Сейчас же!

– Но данные… – закричал Денис.

– К чёрту данные! Выполняй! Войтек! Дай короткий инфразвуковой импульс, частота – семь герц, прямо по вектору троса! Это должно сбить его фокусировку! Харви! Как только Эстебан даст энергию, рви трос на себя! Не втягивай лебёдкой, а именно рви магнитным захватом! Полная мощность!

– Ты с ума сошёл?! Мы порвём трос! – взревел Харви.

– Выполняй! – крик Брахмы был подобен выстрелу.

– Босс! Им надо уходить! – ворвалась в эфир немка.

– Не успеем… – прошептал Амен-анх, ухватившись за поручень платформы и глядя на растущий купол воды.

– ВЫПОЛНЯТЬ! – приказ разлетелся рёвом.

Команда, узнавшая этот тон, подчинилась. Денис, матерясь, отрубал сеть датчиков, спасая их от скачка энергии. Эстебан перебрасывал потоки. Лицо Войтека было сосредоточенным, он выставлял точные параметры на своём пульте. Харви сжал рукоятки управления так, что побелели костяшки. Амен-анх, без единого слова, встал между пультом управления и растущим водяным куполом, готовый принять удар на себя, прикрывая людей. Хотя он вряд ли смог бы кого-то прикрыть. Было очевидно – разорвавшись, этот пузырь создаст волну такой величины, которая с легкостью перевернет всю платформу.

– Есть импульс! – крикнул Войтек. На мгновение рост купола замедлился. Он пошёл рябью, как сбитый с толку хищник.

– СЕЙЧАС! – заорал Брахма.

Харви ударил по клавише. Магнитный захват взревел, и могучий манипулятор с нечеловеческой силой дёрнул трос на себя. Лебёдка завизжала под перегрузкой, но выстояла. Из воды, из самого центра пузыря, вылетел искорёженный, дымящийся зонд.

И в ту же секунду водяной купол лопнул. Но не наружу, а внутрь. Он схлопнулся, создав кавитационную воронку в десяток метров. Вода в озере забушевала, а затем так же внезапно успокоилась, оставив на поверхности лишь лёгкую рябь.

На платформе воцарилась оглушительная тишина. Все тяжело дышали, глядя на разбитый зонд, лежащий на настиле, и на умиротворённое озеро.

– Что… это… было? – выдохнул Харви, откидываясь в кресле. Его лицо было бледным. Для него это был враг, стихия, которую нужно было победить. И он победил, хоть и не понимал как.

– Офигеть… – прошептал Денис, глядя на уцелевшие фрагменты данных. – Это был ни хрена не хаотичный выброс. Это был… пакет информации. Узконаправленный. Оно, блин, не просто атаковало, оно что-то говорило!

Эстебан смотрел на озеро с благоговейным ужасом.

– Мы как будто причинили ему боль. Мне показалось, что это не… не атака. А… крик.

– Видел что-нибудь, босс? – спросил Амен-анх.

– Видел, – тихо сказал Брахма. – Оно… устроено. Оно не хаос. Оно – порядок. Другой, чуждый нам, но порядок. А мы только что его раздраконили.

Герда, всматриваясь в показатели биосенсоров, с тревогой вызвала Войтека. Она видела в камере, что механик стоял на коленях на качающейся платформе. Он либо пережидает качку, либо…

– Войтек! Ты как там?!

Механик не ответил. Словно на икону, он глядел на затихающие воды озера.

– Харви! Амен! Помогите ему! У него приступ! Давление под двести!

Визг лебёдки на берегу Лехии стал для Войтека ключом, который повернулся в давно заржавевшем замке его памяти. Мир Ягеллона с его фиолетовым небом и молочной водой исчез, схлопнулся, уступив место другому утру. Утру семь лет назад.

То утро в Праге пахло свежесваренным кофе и мамиными ливанцами – тонкими блинчиками, которые Адела пекла по воскресеньям. Солнце заливало их маленькую кухню, играя в светлых волосах его жены и превращая её в ангела. Их дочь, семилетняя Тереза, которую он звал Хвостик, крутилась на месте в новом жёлтом платьице, похожая на маленькое, нетерпеливое солнышко.

Сегодня была их десятая годовщина. И сегодня Войтек дал обещание. Самое важное в своей жизни.

– Сегодня никаких симуляций, Войтек. Никаких «на минуточку в мастерскую», – сказала Адела, ставя перед ним тарелку. Её улыбка была тёплой, но в уголках глаз пряталась тень усталости от его вечной борьбы с энтропией. – Только реальность. Ты, я и наша маленькая разбойница.

– Честное-пречестное, – торжественно ответил он, целуя её в макушку. – Сегодня я только ваш.

Они собирались на пикник к Орлиным скалам. Впереди был целый день без коммов, без чертежей и каскадных сбоев – только он, его семья и корзинка для ягод, которую Терезка сжимала в руках так, словно это был величайший артефакт во вселенной. Он чувствовал себя почти невесомым от счастья. В кармане его куртки лежал подарок для Аделы – маленький кулон в виде звёздного сапфира, который он собирался подарить ей там, на вершине скалы, под настоящими, а не голографическими звёздами.