Это был тяжелый момент, я еще никогда не чувствовал себя таким одиноким и уставшим. Я встретился взглядом с Коном и больше всего на свете захотел, чтобы он шагнул вперед и вторгся в мое личное пространство, как делал это много раз до этого, когда я был уязвим и напуган. Но не было ни нежных заверений, ни обещаний, что все будет хорошо. Кон просто развернулся и спустился вниз, а я снова остался один на один с проблемами, как это было с тех пор, как Брэйди потерял способность передвигать ноги.

Один.

В конце концов, я смилостивился и разрешил Рори остаться в соседней комнате, а сам за ночь ходил проведать ее всего раз или два.

Или дюжину.

Я вздохнул, переводя взгляд с одного ребенка на другого. Они были такими разными и в то же время такими похожими. Хотя я бы не отказался быть для них самым близким человеком, похожим на отца, я бы все отдал за то, чтобы кто-нибудь сказал мне, что я поступаю правильно. Что я ничего не напутал.

- Давайте, ребята, вернемся и приготовим что-нибудь на ужин, - позвал я, когда мягкий, но прохладный ветерок коснулся кожи. Напоминание о том, что уже поздно, заставило меня подняться на ноги, хотя Рори, как обычно, суетилась вокруг меня, а Кристофер быстро соскочил со скалы и, прижимая к груди свою электронную книгу, направился ко мне.

Голова начала раскалываться, как всегда, когда мы возвращались домой. Мысль о том, что я могу столкнуться с Коном, пусть даже на короткое мгновение, все еще заставляла меня нервничать даже спустя несколько дней. Поскольку он со мной не разговаривал, мне пришлось самому разбираться со своими обязанностями. Я нашел в доме кое-какие чистящие средства, и хотя при первом осмотре дом показался мне относительно чистым, я понял, что он остро нуждается в тщательной уборке. Такие вещи, как занавески и верх шкафов, были покрыты толстым слоем пыли, и во всем доме чувствовался затхлый запах… как будто он долгое время не проветривался. Кроме того, он казался очень старым. Мебели и декору было, по меньшей мере, тридцать лет, и в доме не было ничего современного. Его квартира на Манхэттене была прекрасно обставлена, современна и комфортна для проживания. Дом в Неваде казался таким... пустым.

За последние несколько дней мы с детьми приступили к реализации нескольких крупных проектов по уборке. Кроме того, я сделал все возможное, чтобы дать детям какие-нибудь обучающие материалы для занятий на планшетах и компьютерах, чтобы, когда придет время отправлять их в школу, где бы мы ни оказались, они не сильно отставали.

Если Кон и заметил мои попытки выполнить свою часть сделки по приготовлению пищи и уборке, он ничего не сказал. Каждое утро он совершал пробежку и делал зарядку, а вернувшись, приводил себя в порядок и запирался в комнате, которую, как я предположил, он использовал как кабинет. Он никогда не ел с нами, и я даже не был уверен, ел ли он что-нибудь из тех блюд, которые я каждый вечер оставлял для него в духовке или микроволновке.

Я сказал себе, что мне все равно, в любом случае, но наступало утро, и все, что я мог, это не проверять, выбросил ли он еду в мусорное ведро или нет.

Как только мы добрались до дома, я отправил Рори и Кристофера прибраться, а сам занялся приготовлением ужина. К счастью, я уже составил план действий, поэтому сразу направился в кладовую за всем необходимым. Большой встроенный шкаф рядом с кухней был полностью забит консервами и сухими продуктами, такими как хлопья, лапша, рис и смеси для блинов. Поскольку Кон заказал продукты еще до того, как наш самолет приземлился, мы забрали их по дороге домой, я знал, что кладовая была забита продуктами задолго до нашего приезда. Я просто предположил, что это означало, что Кон посещал наш дом чаще, чем обычно, но, изучив содержимое, заметил, что большая часть блюд предназначалась для детей. На многих консервированных супах и макаронных изделиях были изображены фигурки или буквы, которые должны привлечь внимание ребенка к еде. Каши были такими же. Из десяти или пятнадцати нераспечатанных коробок большинство были разноцветными, сладкими хлопьями, которые так любили дети.

Я хотел расспросить Кона об этом, но из-за того, что он молчал, это было невозможно. Может, у этого человека в семье были дети? Он упоминал братьев, но не припомню, чтобы слышал что-нибудь о детях. С другой стороны, Кон прекрасно ладил с детьми, так что у него вполне могла бы быть большая семья. Или, может, это он был сладкоежкой. Судя по его фигуре, это было не так, но, возможно, он приходил сюда после боя и просто наедался этим дерьмом. У Брэйди всегда была странная привычка сосать леденцы после боя. Не имело значения, насколько сильно было разбито его лицо, первое, за чем он тянулся, сделав глоток воды и выплюнув кровь изо рта, был леденец со вкусом шипучки. Он съедал пачку дешевых леденцов каждый день, пока не приходило время готовиться к следующему бою. Кто знает, может, Кон делал то же самое?

Мысли о Брэйди заставили меня замереть, когда я потянулся за коробкой лапши. Но это были не самые приятные мысли. Не случайное воспоминание о том, как Брэйди водил меня на игру «Метс» или как мы говорили о наших планах на Аляску, пока он работал над своим любимым «Понтиак Файрберд Транс Эм» 1979 года. Нет, это было воспоминание о Брэйди, переставшем быть мне братом, которого я знал и любил всем сердцем.

Д умаешь, я полу- мужчина, маленький засранец? Я все еще в два раза больше мужчина, чем ты!

Пока жестокие слова Брэйди звучали у меня в ушах, я буквально чувствовал, как его сильные пальцы сжимаются на моем горле. Я не мог вспомнить, что такого сказал, что вывело его из себя, но у меня не было проблем с памятью о ярости в его холодных глазах.

Я уже видел эту ярость раньше, но в тот раз она была направлена не на меня. Она была направлена на человека, крепко и справедливо избившего его в драке.

Когда я увидел, как потемнели глаза Брэйди, как раз перед тем, как он полез в карман за своим складным ножом, я никогда так не боялся.

Но не за себя.

Я боялся за человека, который не увидит, как лезвие вонзится в его тело.

И я совершил немыслимое…

- Мика?

Звук голоса Кона резко вернул меня в настоящее. Слишком быстро.

- Нет! - закричал я, сжимая в руке коробку с лапшой. Брэйди с поднятой рукой и отблесками света на лезвии своего ножа исчез, а я остался смотреть на изумленного Кона.

Облегчение от того, что я увидел его стоящим передо мной, было огромным, но меня переполняло чувство вины. Чувство вины было таким сильным, что я не мог дышать.

- Мика? - Услышал я его тихий голос, а затем он оказался рядом со мной и забрал у меня коробку с лапшой. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно, потому что этот мужчина, наконец-то, снова прикоснулся ко мне так, как я втайне жаждал уже несколько дней.

Только я даже не мог этим насладиться, потому что был слишком занят воспоминаниями о том моменте, когда предал своего брата ради человека, стоящего передо мной.

И что еще хуже, в этот момент я понял, что, даже зная то, что знаю сейчас, если бы мне дали шанс повторить все сначала, я бы сделал то же самое. Я бы предупредил Кона и обрек своего брата на судьбу, которая для него была хуже смерти.

О, Боже.

Глава одиннадцатая

Кон

- Мика? - Повторил я, позволив пальцам скользнуть по его щеке, хотя мозг предупреждал меня не делать этого. Но, хоть убей, я не мог отойти от него ни на шаг.

Три дня.

Три долгих ебаных дня я не прикасался к нему, не разговаривал с ним.

С таким же успехом это могло длиться всю жизнь.

Спасибо, что держишь дистанцию, Кон.

Голос в голове заставил меня заколебаться, потому что попал в точку. С того момента, как я солгал Мике и сказал, что помогаю ему только для того, чтобы загладить свою вину, я заставлял себя сохранять дистанцию между собой и моими подопечными, особенно с тем, от кого мне, казалось, было особенно трудно держаться подальше. Но это был настоящий ад - иметь Мику так близко и в то же время в совершенной недосягаемости для меня.