Карл кивнул.

— Дело в силе воли, — ответил он, — в уме и хитрости. Возможно, люди дегенерировали, потеряв силу воли, и Голан-Керт обнаружил, что контролировать их мысли не составляет большого труда. Под его влиянием они рождались, жили и умирали. Прибыв из тех веков, где люди были вынуждены шевелить мозгами, мы имеем преимущество. Вероятно, ум человека дегенерировал потому, что по мере того, как наука облегчала жизнь, становилось все меньше надобности его использовать. Возможно, несколько светлых голов еще осталось, но их должно быть очень немного. Мы — бунтари, интриганы, обманщики. Голан-Керту будет с нами потруднее.

Билл достал сигареты, и они закурили. Потом, с револьверами в свободно опущенных руках, медленно пошли через огромную арену. Ряды на трибунах были переполнены людьми. С трибун доносился рев. Они узнали его. Это был рев толпы, собравшейся в ожидании битвы и требовавшей крови.

— Обычное сборище футбольных болельщиков, — усмехнулся Карл.

Трибуны принимали все прибывающие толпы, но было очевидно, что собравшиеся все вместе обитатели руин смогут заполнить лишь малую часть тысяч сидений.

Казалось, путешественники затерялись в этом огромном пространстве. Почти в зените, прямо над головами, висело огромное красное солнце. Словно они шли по освещаемой закатом пустыне, обрамленной чудовищными белыми утесами.

— Должно быть, когда строили эту штуку, Денвер был огромным городом, — заметил Билл. — Представь себе, сколько народу она может вместить. Интересно, для чего это предназначалось?

— Наверное, мы никогда не узнаем об этом, — ответил Карл.

Они дошли до центра арены.

Карл остановился.

— Ты знаешь, — проговорил он, — я тут поразмыслил немного. У нас неплохие шансы против Голан-Керта. За последние пятнадцать минут каждая наша мысль содержала открытое презрение к нему, но он ничего не предпринял, чтобы уничтожить нас. Хотя, возможно, он просто выжидает. Я начинаю верить в то, что он не может читать наши мысли, как это было со стариком. Он убил его в тот момент, когда были произнесены слова предательства.

Билл кивнул.

И как бы в ответ на слова Карла сверху навалилась огромная тяжесть. Билл ощутил, как по его телу расползается беспощадная боль, слабнут колени, закружилась голова. Перед глазами закружили разноцветные пятна, ужасная боль скрутила живот.

Он сделал шаг и споткнулся. Чья-то рука вцепилась в его плечо, с силой его встряхнула. От сотрясения его рассудок мгновенно просветлел. Туман, застилавший его глаза, стал рассеиваться, и сквозь него Билл увидел бледное, перекошенное лицо друга.

Губы на лице шевелились.

— Взбодрись старина, с тобой все в порядке. У тебя прекрасное самочувствие.

Словно что-то сломалось в его голове. Это было внушение, внушение Голан-Керта, и он победил его.

Билл твердо уперся ногами в песок, с усилием расправил плечи и улыбнулся:

— Нет, черт возьми, со мной все в порядке, и у меня прекрасное самочувствие.

Карл ударил его по спине.

— Это призрак, — прорычал он. — Минуту назад он чуть не свалил меня с ног. Но мы должны побить его, парень, мы его просто должны побить!

Билл хрипло рассмеялся. Голова его была чиста, сила снова возвращалась в тело. Первый раунд был выигран!

— Но где же этот Голан-Керт?! — выпалил он.

— Он невидим, — прорычал Карл. — Но у меня есть мысль, что в этом состоянии он не может показать все, на что он способен. Мы заставим его показаться, а потом зададим ему работенку.

Холодящий душу рев толпы донесся до них. Трибуны видели и по достоинству оценили маленькую драму, разыгравшуюся посреди арены. Они просили большего.

Внезапно позади их раздался яростный перестук.

Они вздрогнули. Это было знакомое «тра-та-та» пулемета.

Они без колебания упали плашмя, прижавшись к поверхности, стараясь зарыться в песок.

Кругом их взлетали маленькие фонтанчики песка. Билл почувствовал обжигающую боль в руке. Пуля настигла его. Это был конец. На широком пространстве арены невозможно было укрыться от огня бьющего по ним сзади пулемета. Жгучая боль вцепилась в ногу: еще попадание.

Затем он дико захохотал. Не было здесь ни пуль, ни пулемета. Было просто внушение. Уловка, чтобы они поверили в свою смерть. Обман, который, продолжаясь достаточно долго, на самом деле бы их убил.

Он встал на колени, поднимая за собой Карла. Нога и рука все еще болели, но он не обращал на это никакого внимания. Он яростно внушал себе, что с ними все в порядке, все в абсолютном порядке.

— Снова внушение! — прокричал он Карлу. — Нет здесь никакого пулемета.

Карл кивнул. Они встали и повернулись. Там, в паре сотен ярдов, скрючилась за неистово плюющимся красным пламенем пулеметом одетая в форму хаки фигура.

— Это не пулемет, — медленно проговорил Билл.

— Разумеется, это не пулемет, — как будто заучивая фразу наизусть, повторил Карл.

Они медленно пошли навстречу строчащему пулемету. Хотя пули по-прежнему свистели вокруг, ни одна из них не попала в цель. Боли в руке и ноге Билл больше не чувствовал.

Внезапно и пулемет, и одетая в форму хаки фигура исчезли. Еще секунду назад они были, а теперь их уже нет.

— Я полагал, что он так и сделает, — сказал Билл.

— Хотя старина все еще крепится, — ответил Карл, — здесь еще кое-что из его внушений.

Карл указал на ворота, похожие на арку. Через них, шеренга за шеренгой, проходили одетые в форму цвета хаки солдаты с железными масками на головах, с винтовками через плечо. Офицер отдал резкий приказ, и войска начали разворачиваться на поле в боевом порядке.

Пронзительный звук горна отвлек внимание путешественников, и им представилось зрелище выходящей из других ворот когорты легионеров. Щиты тускло блестели на солнце, отчетливо доносился звук бряцания оружия.

— Знаешь, в чем я уверен? — спросил Карл.

— В чем?

— Голан-Керт не может внушить нам ничего нового. Пулеметы, солдаты, легионеры, — это вещи, о которых у нас есть четкое представление.

— Но почему же тогда мы видим все это, — спросил Билл, хотя и знаем, что в действительности ничего нет?

— Не знаю, — ответил Карл, — слишком много в этом деле необъяснимых вещей.

— В любом случае, он устроил для толпы неплохой спектакль, — заметил Билл.

Болельщики неистовствовали. Раздавались пронзительные вопли женщин и громкий рев мужчин. Публика была в восторге.

Огромный, свирепый лев, страшно рыча, прыгнул за спины двоих путешественников. Топот копыт возвестил о прибытии других созданных силой мысли животных.

— Пора что-нибудь предпринять, — проговорил Карл.

Он высоко поднял свой «сорок пятый» и дал выстрел в воздух. Воцарилась тишина.

— Голан-Керт, внимание! — прогремел его голос, слышимый теперь, наверное, в каждом уголке арены. — Мы вызываем на поединок лично тебя. Нам не страшны твои твари, потому что они не могут причинить нам вреда. Мы хотим драться с тобой!

Благоговейное молчание охватило толпу. Впервые их божество получило открытый вызов. Они ожидали, что две одинокие фигуры на арене будут тут же раздавлены в лепешку.

Однако этого не случилось.

Снова прозвучал голос Карла:

— Выбирайся из своей норы, толстобрюхая жаба! Выходи и дерись, если в тебе есть хоть капля мужества, ты, грязный, подлый трус!

Толпа, возможно, не поняла значения каждого слова, но общий смысл сказанного был вполне для нее ясен. С трибуны раздался угрожающий ропот, и внезапно толпа пришла в движение. Люди перепрыгивали через низкую стенку перед трибунами и бежали по арене.

Затем раздался звучный глубокий и сильный голос:

— Стойте! Я, Голан-Керт, займусь этими людьми сам!

Карл заметил, что солдаты и лев исчезли. За исключением его с Биллом и своры людей будущего, замиравших при звуке пришедшего ниоткуда голоса, арена была пуста.

Они напряженно ждали. Для большей устойчивости Карл зарылся ступнями в песок. Зарядил, вместо расстрелянных, новые патроны в барабан. Билл вытер рукавом пот со лба.