— На ту крышу?

— На ту, где они встречались. Где он сказал: “Я сам тебя столкну”.

— И вы думаете, он сказал это всерьёз?

— Нет. Я думаю, он сказал это как шутку. А потом решил, что это — идея.

Глава 4. Я сам тебя столкну

Раннее утро. Никакого дождя. Только туман, цепляющийся за крыши Мельбурна, как будто город прячется. Алекса стояла у окна своего кафе, держа в руках чашку чая. Не пила. Просто грела ладони. Холод возвращался не с улицы. Он шёл изнутри.

— Вы не спали, — сказала Мэдисон, входя без стука, с ноутбуком под мышкой и бутербродом в руке. — Опять.

— Я думала, — поправила Алекса.

— Это одно и то же.

Она подошла, поставила ноутбук на стол.

Открыла карту.

— Вот. Здание, где они встречались. Крыша. Там камера. Не официальная. Частная. Следит за велосипедами.

— И?

— Есть запись. За ночь до смерти Лины.

— Покажи.

Мэдисон кликнула. Экран ожил. Тёмная крыша. Два силуэта. Один — женщина.

Высокая, в длинном пальто. Второй — мужчина. Стоит ближе к краю.

— Это Лина, — сказала Алекса.

— А это, — указала Мэдисон, — Арло Вейн.

Мужчина повернулся. Лицо — в свете фонаря. Слишком красивое. Слишком уверённое. С улыбкой, в которой нет тепла.

— Он смотрит на неё, как на добычу, — прошептала Алекса.

— А она — как на ошибку, которую нельзя исправить.

Запись шла дальше. Они разговаривали. Без звука. Но язык тела говорил всё: Лина отступала. Арло приближался. И вдруг — он сказал что-то. Она замерла. Потом — засмеялась. Коротко. Горько.

— Что он сказал? — спросила Алекса.

— Не знаю. Но по губам — “Я сам тебя столкну”.

Алекса похолодела.

— Шутка?

— Или угроза.

— Или обещание.

Она закрыла глаза. И вдруг — услышала.

— Ты видишь убийства в каждом падении. Но не видишь, когда кто-то падает рядом с тобой.

Голос Гэрри. Не из воспоминаний. Из внутри.

Она открыла глаза.

— Что? — спросила Мэдисон.

— Ничего.

— Вы вся дрожите.

— У меня просто холодно.

— У вас воспоминание.

Алекса не ответила. Она видела его. Гэрри.

В больнице. Бледного. Слабого.

— Ты слишком много думаешь, Алекса, — сказал он тогда. — А чувствуешь — слишком мало.

— Я чувствую, — прошептала она.

— Нет. Ты анализируешь. Даже меня. Даже смерть.

— Я не хотела…

— Я знаю.

Он улыбнулся. Последний раз.

— Просто… живи.

И ушёл. А она осталась. С анализом. С логикой. С хлебом. С делами, которые не должны были её касаться.

— Вы в порядке? — спросила Мэдисон.

— Нет, — сказала Алекса. — Но я продолжаю.

— Потому что вы не можете остановиться?

— Потому что если остановлюсь — начну чувствовать.

Мэдисон посмотрела на неё. Не с жалостью.

С пониманием.

— Тогда идём.

— Куда?

— На крышу.

— Зачем?

— Потому что вы уже знаете: он там был. Но вы должны увидеть.

— Увидеть что?

— Что правда — не в записях. А в следах. В грязи. В крови.

Алекса взяла куртку.

— И в словах, которые не были шуткой.

Через час они стояли на крыше здания на Хауард-стрит. Ветер бил в лицо. Город — внизу. Жизнь — в движении. Алекса осмотрела край.

— Здесь он стоял, — сказала она. — Спиной к краю.

— А она — вот здесь, — добавила Мэдисон. — Стояла, как будто хотела уйти.

Алекса опустилась на колени. Осмотрела швы между плитами.

— Следы.

— Что?

— Кто-то падал. Здесь.

Она провела пальцем по царапине.

— Кто-то упал. Или его столкнули.

— Арло?

— Возможно.

— Но зачем?

— Потому что она отказалась платить.

— Или потому что он хотел её убить.

— А может, она хотела убить его.

— Вы думаете — самооборона?

— Я думаю — всё не так, как кажется.

Она встала. Подошла к краю. Посмотрела вниз. Двадцать этажей. Смерть за секунду.

— Вы боитесь высоты? — спросила Мэдисон.

— Нет. Я боюсь падений, которые выглядят как прыжки.

— А если это был прыжок?

— Тогда зачем оставлять следы борьбы на крыше?

— Может, это не она.

— А кто?

— А если он пытался её спасти?

— Арло?

— А вдруг он пришёл, чтобы помочь?

Алекса замерла.

— Ты думаешь — он пытался её удержать?

— А вдруг его кто-то столкнул?

— Кто?

— Тот, кто не хотел, чтобы она говорила.

— Марк?

— Или кто-то другой.

Алекса посмотрела на город. В голове — картина: Лина на балконе. Арло на крыше.

Кто-то между ними. Кто-то, кто не хотел, чтобы правда вышла.

— Он не убийца, — прошептала она.

— Кто?

— Арло. Он — свидетель.

— А если он мёртв?

— Тогда убийца выиграл.

— А если жив — он где-то рядом.

— Раненый. Хромающий.

— И напуганный.

— Тогда он пойдёт туда, где его не будут искать.

— Куда?

— Туда, где он был счастлив.

— Или несчастен.

— Разница невелика, — сказала Алекса. — Когда ты бежишь.

Она пошла к выходу.

— Куда?

— В Сидней.

— Что?

— Там, где они впервые встретились. Где он сказал: “Я сам тебя столкну”.

— А вы думаете — он вернулся?

— Я думаю, — сказала Алекса, — что все мы возвращаемся туда, где впервые упали.

И ушла. Ветер сорвал с крыши лист бумаги.

Он закружился в воздухе. Как будто пытался улететь. Но упал. Как и всё, что пытается убежать от правды.

Глава 5. Человек, который упал с крыши

Поезд из Мельбурна в Сидней шёл шесть часов. Алекса не спала. Не читала. Не смотрела в окно. Она просто сидела. С закрытыми глазами. С воспоминаниями, которые не просили разрешения войти.

— Ты не можешь спасти всех, Алекса. — Голос Гэрри.

Не из больницы. Раньше. На месте преступления. Девушка. 19 лет. Утонула в бассейне. Официально — несчастный случай.

Алекса нашла следы на руках. Кто-то держал.

— Я не хочу спасать всех, — сказала она тогда. — Я хочу, чтобы правда не утонула вместе с ней.

— А если правда — это якорь?

— Тогда я потону с ней.

Гэрри вздохнул.

— Ты слишком тяжёлая для одного человека.

Она не ответила. А теперь — хотела бы.

Сидней встретил её солнцем. Слишком ярким. Слишком честным. Как будто город знал: здесь нельзя прятаться. Она приехала в район Сёррингс. Старые кирпичные дома.

Узкие улочки. Запах кофе и моря. И одна улица — Лансдаун-роуд, 42. Заброшенный паб “The Rooftop Fox”. Здесь, по данным Мэдисон, когда-то жил Арло.

И здесь — крыша, с которой он смотрел на город и говорил Лине:

— Если упадёшь — не поймаю. Я сам тебя столкну.

Алекса вошла. Дверь скрипнула. Внутри — пыль, бутылки, граффити. И лестница. Ведёт наверх. Она поднялась. Крыша. Такая же, как в записи. Только теперь — пустая. Или почти.

В углу — силуэт. Человек. Сидит, прислонившись к трубе. Правая нога — в импровизированной повязке. Руки дрожат.

Арло Вейн. Он не удивился. Только посмотрел.

— Я знал, что вы придёте, — сказал он. — Вы всегда находите тех, кто падает.

— Вы не упали, — сказала Алекса. — Вас столкнули.

— Или я прыгнул. Чтобы не умереть.

— С двадцати этажей?

— С семи — уже достаточно.

Она подошла.

— Вы были на крыше в ночь смерти Лины.

— Был.

— Вы видели, кто это сделал?

— Я слышал.

— Кого?

— Марка.

— Её мужа?

— Он сказал: ” Ты сама виновата. Ты всё испортила”. А потом — толкнул.

— А вы?

— Я пытался остановить. Поднялся по пожарной лестнице. Увидел. Бросился. Он ударил меня. Я упал. Сломал ногу. Уполз.

— Почему не пошли в полицию?

— А кто поверит мошеннику? Который шантажировал жену убитого? Который получил деньги?

— Вы не убивали её.

— Нет. Но я любил её. И это — хуже.

Алекса села рядом. Не близко. Но достаточно, чтобы он знал: она слушает.

— Почему вы вернулись сюда?

— Потому что здесь я был счастлив. Первый раз. Лина приехала. Сказала: “Я знаю, кто ты. Но хочу знать — кем ты можешь стать”. Я думал… может, это шанс.