Мэдисон сидела в машине.

— Вы уверены, что хотите это сделать? — спросила она.

— Нет, — сказала Алекса. — Но я должна.

— А если это ловушка?

— Тогда я уже в ней.

Она вошла. Без значка. Без оружия. С одной лишь памятью — как худший из детективов.

Киран увидел её в коридоре. Понял сразу: она знает. Он вышел из кабинета, перехватил у лестницы.

— Не туда, — сказал он.

— А куда? — спросила она. — Туда, где правда? Или туда, где ты её прячешь?

— Я не прятал. Я задерживал.

— Чтобы защитить кого? Меня? Или его?

— Их обоих.

— Кого — их?

— Робертса. И тебя.

Она рассмеялась. Коротко. Горько.

— Ты думаешь, я хрупкая?

— Я думаю, ты живая. А после смерти Гэрри…

Ты была на грани.

— Я выжила.

— Потому что перестала чувствовать.

А теперь — снова чувствуешь. И это… Опасно.

Она посмотрела на него. Не с гневом.

С пониманием.

— Ты боишься не Робертса. Ты боишься потерять меня.

Молчание. Длинное. Как поезд, который уходит.

— Да, — сказал он.

Не отрицал. Не оправдывался. Просто сказал.

— После Гэрри… ты исчезла. Не физически.

А внутри. Я приходил. Говорил. Пытался.

А ты… Ты смотрела сквозь меня. Как будто я — часть стены.

Она опустила глаза.

— Я не хотела…

— Я знаю. Но я видел, как человек, который был моим лучшим другом, перестал дышать.

И я поклялся: если ты снова начнёшь дышать… Я не позволю тебе сгореть.

— А если это единственный способ дышать?

— Тогда я пойду с тобой. Даже если это будет огонь.

Она замерла. Потом — вспомнила.

***

Два года назад. Ливень. Труп на пляже.

Девушка. 23 года. Утонула. Официально — несчастный случай. Алекса стоит у воды.

— На её руках — синяки. Кто-то держал.

Киран:

— Никаких свидетелей.

Гэрри:

— Значит, искать не свидетелей. А следы.

Они работают вместе. Ночь. День. Без сна.

Без отдыха. Киран приносит кофе. Гэрри — улики. Алекса — логику.

— Он был знаком с ней, — говорит она. — Кто-то из семьи.

— Брат, — говорит Гэрри. — Но он в больнице.

— Фальшивка, — говорит Киран. — Проверил.

Они находят. Доказывают. Сажают. После — паб. Пиво. Смех.

Гэрри поднимает бокал:

— За тех, кто не отпускает.

Киран:

— За тех, кто не сдаётся.

Алекса:

— За тех, кто помнит.

И они смеются. Как будто всё будет хорошо.

А потом — выстрел. Гэрри — на полу. Кровь.

Крик. Тишина. Алекса — на коленях. Киран — звонит в скорую. Но знает: слишком поздно.

***

— Ты не хочешь, чтобы я снова осталась на коленях, — сказала Алекса.

— Нет, — сказал Киран. — Я не хочу, чтобы ты встала одна.

Она посмотрела на него. Впервые — не как на офицера. Не как на лжеца. Как на человека, который тоже потерял. И который боится потерять всё, что осталось.

— Тогда идём вместе, — сказала она. — Но честно. Без тайн. Без “я защищаю”. Ты — мой союзник. Не опекун.

— Хорошо, — сказал он.

— И если я упаду…

— Ты не упадёшь, — сказал он. — Потому что я не позволю.

Она улыбнулась. Впервые — искренне.

— Тогда веди. К Робертсу.

— Он тебя не примет.

— А я и не просила.

Через десять минут они стояли у кабинета.

Дверь — закрыта. Свет — включён. Киран постучал.

— Войдите, — сказал голос.

Они вошли. Робертс сидел за столом.

Спокойный. Уверенный. Как человек, который никогда не ошибается.

— Киран.

— Инспектор.

— А это…?

— Алекса Кроу, — сказала она. — Бывший детектив. И последний человек, которого вы хотели бы видеть.

— Почему?

— Потому что я помню. А вы — забыли.

— О чём?

— О Лине Маршалл. О переводе. О том, что вы прикрыли убийство.

— У вас нет доказательств.

— У меня есть Арло Вейн. Он жив. Он говорит. И он свидетель.

Робертс улыбнулся.

— Арло Вейн — мошенник. Его слова — не доказательства.

— А если у меня есть запись с крыши? — спросила Мэдисон, входя без стука. — С камеры, которую вы не знали, что она работает?

Робертс напрягся.

— А если у меня есть чат, где Марк пишет: “Оплатил. Теперь убери следы”? — добавила Алекса.

— А если у меня есть ваш IP-адрес, с которого вы удаляли файлы? — сказала Мэдисон.

Робертс встал.

— Вы не понимаете, с кем имеете дело.

— Понимаем, — сказала Алекса. — С человеком, который боится правды. А я — человек, который боится только одного:

остаться равнодушной. — Она посмотрела на Кирана. — Арестуй его.

Киран достал наручники.

— Инспектор Робертс, вы арестованы…

Робертс засмеялся.

— Вы думаете, это конец? Это — начало.

Алекса подошла ближе.

— Для вас — да.

Они вышли. Ветер. Свет. Город.

— Ты была права, — сказал Киран. — Я боялся.

— И теперь?

— Теперь я верю.

— Во что?

— Что ты живая. И что, может быть… Я тоже.

Она не ответила. Просто пошла вперёд. Не оглядываясь. Потому что вперёд — это не просто направление. Это — возвращение.

Глава 8. Тот, кто стоит за системой

Допрос длился три часа. Комната 4B. Без окон. С камерой. С записью. С молчанием, которое тяжелее крика. Робертс сидел спокойно. Сложил руки. Улыбался. Не потому что боялся. А потому что знал: это не конец. Это — представление.

— Вы думаете, я один? — спросил он, когда Алекса закончила читать доказательства.

— Пока достаточно и одного, — сказала она.

— Один? Я — звено. А вы разорвали нить. Но сеть осталась.

— Марк Маршалл уже признался, — сказала Алекса. — Он заплатил вам, чтобы вы закрыли дело. Чтобы его жена “случайно упала”. Страховка — 2 миллиона.

— И вы верите ему? — усмехнулся Робертс. — Человеку, который годами врал жене, клиентам, себе?

— Он показал банковские переводы.

— А кто, по-вашему, помог ему получить доступ к счёту Лины?

Молчание.

— Кто, по-вашему, настроил систему так, чтобы её смерть выглядела как несчастный случай?

— Вы, — сказала Алекса.

— Я — один из. Но не первый. И не последний.

Киран нахмурился.

— О чём вы говорите?

— О “Чистом Листе”, — сказал Робертс. — Вы никогда не слышали? Или вам не позволяли слышать?

Алекса почувствовала, как холод пробирается под кожу. Не от кондиционера.

От осознания.

— Что это? — спросила она.

— Программа. Внутри полиции. Для “управляемых исходов”. Когда дело — слишком шумное. Когда жертва — слишком неудобная. Тогда ей “помогают” упасть. А следствию — “помогают” закрыть глаза.

— Это невозможно, — сказал Киран.

— А кто, по-вашему, убрал файлы с сервера до того, как вы их запросили? Кто, по-вашему, предупредил Марка, что вы к нему идёте? Кто, по-вашему, всё ещё слушает эту комнату?

Он посмотрел на камеру. Улыбнулся. Алекса обернулась. Камера — молчала. Но знала.

— Вы врёте, — сказала она.

— Проверь IP-адрес, с которого удалялись файлы, — сказал он. — Не мой. А внутренний. Уровень доступа — выше моего. И выше твоего, Киран.

Киран бросил взгляд на Мэдисон. Она уже печатала.

Через минуту — шепнула:

— Он прав. Удаление — с сервера “Администратор 0”. Доступ — только у Совета.

— Какого Совета? — спросила Алекса.

— Внутреннего. Неофициального. Они решают, кто живёт, а кто — исчезает из дела.

Алекса встала.

— Это бред.

— А что, если Лина знала? — спросил Робертс. — Что её архитектурная фирма строила здания для людей, которые покрывают “Чистый Лист”? Что она нашла документы? Что она собиралась рассказать?

— Тогда Марк — не убийца. Он — инструмент.

— А вы — следующие, — сказал Робертс. —

Потому что вы слишком близко. — Он откинулся на стуле. — Арестуйте меня.

Пусть меня осудят. Я даже не буду сопротивляться. Потому что после меня придут другие. А вы… Вы просто грязь под ногтями.

Вышли. Тишина. Не в коридоре. Внутри.

Мэдисон первой нарушила: