— Не понимаю, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

— Держись, — подбодрил Росс.

Непонятно, однако, было, кого капитан хотел подбодрить, себя самого или его — Мэйсона.

Послышался характерный завывающий звук запускаемого генератора. Система освещения заработала, но сразу же погасла. Генератор кашлянул, потом загудел ровнее, и яркий свет залил помещение.

Все снова посмотрели вниз. Микки соскользнул от генератора и встал рядом. Он рассматривал свое тело. Голова была проломлена. В ужасе раскрыв рот, Микки отпрянул назад.

— Это невозможно, — вырвалось у него, — просто невозможно. Что все это значит?

— Картер, — одернул его Росс.

— Но это же я! — воскликнул Микки. — Мама родная, это же я!

— Успокойся!

— Мы трое, все вместе, — спокойно заговорил Мэйсон. — И все мертвы.

Необходимость разговаривать, казалась, отпала. Это был какой-то безмолвный кошмар. Сдвинутая набок кабина сплющена и изуродована. Три застывшие в агонии трупа сброшены в один угол, руки и ноги их запутались друг о друга. Единственное, что оставалось — это смотреть.

Росс снова заговорил.

— Подите принесите брезент. Вы — оба.

Мэйсон повернулся. Быстрее. Хорошо, что можно заняться выполнением указания. Хорошо, что можно отодвинуть этот ужас на задний план и действовать. Широкими шагами он направился к выходу. Микки попятился следом, все еще не в силах оторвать взгляд от массивного скрюченного трупа в зеленом джемпере с окровавленной разбитой головой.

Мэйсон приволок тяжелую свернутую парусину из багажного отсека и втащил ее в кабину. Руки и ноги его двигались механически, как у робота. Он попытался отключить свое сознание и ни о чем не думать, пока не пройдет первый шок.

Одеревеневшими движениями они вдвоем с Микки развернули тяжелое брезентовое полотно, расправили его и накинули блестящий материал на окоченевшие тела. Очертания трупов, их плечи и головы отчетливо проступали сквозь брезент, а одна рука торчала вверх, как копье, и кисть ее свесилась, перегнувшись вниз, словно некий зловещий маятник.

Мэйсон отвернулся. Его трясло. Он проковылял к сиденью пилота, рухнул в кресло и уставился на свои вытянутые ноги и тяжелые ботинки. Протянув вперед руку, он схватил себя за бедро и сильно ущипнул. Резкая боль показалась облегчением.

— Уйди оттуда, — услышал Мэйсон голос Росса. — Я сказал: уйди оттуда!

Он обернулся и увидел, что Росс пытается оттащить Микки, который стоял на коленях перед укрытыми трупами. Росс взял Микки за руку и повел вверх по поднимающемуся из угла к центру полу.

— Мы мертвы, — подавленным тоном произнес Микки, — это мы там лежим. Мы мертвы.

Росс подтолкнул Микки к треснувшему иллюминатору и заставил выглянуть наружу.

— Посмотри, — сказал он, — наш корабль — вон там. Такой же, каким мы его оставили. А этот корабль — не наш. И тела эти… они… не могут быть нашими, — закончил он не очень уверенно.

Для человека трезвомыслящего, каким он себя считал, слова эти казались какими-то чужими и экстравагантными. К горлу подкатил комок, а нижняя губа упрямо выдавалась вперед, отказываясь верить в реальность происходящего. Росс не любил загадки. Он привык быстро принимать решения и действовать. Сейчас ему не хватало именно действия.

— Но ты же сам себя там видел, — возразил Мэйсон, — неужели ты сейчас будешь говорить, что это был не ты?

— Именно это я и хочу сказать, — ощетинился Росс, — хотя это и вопреки всякой логике, но какое-то объяснение должно быть. Все на свете можно объяснить.

Лицо его исказилось. Он с силой ударил себя кулаком по руке.

— Вот он я, — громко заявил Росс, — вот мое тело. — Он вызывающе посмотрел на Микки и Мэйсона. — Я живой!

Они растерянно молчали в ответ.

— До меня не доходит, — слабо начал Микки, — не доходит. — Он уже в который раз покачал головой и облизал пересохшие губы.

Мэйсон обвис на пилотском месте. Он изо всех сил надеялся, что догматизм Росса им в этом деле как-то поможет, что его твердое предубеждение против всего не поддающегося объяснению как-то поправит этот день. Он попробовал было сам что-нибудь придумать, но потом решил, что лучше будет оставить права выбора за командиром.

— Мы все мертвы, — сказал Микки.

— Не будь дураком! — крикнул Росс. — Возьми же себя в руки!

Мэйсон подумал: интересно, а сколько это будет продолжаться? Он начал ждать, что с минуты на минуту проснется, вздрогнув, и окажется, что он по-прежнему сидит на своем рабочем месте, а напарники его заняты каждый своим делом и все это — не более, чем дурацкий сон.

Но сон не кончался. Он откинулся в кресле ощутил его твердую спинку. Не наклоняясь вперед, он пробежал пальцами по кнопкам и рычажкам управления, все настоящее. Это не сон. И не надо больше себя щипать.

— Может быть, это видение, — попытался он вслух высказать новую догадку. Так завязнувшее в трясине животное пробует ногами на ощупь, а где же твердая почва.

— Достаточно, — сказал Росс.

Глаза его сузились, а на лице отразилась внутренняя решимость. Мэйсон почувствовал, что ожидание становился невыносимым. Он пытался представить себе, как это’все объяснит наконец Росс. Видение? Вряд ли. Росс не верил ни в какие видения. Мэйсон увидел, что Микки с открытым ртом тоже смотрит на командира. Ему тоже поскорее хотелось получить какое-нибудь разумное истолкование случившегося.

— Временная петля, — сказал Росс.

Никакой реакции.

— Что? — переспросил Мэйсон.

— Послушайте, — Росс приступил к изложению своей версии. Это была даже более, чем версия, потому что цепочка объяснений отсутствовала и сразу заменялась конечным выводом.

— Пространство искривляется, — продолжал Росс, — а время и пространство образуют один континуум. Правильно?

Ответа не последовало. Но он его и не ждал.

— Помните, как нам на курсах говорили о возможности обогнать время? Идея в том, что можно улететь с Земли в определенный момент, а вернуться обратно на год раньше, чем полагается по расчетам. Или на год позже.

Но тогда для нас это была лишь теория. Ну так вот — сейчас это самое с нами и произошло. Это просто логично. Запросто может быть.

Возможно, мы прошли через временную петлю и находимся сейчас в другой галактике. Здесь по-иному расположено пространство, а значит — по-иному течет и время.

Росс прервался, оценивая произведенное впечатление.

— Я хочу сказать, что мы попали в будущее.

Тогда заговорил Мэйсон.

— Ну а нам-то что от этого? Даже если ты и прав?

— А то, что мы не мертвы. — Росс, казалось, был удивлен тем, что друзья его не понимали.

У Росса приоткрылся рот. Об этом он не подумал. Он не подумал, что своей версией только осложнил ситуацию. Потому что хуже, чем смерть, может быть только одно — это знать наверняка, что скоро ты умрешь. Знать где. И знать как.

Микки тряхнул головой. Руки его беспорядочно ощупывали костюм. Он провел ладонью по лицу и начал нервно грызть почерневший ноготь.

— Нет, — слабо проговорил он, — я что-то никак не пойму.

Росс молча смотрел на Мэйсона затравленным взглядом. Он лихорадочно кусал губы, чувствуя, как неизвестность заполняет его сознание и вытесняет оттуда такое приятное и дающее успокоение чувство здравого смысла. Он боролся с неизвестностью, гнал ее прочь. Только не сдаваться.

— Послушайте, — снова начал он, — все, по-моему, согласны с тем, что те тела — не наши.

Никакого ответа.

— Пошевелите же мозгами! — закричал Росс. — Ощупайте себя!

Мэйсон онемевшими пальцами прошелся по джемперу, по шлему, потрогал торчавшую из кармана ручку. Да, действительно, это был он, из мяса и костей. Все на самом деле, — подумал он. Мысль эта придавала Мэйсону силы. Несмотря ни на что, несмотря на отчаянные попытки Росса объяснить неведомое, он был жив. Собственные плоть и кровь не оставляли никаких сомнений.

Мозг начал работать. Усиленно соображая, он нахмурил брови и выпрямился. Мэйсон задержался глазами на лице Росса, который, похоже, немного расслабился и смотрел уже с каким-то облегчением.