— Что всё? — вскинулся вдруг Герасимов, отпрянув от подушки, и окинул ординаторскую непонимающим взглядом, который в результате блуждающих движений остановился на мне. — А ты тут чего делаешь? А ну, брысь! Тут порядочные люди отдыхают.

— Так я к вам пришёл с новостями, — сказал я и продемонстрировал ему пакет, в котором красовались десятка три баночек с образцами.

— Ого! — воскликнул Анатолий Фёлорович и сразу окончательно проснулся. — Откуда столько? Брал всё подряд?

— Не совсем, — улыбнулся я, а потом уже тише добавил: — Это всё образцы из нового вида Лешего.

— Нового Лешего? — переспросил Герасимов, расширив глаза. — Идём!

Заведующий резко стартовал с дивана на выход, и я поспешил вслед за ним. По пути до лаборатории я рассказал ему, почему решил, что это новый вид, и перечислил, чем он мне не понравился.

— Да-а-а, дела, — пробубнил Герасимов и открыл дверь в лабораторию. — Женечка, мы тебя сегодня немного потесним. Ваня принёс биоматериал с нового монстра, будем изучать.

— А с вами можно? — спросила его Евгения, тихо радуясь моему приходу.

Я уловил это в её взгляде и плохо скрываемой улыбке. Но самым благоразумным в этой ситуации было это вообще никак не показывать, что, собственно, я и сделал.

— Конечно, можно, солнце моё! — бодро заявил Анатолий Фёдорович, осторожно расставляя баночки на столе. — Тащи сюда всё, что нужно для экстренного гистологического исследования. Ваня, достань микротом с верхней полки стеллажа, а я пока микроскопы протру от пыли.

Работа закипела. Точная, слаженная, интересная, в ожидании чего-то неизведанного, возможно, пугающего.

Мы с Евгенией обрабатывали в специальных растворах кусочки плоти Лешего. Некоторые замораживали жидким азотом. Готовый материал передавали Герасимову, который уже нарезал его микротомом, обрабатывал красителями и помещал на предметное стекло. Точнее, сначала помещал, а потом уже красил.

За этим даже интересно было смотреть, так как движения были быстрыми и уверенными, как у человека, который уже давно занимается чем-то подобным. До такого уровня мне было еще далеко.

— И тут тоже всё по-другому, — пробубнил себе под нос Анатолий Фёдорович, припав к окуляру микроскопа, но мы всё прекрасно слышали, так как в лаборатории тревожной тучкой повисла тишина. — Я уже видел образцы миокарда Лешего, но этот заметно отличается, — сказал он чуть громче и повернулся к нам, лицо его было встревожено. — Вы же сами видите, что изменения есть везде, даже во фрагменте кости. И везде присутствует магия, но это не мутагенная магия Аномалии, а последствия систематического воздействия человека. Ничем иным я это объяснить просто не могу.

— Вы хотите сказать, что этого Лешего создали люди? — испуганно спросила Евгения, уставившись на предметное стекло, лежащее на её ладони. Она как раз хотела подать заведующему новый препарат.

— Нет, красавица, создала его всё же Аномалия, — как-то грустно улыбнувшись, ответил Герасимов. — Но изменить в одним им ведомую сторону пытались люди. Вот только непонятно — зачем? Будто нам мало проблем от этих тварей и в таком виде.

Некоторое время мы сидели молча и переглядывались. Ни у кого не было никаких гипотез. Точнее, они были, но настолько бредовые и пугающие, что их не хотелось озвучивать.

— Так, отдохнули и хватит, — Анатолий Фёдорович потёр руки и снова припал к окуляру, осторожно смещая предметный столик микроскопа направляющими винтами.

Я подписывал просмотренные препараты, Евгения под диктовку вносила записи в журнал наблюдений, а Анатолий Фёдорович тщательно просматривал каждый препарат, сравнивая его с уже имеющейся базой исследований Леших.

Наконец последнее предметное стекло подписано, пронумеровано и помещено в специальную коробку. Шеф выключил подсветку микроскопа и задумчиво уставился в окно. Некоторое время мы тоже сидели молча, не хотели его тревожить и отвлекать от размышлений. Внезапно мужчина повернулся и внимательно посмотрел на нас.

— Коллеги, вы же понимаете, что всё, что происходит здесь и сейчас, должно остаться строго между нами? — спросил он максимально серьёзно. Даже не припомню, чтобы я видел когда-нибудь его настолько сосредоточенным. — Мне же не обязательно брать с вас расписку о неразглашении?

— Нет, конечно! — замотала головой Евгения.

— Эта информация не выйдет за пределы лаборатории, я обещаю, — сказал я. — Да если бы вы нам не доверяли, то не стали бы вовлекать в процесс, так ведь? Так что не переживайте, мы вас не подведём. Зачем я собираю образцы — не узнает даже мой напарник, хотя я ему полностью доверяю, но лучше перестраховаться. Сам понимаю, как опасны слухи.

— Отлично! — сказал Герасимов и снова грустно улыбнулся одними уголками губ. — Вы же видели, что изменения в организме этого образца Лешего носят системный характер, это не просто локальная мутация, а именно система. В природе такого не бывает, даже в Аномальной. Эти изменения инициированы человеком, а может, и коллективом людей. Вот только как они этого добились — я не понимаю. Возможно, это даже что-то сродни целительству, но какое-то оно другое, извращённое, что ли. Так что у меня к тебе просьба, Ваня. Ты единственный из нас, кто ходит в Аномалию и может встретить там изменённых монстров, поэтому на тебя вся надежда. Когда увидишь, что что-то не так, обязательно бери образцы. Жаль, конечно, что невозможно привезти сюда всё тело монстра целиком, это было бы идеально, значит, сканированием будешь заниматься на месте. Сразу записывай, где что не так.

— Понял, — кивнул я. — Прямо завтра и продолжу.

— Тогда на сегодня всё, — Анатолий Фёдорович хлопнул в ладоши и бодро поднялся со стула, как ни в чём не бывало. — И помните, лучше никому об этом не рассказывать пока, даже военным. Они-то просто устроят зачистку и не будут ни с чем разбираться.

Однако новый груз давил ему на плечи и это даже отразилось на его походке, она стала не такой лёгкой, слегка вприпрыжку, как раньше. Я помог Евгении убрать со стола, расставить оборудование по местам, попрощался и ушёл.

Даже сам не заметил, как пролетело время, дело уже шло к вечеру и желудок жалобно курлыкнул, напоминая про ужин, который в последнее время был по расписанию, Матвей приучил. Хотя в родовом замке с графиком приёма пищи тоже было всё строго.

Придя домой, я сразу почувствовал запахи готовой еды из кухни и услышал странные звуки и возгласы из зала. Стол был уже накрыт, но без меня не начинали, содержимое тарелок было нетронутым.

Я вошёл в зал и обомлел. Стас направил на Матвея мощные струи огня сразу из двух газовых горелок. Сразу подумал, хорошо, что у него не четыре руки. Пламя моего приятеля не достигало, а словно стекало по невидимому куполу, расположенному чуть впереди перед вытянутыми руками, затем расходилось в стороны и таяло в воздухе.

— Народ, вы так квартиру спалите! — вскрикнул я, увидев лёгкий дымок, идущий от дверцы шкафа, оказавшегося в опасной близости.

— Ваня, ты это видел? — спросил довольный Матвей, моих слов он словно не слышал. — Я уже могу держать щит на расстоянии!

— Я, конечно, очень рад за тебя, — сказал я, недовольно глядя на шкаф. — Нет, действительно, рад, но лучше бы делать это на улице. Где-нибудь на пустыре, где точно никто не пострадает. И где вы точно не сгорите! Я понимаю, что я целитель, но лечить ожоги — это не так просто как кажется!

— Да мы просто хотели попробовать, — начал оправдываться Стас, который тоже увидел большое продолговатое тёмное пятно на дверце шкафа. Дым идти почти перестал, зато теперь это уже заметил и Матвей.

— Ё-моё! — крикнул мой напарник и выбежал из комнаты, вскоре вернувшись со стаканом воды, которую он выплеснул на дверцу шкафа. — М-да, дома этим дальше заниматься точно не стоит. Но зато я теперь вон как умею!

— Везёт, — тихо произнёс Стас. — А у меня всё никак.

— Что, совсем не получается? — спросил я.

— Не то, чтобы совсем, — пожал плечами Стас. — Но совсем ненадолго и не так, как надо.